История – не только кладезь знаний, связь поколений, но и учитель. Однако, как говорил Василий Ключевский, история никого и ничему не учит, она лишь наказывает за невыученные уроки. Но учиться у истории можно только тогда, когда она не фальсифицирована. Поэтому когда я слышу с высоких трибун о том, что нельзя переписывать историю, то спрашиваю: какую историю – правдивую или фальшивую? Только при изучении подлинной истории можно избежать повторения одних и тех же ошибок, а то и предвидеть дальнейший ход событий. Поэтому изучение истории должно идти рука об руку с восстановлением исторической правды, ибо фальсифицированная история – это бомба замедленного действия.
От самовластия к бессилию
То, что велика роль личности в истории, несомненно. Сталина давно уже нет в живых, а память о нем все еще жива, и личность его по-прежнему вызывает споры. Большевистская пропаганда называла его великим, мудрым, гением всех времен и народов, вождем. Но встает вопрос: мог ли великий и мудрый государственный деятель поддаться на хитроумную провокацию гитлеровской разведки о якобы предательстве самых талантливых советских военачальников, в результате чего в самый канун войны были репрессированы и расстреляны тысячи лучших командиров? На смену им пришли герои Гражданской войны, которые не понимали, что новая война будет не «войной окопов», как Первая мировая, и не «кавалерийской», как Гражданская, а «войной моторов», и большую роль отводили коннице. Мог ли мудрый руководитель дать себя обмануть Гитлеру, заключив с Германией договор о ненападении, предусматривавший нейтралитет в случае, если одна из сторон окажется в состоянии войны, и отказ от заключения союзных отношений с другими странами, прямо либо косвенно враждебно настроенными против другой стороны? И мог ли дальновидный руководитель довериться автору «Mein Kampf» и с раздражением бросать в мусорную корзину донесения советской разведки и сообщения западных политиков и аналитиков о скором нападении Третьего рейха на СССР?! Более того, за восемь дней до начала войны, когда германские войска уже были сконцентрированы у советских границ и пограничники били тревогу, ТАСС по велению Сталина опубликовал заявление, в котором говорилось, что «слухи о намерении Германии предпринять нападение на СССР лишены всякой почвы». Тем самым Сталин сбивал с толку советских военачальников, запрещал им готовить войска к возможной агрессии и объективно работал на Гитлера. То, что и западные страны, в частности Франция и Британия, долгое время вели губительную для них самих политику в отношении Германии, тоже факт. Но их сближению с СССР мешало то, что кремлевские догматики не отказались от бредовой ленинской идеи о мировой революции и неизбежной победы социализма во всех странах.
В первые месяцы войны мы оказались без союзников, в то время как на стороне вермахта были армии Италии, Румынии и ряда других стран. В результате Красная армия за первые полгода войны потеряла 4,5 млн солдат и командиров, что больше потерь вермахта за все годы войны на Восточном фронте. Война унесла 27 млн жизней советских граждан, не считая искалеченных, угнанных на рабский труд в Германию и т.д. (Можно предположить, что Сталин так доверял Гитлеру, потому что оба они ненавидели демократию и что в названии гитлеровской партии были такие слова, как «рабочая» и «социалистическая».)
Какие можно было бы извлечь из этой трагедии уроки?
Первое. Нельзя создавать такое положение, чтобы один человек решал судьбу страны. Сталин превратился в диктатора по вине прежде всего его ближайшего окружения, которое создало ему культ великого и непогрешимого вождя, и он в это поверил. Формально были коллективные органы, такие как пленумы, съезды партии и Политбюро ЦК ВКП(б), которые теоретически могли бы поставить на место Сталина. Только по факту все структуры власти были ему подчинены. И когда мы часто слышим, что все принципиальные вопросы у нас решает президент, а вездесущие льстецы стали называть его национальным лидером (что семантически примерно то же, что вождь), это рождает тревожные чувства. Сегодня президентом является Владимир Путин, а завтра им может стать жестокий и властолюбивый человек – и что тогда? Принятая в 1993 году в отсутствие парламента Конституция наделила президента невероятно широкими полномочиями, и уже тогда его было трудно отстранить от власти. Но Государственная дума их еще больше расширила, фактически у нас нет такого органа, который мог бы отстранить президента от власти. И это говорит о серьезных изъянах нашей политической системы.
