Память живет в слове.

Память живет в слове. Память о живых остается в летописях и исторических хрониках, о мертвых - в некрологах и эпитафиях. Исследуя древние письменные памятники, потомки узнают о том, как жили и умерли их предки.  Возрождение традиций и культуры нации невозможно без обращения к истокам, первоисточникам, изучения культуры прошлых поколений. Обращение к письменным памятникам прошлого -  важная часть сохранения и возрождения культуры погребения и траура.
Времена меняются, вместе с ними меняются обычаи, стили, наконец, технические средства сохранения и передачи информации. Через сотни лет наши потомки будут изучать и расшифровывать данные, оставленные им нашей эпохой на электронных носителях, в дебрях интернета, на жестких и гибких дисках. Мы сегодня всматриваемся в пожелтевшие, обветшалые страницы газет, старинные камни древних погостов, доживших до наших дней. Как бы то ни было, задача следующих поколений - сохранить тонкую нить, связывающую прошлое с настоящим, использовать опыт предков, лучшее из него, чтобы в свою очередь передать культуру и традиции потомкам.
Задача современных профессионалов похоронного дела - внести свой вклад в возрождение погребальной культуры русского народа. Не секрет, культура увековечения памяти с помощью слова - некролога, эпитафии, писем соболезнования - во многом утрачена. Надеюсь, небольшой экскурс в прошлое, российские некрологи 19 века, который я предлагаю на страницах журнала, даст читателям нужные подсказки.

ЕВГЕНИЙ ВЕНЦЕСЛАВОВИЧ ПЕЛИКАН
6-го мая текущего года русская медицинская наука понесла чувствительную потерю в лице скончавшегося бывшаго председателя медицинскаго совета и ветеринарнаго комитета, непременнаго члена военно-медицинскаго ученаго комитета, доктора медицины, тайнаго советника Евгения Венцеславовича Пеликана. Известность Пеликана не сосредоточивалась только в нашем отечестве; за границей тоже высоко ценили его заслуги, какъ ученаго токсиколога, сделавшего много важных открытий в науке ядах; во Франции его имя часто повторялось вместе с именем знаменитаго Орфилье, а в Германии метод Пеликана, при определении присутствия растительнаго яда, считается до сих пор одним из самых верных и непогрешимых.
Евгений Венцеславович, сын известнаго в свое время доктора, воспитывался в московском университете, где и окончил курс в 1845 году. В конце сороковых годов он был назначен на службу в медико-хирургическую академию, в которой занимал сначала кафедру акушерства женских и детских болезней, а потом читал судебную медицину, медицинскую полицию и гигиену. В академии он пользовался между студентами большою популярностью, так как изложение его лекций было живое и блестящее, идущее рука об руку с современным положением науки. Публичныя его лекци, которыя он читал в 1860 году, в зале пассажа, были также очень интересны; в них он излагал перед многочисленной и разнообразной публикой начала физиологии, сопровождая свои чтения очень любопытными опытами над животными. В то время опыты подобного рода были еще новинкой, даже и среди наших присяжных ученых, и смелая попытка Пеликана вызвала даже горячую полемику с ним маститаго профессора Глебова, который совершенно отрицал необходимость опытовъ, видя в них лишь новую моду и шарлатанство. Вообще Пеликан былъ одною из свежих и энергетических сил в довольно дряхлом штате тогдашней медицинской академии, работая действительно неутомимо и проявляя самую разнообразную деятельность. Так, кроме преподавания в академии, он долго состоял профессором-консультантом по патологической анатомиии, судебной медицине и микроскопии в с.-петербургской больнице чернорабочих. Оставив академию, Пеликан начал службу по медицинской администрации и сначала был вице-директором, затем директором медицинского департамента, а с 1873 года состоял председателем медицинскаго совета. Кроме того, ему неоднократно давались очень важныя поручения: он был, например, командирован в Константинополь в составе международной комиссии, для исследования причин появления холеры, свойств этой болезни и необходимых мер для её изолирования. Кроме того, он получал частые командировки внутрь России, то для устройства анатомических отделений при госпиталях, то для проверки вообще в них методов лечения.
Ему жу были обязаны подробным исследованием причин появления на берегах Шексны и Мариинской системы сибирской язвы, а также обозрением многих местностей на Кавказе и устройством там карантинов, чтоб недопускать распространения холеры из Персии. В 1875 году Пеликан праздновал тридцатилетний юбилей своей служебной деятельности; многочисленные почитатели покойнаго юбиляра не ограничивались восторженными приветствиями, но увековечили этот день еще добрым делом, собрав по подписке сумму в 20000 рублей для учреждений двух степендий имени Пеликана - в Московском и Казанском университетах. В медицинской литературе покойный Евгений Венцеславович был также одним из видных деятелей. Из его сочинений наиболее известны: «Несколько  вопросов относительно эпидемической холеры в Петербурге в 1848 году» и «Процесс Прален в судебно-медицинском отношении». Кроме того, Е. В. Пеликан поместил огромное количество самых разнообразных своих статей в «Военно-медицинском журнале», в «Друге здоровья» и в основанных им «Архив и сборник судебной медицины и общественной гигиены» и «Архив ветеринарных наук».

ГАВРИИЛ СЕМЕНОВИЧ СЕМЕНОВ
В Петербурге умер от холеры «табачный король» Гавриил Семенович Семенов.
От торговых оборотов покойного зависили почти все табачные фабриканты столицы, так как вся многомиллионная масса папирос и сигар неминуемо проходила через руки  Гавриила Семеновича.
Свой финансово-торговый опыт «табачный король» получил не скоро. Ему пришлось в молодости пройти суровую жизненную школу, и только впоследствии пожать плоды своих упорных трудов.
Состояние «табачнаго короля» колоссальное, и почти все создано его же руками. Однако, к чести покойного «короля» нужно сказать, что жадность и скаредность не были ему известны.
«Табачный крез» любил в меру потрудиться и в меру пожить. Семенов был известен всему веселящемуся Петербургу как добродушный, компанейский человек. Почти каждая его торговая сделка, она удачна или нет, заканчивалась шумным ужином в одном из лучшихъ ресторанов столицы. Около «табачнаго короля» в такие минуты собирался весь деловой мир Петербурга и радуясь свободному часу, развертывал во всю ширь свою русскую, купеческую натуру. Рестораны на перебой спешили «залучить» к себе Семенова, но это было не так-то легко: «табачный король» любил разнообразие и перекочевывал из одного «эдема» в другой.
Как и у всякаго человека, у Гавриила Семеновича были свои прихоти и странности. Одна из этих прихотей и погубила «табачнаго короля». Любимым напитком Семенова было шампанское, которое он пил подогретым. Всем его гостям подавались бывало замороженныя бутылки, а Гавриилу Семеновичу ставилось совершенно теплое вино. Об этой прихоти «короля» знали все рестораторы.
И вдруг, за день-два до своей смерти, Семенов сказал своим компаньонам:
- А ну-те-ка, дайте я попробую с вами вина из холодненькой бутылки...
Замороженное шампанское пришлось «королю» по вкусу и он приналег на него. Однако перемена в привычке тотчас же сказалась на Семенове. По приезду из Европейской гостиницы домой «табачный король» почувствовал тошноту. Вскоре появились судороги, и через два дня Семенова не стало.

Дмитрий ЕВСИКОВ, главный редактор журнала «Похоронный дом»