Кладбище, где жива дружба

23.06.2016

Прогулки по кладбищам – неисчерпаемый источник для размышлений о вечности, о бренности бытия. И наблюдений за сменой эпох, нравов и обычаев, запечатленной – порой едва уловимо – на могильных камнях.

Прогулки по Армянскому кладбищу моего родного Ростова интересны и важны для меня еще по двум причинам. Первая — мои стойкие симпатии к армянам. Вторая — где-то здесь находится давно потерянная могила моих прабабушки и прадедушки. В кладбищенской администрации данных нет, в городском архиве можно узнать лишь самые смутные и приблизительные координаты.

Такая проблема не только у меня — на стене возле входа висят объявления-просьбы: если вдруг встретите место последнего упокоения таких-то и таких-то, позвоните, пожалуйста, это наши родственники. Я хожу, смотрю, ищу, обращаю внимание и на другое. Здесь есть на что обратить внимание.

Главный ориентир и центральная точка кладбища — церковь Святого Карапета. Возле нее — могила протоиерея Иоанна Домовского, долгие годы служившего настоятелем православного Александро-Невского храма в Нахичевани-на-Дону (этот основанный армянами город в 1928 году стал частью Ростова). Этот священник обладал даром исцеления, к нему за помощью приходили тысячи людей. Рассказывают, что когда Иоанна Кронштадтского посещали визитеры с юга России, он спрашивал их: "Зачем же вы ехали в такую даль? У вас свой Иоанн есть — Домовский". На могиле в небольшом ящичке под стеклом горит свеча. Здесь же листок с просьбой сообщать все свидетельства об исцелениях, произошедших после посещения этого места — для прославления протоиерея как местночтимого святого.

Почти тут же, сбоку от храма, еще две примечательные могилы. Одна — выдающегося историка, общественного деятеля и мецената Григория Чалхушьяна. Вторая — генерала Грача Андресян. Он был генерал-лейтенантом Советской армии, первым заместителем командующего Северно-Кавказского военного округа. После распада СССР Грач Амаякович уехал в Армению, где занимал посты первого заместителя министра обороны и начальника главного штаба вооруженных сил, участвовал в войне за Арцах. После подписания соглашения о прекращении огня в 1994 году ушел в отставку, вернулся в Россию и через пять лет умер.

На центральной аллее кладбища, опять же неподалеку от храма, похоронены родители известнейшей советской писательницы Мариэтты Шагинян. Их могила прямо у дороги, но в глаза почему-то не бросается, для ее обнаружения требуются некоторые усилия. Наискось, если возвращаться ко входу, упокоился и дед Мариэтты Сергеевны — почетный гражданин, купец первой гильдии, гласный нахичеванской городской думы Яков Матвеевич (Агоп Матеосович) Хлытчиев. Он приходился дедом не только Шагинян, еще один его знаменитый внук — математик, инженер и геофизик Ерванд Когбетлянц, автор метода измерения магнитных полей и изобретатель трехмерных шахмат.

На другой аллее находится могила местных ростовских героев, милиционеров Владимир Ляндэ и Андрея Шитикова, погибших в новогоднюю ночь 1949 года при задержании опасного преступника. Место обозначено на специальном щите со схемой, показывающей захоронения известных людей, и находится вроде тоже возле дороги, но найти его еще сложнее, чем могилу родителей Шагинян. Как потом выяснилось, пространство внутри оградки изрядно заросло, и кусты заслонили надгробный камень, а калитка в оградке наглухо заварена, для фотоснимка мне пришлось, осенив себя крестным знамением, перемахнуть через нее.

Я уже было прекратил поиски и повернул назад, но тут мне встретились трое молодых мужчин, вежливо спросившие, не надо ли мне что-нибудь подсказать. Я ответил, и могила Ляндэ и Шитикова была мгновенно найдена. Оказалось, Артур, Яков и Михаил — так зовут ребят — выполняя работы, связанные с памятниками и оградами, одновременно на альтруистических началах убирают и расчищают изрядно замусоренное и обветшавшее кладбище, по мере сил каталогизируют захоронения, устанавливая, где похоронены заметные, но забытые персоны донской земли. Щит-указатель установили тоже они.

Последняя по времени из заметных могил — заслуженного тренера России по греко-римской борьбе Вартереса Семеновича Самургашева, отца известных борцов, братьев Рафаэля и Вартереса Самургашевых. А по другую сторону аллеи похоронена простая женщина Кнарик Вагаршаковна Матевосян, прожившая долгую (разменяла десятый десяток) и наверняка очень достойную жизнь. В беседке над ее могилой я как-то укрылся от проливного дождя. Спасибо, Кнарик Вагаршаковна!

Еврейское кладбище Ростова соответствует своему названию стопроцентно, представителей других национальностей там практически не хоронили и не хоронят. Находящееся через стену от него татарское, напротив, имеет максимум 35-40% татарских и вообще мусульманских могил. Теперь, кстати, и без того разрушенную стену убрали совсем, сделав единое татарско-еврейское кладбище.

Армянское кладбище в национальном плане примерно "середина на половину", армян здесь похоронено 55, может быть, 60%, остальные — других национальностей, в основном русские. Именно здесь я встретил могилу с удивительно проникновенной надписью, аналогов которой я раньше не встречал: "Ковалева Вера Александровна. Вся прожитая тобою жизнь русской девушки, жены и матери служит примером благородства — высокой нравственности, честности и искренности, душевной чистоты и верности своему долгу".

Есть еще одно наблюдение…точнее, сделано оно не мною, а замечательным писателем Леонидом Пантелеевым в книге "Верую" и касается могил советского периода: "Зайдите на любое ленинградское или московское кладбище. Каких там могил больше — с крестами или без крестов? Подавляющее большинство могилок или с надмогильными крестами, или с мраморной или известняковой плитой, на которой где-нибудь наверху или сбоку выбит чаще всего позолоченный или посеребренный крестик. Процентов 80-85 могил осенено крестами. На остальных — тумбочки, плиты с фотографиями, какие-нибудь обелиски из водопроводных труб…

Но почему же кресты? А потому что неуютно, когда твой отец или мать или твой старший брат лежат под могильным холмиком, в который воткнута железная палка, а к ней привязана проволокой проржавевшая жестяная дощечка с именем, отчеством и фамилией покойного… Что же мы — нехристи, не русские?".

На Армянском кладбище мысль эта получает подтверждение — неявное, но все же большинство русских и армянских памятников эпохи СССР сами являются крестами либо имеют изображенный крест. Даже в атеистическую эпоху люди сохраняли религиозное сознание, пусть зачастую и весьма слабое, хотя бы на уровне обрядовости, связанной с приходом в этот грешный мир и уходом из него.

Что до могил дореволюционного периода, не таких уж малочисленных, то они поражают своей монументальностью и сохранностью. Если бы не запущенное, как правило, пространство возле них, то можно было бы подумать, что кто-то за ними специально ухаживает. Понятно, что солидные памятники ставили не простым и совсем не бедным людям, ставили на века. Но удивительно, в какой степени "на века" тут не фигура речи, а реальность.

Завершается кладбище братскими могилами и памятниками воинам, павшим в Великую Отечественную, а также могилами двух заслуженных боевых генералов той войны — генерал-лейтенантов Василия Мишулина и Павла Степаненко. Символично и, не побоюсь слова, здорово. Такого рода общие, как бы они не назывались, кладбища, именно такие могилы и памятники — то, на чем стоит и чем живет межнациональная дружба.

Источник