У меня есть твердое убеждение, что это можно назвать нападением организованного отряда бойцов на работников кладбища с целью обложить их данью. Это похоже на 90-е годы, и методология 90-х годов. Но только тот, кто делал этот заказ кавказцам, не рассчитал следующего: сейчас в отличие от 90-х годов уже нечего стало забирать у работников похоронной сферы. Поэтому таджики вышли защищать последнее, что у них есть. Невзирая на оружие, невзирая ни на что.
Обращаю внимание на то, что попытка не удалась. Это значит, что заказчик будет отвечать перед нанятыми ими воинами. Он будет вынужден компенсировать им все потери в этой битве. Я предупреждаю сейчас людей, которые будут пробовать любыми силовыми методами обложить данью похоронную сферу о том, что они выгоды от этого никакой не получат. Затраты на это будут больше, потому что сейчас ужу нечего стало забирать из похоронной сферы. Она стала убыточной.
Кадровые решения больших начальников я не буду комментировать. Могу как эксперт Ордена сочувствия и содействия (Автономная некоммерческая организация содействия развитию похоронного дела – ред) только им (сотрудникам ГБУ «Ритуал», - ред.) сочувствовать. Я начал сочувствовать им еще с сентября прошлого года, когда было принято постановление о легализации продажи мест на кладбищах. Я еще тогда предупреждал, что власть не имеет морального права получать деньги с усопшего населения.
В целом же проблема отрасли в том, что у нее издержки стали больше, чем доходы. Поэтому отдельные субъекты – неважно, кто: люди, организации, государственные органы – заняты тем, что уничтожают друг друга разными возможными для них способами.
