Встреча открылась видеофрагментом беседы митрополита Антония, в которой он поделился своими воспоминаниями о смерти молодого солдата, с которым был рядом, выполняя обязанности младшего хирурга на фронте. Митрополит Антоний напоминает всем, кто когда-либо находился рядом с умирающим, о важности особого отношения и со-бытия с ним. Во-первых, «очень важно, чтобы человек не был один, когда уходит в вечность», а во-вторых, «каждый умирающий в таком положении, когда какая бы то ни была черствость, безразличие или желание “наконец бы это кончилось” – невыносимы. Человек это чувствует, знает, и мы должны научиться преодолевать в себе все темные, мрачные, скверные чувства и, забывая о себе, глубоко задумываться, вглядываться, вживаться в другого человека. И тогда смерть делается победой: О смерть, где твое жало?! О смерть, где твоя победа? Воскрес Христос, и мертвецов ни один во гробе…».
«Мы буквально можем потрогать смерть руками»
Медсестра детской реанимации Татьяна Семчишина рассказала о своем опыте встречи со смертью. Она подчеркнула, что для врачей реанимации борьба со смертью – часть работы, при которой сама тема ухода табуирована: о ней не принято говорить с детьми, упоминать в разговоре с родственниками, медперсоналу обсуждать между собой:
– Медперсоналом смерть воспринимается как поражение – это нормально и объяснимо, особенно если дети долго болели, боролись, делали всё возможное и надеялись переломить ход заболевания, но, с другой стороны, это как бы выводит смерть за скобки, делает ее темой, о которой не принято говорить и думать. Для сотрудников реанимации смерть – часть ежедневной работы, это нечто конкретное, мы буквально можем потрогать смерть руками, для нас она имеет запахи и звуки, а приближение смерти требует от нас определенных действий. Мы видим смерть близко, но при этом она остается для нас очень далекой, мысли о смерти гонят как незваного гостя: не говорить, уклончиво отвечать, сохранять дистанцию.
Татьяна Семчишина
Настрой на молчание и недоговаривание может привести к тому, что ложь накладывается на ложь, и мы боимся настоящей встречи со смертью.
Нам легче сказать ребенку «всё будет хорошо», даже если он приехал в реанимацию умирать, или дать надежду и подыграть родителям, даже если мы знаем, что их ребенок умрет через час. Владыка говорит, что с детьми нужно и можно говорить о смерти, а глубину и содержание этого разговора определяет только одно – отношение самого говорящего.
Татьяна Семчишина вспомнила несколько историй, когда дети оказывались гораздо более готовыми к смерти, чем взрослые:
– Кате было пятнадцать лет, у нее был муковисцидоз. Несколько раз она попадала в реанимацию, и наконец приехала навсегда. Когда Кати не стало, пришла ее бабушка и принесла всем сестрам и врачам подарки, рассказав, что Катя попросила ее заранее: «Когда я умру, подари всем подарки». Мы были поражены, она никогда не говорила о смерти, но, оказывается, всё знала и готовилась к ней.
Смерть младенцев
Татьяна Семчишина затронула тему смерти младенцев – есть ли смысл в их страданиях? Она процитировала слова митрополита Антония на эту тему:
«Если болен ребенок в том возрасте, когда мы не можем ожидать, что он будет сознательно понимать происходящее, когда он еще неспособен научиться тому, что требует воли, интеллекта, зрелости чувств, активной веры, активного принятия, то это не означает, что происходящее с ним в теле никуда не ведет, что оно не станет положительным событием или положительным вкладом в его вечную жизнь. И это, я думаю, особенно важно осознать родителям, взрослым, когда с ребенком как будто нет контакта, как в случае умственно недоразвитых детей. Есть предел общению в слове, но нет предела другим формам общения. В конечном итоге и встреча двух людей происходит за пределом слов, она происходит там, где Бог».
– Однажды у нас в реанимации лежал малыш – второй из двойни. Он родился с дефицитом массы и множеством пороков, в отличие от своего здорового брата. Ему было всего несколько месяцев, и когда я подходила к нему, мне казалось, что я вижу старичка – он смотрел на мир с чувством законченной жизни. Когда он умер, было ощущение совершённой жертвы – ради жизни другого он отдал все свои силы.
Видя смерть детей, особенно младенцев, взрослые часто задают вопрос: почему так рано? Родители очень жалеют, что не успели узнать своего ребенка, выстроить отношения, понять, какой он. И Татьяна Семчишина поделилась наблюдением, что для родителей всё же важно и радостно любое время, отведенное им на общение с ребенком.
– Вите было шесть месяцев, он родился с пороками, несовместимыми с жизнью. Мама была с ним, когда он умер, а потом сидела в коридоре и ждала, пока от ее ребенка отсоединят аппаратуру. Я села с ней рядом, и она рассказала, как надеялась, что ее ребенок сможет победить болезнь, что не случайно дала ему имя Виктор. Но еще она сказала, как боялась, что он умрет при рождении: «Как я рада, что у меня были… нет, есть эти шесть месяцев – самые счастливые шесть месяцев в моей жизни!»
Если ребенок болен неизлечимо, то продолжение жизни – это не продолжение страдания, потому что Бог может войти и в эту ситуацию и наполнить ее жизнью:
– Когда Никита поступил в реанимацию, было понятно, что он из нее уже не выйдет. Его родители развелись, когда ему было три года, но его болезнь сплотила их. Они ухаживали за Никитой по очереди. И то, как они общались друг с другом эти три месяца в реанимации, все врачи и сестры помнят до сих пор – это было удивительно красиво. Этот период подготовки к смерти их ребенка изменил их отношение друг к другу. Никита ушел в семье, это было чудо примирения для всех.
«Когда пришло время, мужу было не страшно»
Светлана Харитонова недавно потеряла мужа. Она рассказала о том, как они боролись с раком и как хоспис спас ее мужа от страха перед смертью:
Светлана Харитонова
– Полтора года назад моему мужу Дмитрию диагностировали рак на поздней стадии. Мы боролись, искали все возможные варианты помощи, но ни к чему не пришли. Наконец, мы попали в больницу, хотя там неохотно берут пациентов с таким диагнозом. Мужу становилось всё хуже, он очень мучился от боли, и лекарства не помогали, мы уже попрощались с ним, я думала, он не доживет до утра. В отчаянии я наткнулась на сайт Первого московского хосписа. Я представляла хоспис как мрачное место, куда свозят списанных людей, и была поражена увиденным – домашний запах, красивое здание. Меня приняли и обещали помочь.
Когда мы приехали с мужем и я по привычке сама втащила его на второй этаж, нас встретили так, как будто приехали давние друзья. Мужу тут же сняли боль, и через три часа он попросил есть, хотя не ел до этого несколько дней. И меня поразило отношение врачей. Пришел врач и сел перед мужем на корточки, чтобы его глаза и глаза мужа были на одном уровне. Он хотел, чтобы человек не чувствовал себя больным, при смерти. До этого никому не приходило в голову так общаться с мужем.
Это время в хосписе всё изменило. В больнице мой муж умер бы один, не смирившийся, напуганный. Дома он умер бы страшно, с болями, мучаясь. В хосписе мы получили три недели отдыха. Человек, который уже почти отчаялся, получил месяц полноценной жизни. И когда пришло время, я думаю, моему мужу было не страшно.
Чувствуешь ли ты, что я рядом?
Роза Адамянц – редактор брошюр с текстами митрополита Антония, поделилась несколькими примерами из бесед владыки о том, как нужно вести себя рядом с умирающим человеком:
– Митрополит Антоний не пускается в теоретические богословские размышления и предостерегает нас от подобных разговоров с больными. Не нужно задавать вопросы: веришь ли ты в Бога? В вечную жизнь? Но говорить: чувствуешь ли ты, что я рядом?
Не нужно отвлекать человека, удерживать его от разговоров о смерти. Действенной силой, которая освобождает человека от страха, является наша вера и любовь к тому человеку, с которым мы разговариваем. Это помогает найти нужный тон, построить диалог.
Владыка советует быть рядом, придает физическому присутствию большое значение – важно держать человека за руку, класть руку на плечо.
Надо разделить с человеком его страдание, его боль, так как «разделенное страдание даст больше силы, чем любая искусственная помощь».
Роза Адамянц
Владыка хочет каждого человека освободить от страха смерти. Человека неверующего он советует утешать, что после смерти тот станет частью этого мира.
Каждого человека ждет смерть, но книги митрополита Антония и его вера помогают встретить смерть не в поражении, а в победе над ней.
Люди становятся перед смертью как дети
Психолог Федор Василюк подчеркнул, что в разговорах о смерти есть опасность ее романтизации:
– Надо понимать, что избавлять от страха смерти не нужно. Это правильный и нормальный страх. Смерть грязна, страшна, в ней нет правды, красоты и торжества. Это наш главный враг. В нас заложен изначальный импульс неприятия смерти – это нормально.
Федор Василюк
Федор Василюк рассказал об особом состоянии умирающего человека и сравнил период расставания с умирающим человеком, последние дни, месяцы, проведенные с ним, с порой влюбленности:
– Период влюбленности особенный по простоте, по чрезвычайной, любовной внимательности к другому. Люди часто становятся как дети перед смертью. И как при уходе за младенцем любовь к нему выражается в поглаживании, эти же формы взаимодействия становятся важными при общении с умирающим.
Когда владыка говорит о важности «быть» с человеком рядом, это не означает находиться в философской позиции со-бытия, но именно о телесном присутствии, и тогда установка на преодоление страха смерти не очень точна. Дело не в том, чтобы человек не боялся, но чтобы кто-то был рядом, когда он боится. Как подростку страшно пройти по кладбищу ночью одному, если кто-то рядом – уже не так страшно.
Всегда помнить о смерти
Протоиерей Серафим Правдолюбов, настоятель Свято-Троицкого храма в поселке Гусь-Железный, согласился с Федором Василюком, что нельзя романтизировать смерть. Но отметил, что важно ее одухотворять. Реальность смерти надо наполнить. Смерть для многих приходит слишком внезапно. По мнению протоиерея Серафима, это происходит потому, что люди потеряли контекст и масштаб своего бытия.
– В Церкви есть всё для того, чтобы смело идти на смерть, так как Христос умер и воскрес. Хотя страшно преодолевать страх смерти, во Христе мы имеем победу над ней. Надо воцерковляться, вживаться в жизнь Церкви, так как именно здесь лейтмотивом звучит тема смерти и воскресения. Это постоянный контекст, и Церковь помогает человеку в ином масштабе воспринимать себя и свою судьбу.
Отец Серафим и Федор Василюк
Протоиерей Серафим напомнил, что именно время – наш врач и помощник в неизбежном для каждого из нас подвиге принять смерть. И поделился словами архимандрита Иоанна (Крестьянкина), которые по смыслу схожи с мыслями митрополита Антония:
«Время жизни – это наше хранилище, в которое мы сокровиществуем. Но кто из нас думает о времени? Почти всегда человек мыслями простирается в будущее, забывая, что реально он обладает только настоящей минутой, следующая уже не в его власти. И упуская в праздности настоящее время или растрачивая его на грех, мы убиваем время, утрачиваем ценность человеческой жизни.
Как часто в минуты угрызений совести мы собираемся завтра начать делать добрые дела, в будущем – оставить грех, в конце жизни – покаяться. Но завтра бывает каждый день, а конец жизни еще дальше, и своими благими намерениями мы мостим себе дорогу в ад. Ведь, увы, будущее для нас может и не наступить, а сразу, минуя будущее, откроется вечность. Вечность неизбежна! И какая будет она?
Призраки тленных благ, которые обманывают живущих на короткое время в земной гостинице, отступят в момент смерти, и обманчивое сновидение кончится. И богат окажется лишь тот, кто нынче, сейчас, сию минуту богатеет в Бога».
Победа за жизнью
Завершился семинар еще одним видеофрагментом живой речи митрополита Антония. Он говорил о том, что отдать свою жизнь за другого – вовсе не значит непременно умереть за него, но – посвятить ее служению другому человеку. Это проповедь митрополита Антония на Пасху:
«Христос — победа жизни над смертью. Наша вера — это победа над всем ужасом, который сейчас, уже столетиями, происходит на земле: болезнь, смерть, убийство, война, взаимная ненависть, взаимное отчуждение, измена человека человеку, народа народу – всё это с самого начала существовало; но тогда люди не видели исхода из этого. Теперь же есть исход.
Если мы верим во Христа, то знаем, что победа в конечном итоге – за жизнью, за правдой, за истиной, за любовью, за милосердием, за состраданием. И мы все должны быть готовы отдать свою жизнь для того, чтобы жили другие; не всегда обязательно утратить земную жизнь, а посвятить ее полностью, всецело служению добру и служению другим, помня, что нет человека, который не страдает; и каждому человеку это нужно.
Поэтому будем помнить, что мы посланы Христом в мир для того, чтобы в этот мир – темный, запутавшийся во грехе, в человеческой ненависти, в слабости – принести сознание, что Бог уже победил и что стоит обратиться к Нему – и мы станем соучастниками Его борьбы. Это может стоить нам жизни, но это будет победа Божия в нас, и будет через нас новая жизнь для других людей!»