Второе. Великая страна должна всегда иметь союзников. А у нас сейчас есть партнеры в лице ШОС, БРИКС, ЕАЭС, но нет реальных союзников, притом что нам противостоит чуть ли не весь развитый мир, имеющий огромное превосходство над Россией по ВВП, промышленному и научно-техническому потенциалу. В таком противостоянии слабая сторона всегда будет нести большие потери. Но это говорит о слабости нашей дипломатии. Сильная дипломатия должна создавать не трудности, а благоприятные условия для развития страны.
Третье. Если у нас по решению президента Владимира Путина началась проверка федеральных органов исполнительной власти и предприятий ОПК о работе в условиях военного времени, то, значит, мы допускаем возможность большой войны. Только надо помнить: если, паче чаяния, она случится, то это будет не «война моторов», как Вторая мировая, а «война технологий», на которые у нас с упадком науки большой дефицит. Как заметил в 2010 году физик с мировым именем академик РАН Владимир Захаров, «страна, не способная идти в ногу с техническим прогрессом, довольно скоро станет беспомощной в военном отношении. Через 10–15 лет произведенное нами оружие будет относиться к будущим стандартам как арбалет к автомату. На ядерное оружие надеяться не стоит». К тому же только неуч может думать, что взрывы многомегатонных ядерных зарядов рикошетом не ударят по собственному населению и не приведут к гибели всего живого на Земле.
Но при этом не следует забывать, что СССР развалился не потому, что был слаб в военном отношении, а потому, что слишком много средств тратил на милитаризацию и внешнеполитические авантюры в ущерб социально-экономическому развитию. А не слишком ли много средств тратим и мы сегодня на решение спорных с точки зрения национальных интересов геополитических проблем?
Куда уходят корни наших бед
Идея коммунизма зародилась еще в древности. Слово «коммунизм» является производным от латинского слова «коммуна», что переводится как «общий». Задавленным нуждой и притеснениями власть имущих людям грезилось более справедливое общество, чем то, в котором они жили. Если обобщить взгляды на коммунистическое общество, то они сводятся к следующему: в нем нет места частной собственности, классам, эксплуатации, противоречиям между умственным и физическим трудом, торжествует дух свободы, равенства и братства. Формирование такого общества мыслилось мирным – через перевоспитание человека и накопление позитивного опыта. Наиболее известные произведения, в которых описывается такое общество, – это «Утопия» Томаса Мора (1478–1535) и «Город солнца» Томмазо Кампанеллы (1588–1639). Но были и многочисленные попытки построить на практике такое общество. Наиболее известные из них связаны с деятельностью английского предпринимателя и общественного деятеля Роберта Оуэна (1771–1858). Так, вначале он в Шотландии создал «идеальный рабочий поселок», а затем в США, в штате Индиана, построил коммуну под названием «Новая гармония». В итоге появилось 10 различных коммун. Однако «коммунары» не спешили самосовершенствоваться, не проявляли особого интереса к общественному труду, и через два года все коммуны распались. Такая же судьба постигла и «идеальный поселок». И где бы ни пытались строить общины типа коммуны, везде результаты оказывались провальными: у «коммунаров» не было особого стимула к труду, кто-то стремился стать главнее других и подмять их под себя, не получалось и равенства в получении благ, не удавалось устранить противоречия между физическим и умственным трудом и т.д.
|
| С точки зрения официальной идеологии, память о войне должна быть парадной. Фото Reuters |
Сторонников, скажем так, стихийного коммунизма стало принято в советской литературе называть социалистами-утопистами, противопоставляя их сторонникам научного коммунизма, созданного Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом. Но так ли уж принципиально отлична идея коммунизма Маркса–Энгельса от идеи стихийного коммунизма и в какой степени марксизм является действительно научным? Маркс, который, по признанию Энгельса, сыграл решающую роль в создании теории коммунизма, вошел в историю как выдающийся мыслитель, политэконом, глубокий аналитик раннего капитализма, но в области прогнозирования будущего он был таким же утопистом, как и его исторические предшественники. Проживая в Англии, в 1847 году он вступил в созданный эмигрантами «Союз коммунистов», а в 1848-м он и Энгельс опубликовали «Манифест Коммунистической партии», в котором изложили основы коммунистической теории. В это время в Англии завершался этап индустриализации, резко обострились противоречия между трудом и капиталом, и забастовки вспыхивали одна за другой. То, что капиталисты, если не ограничивать их аппетиты, в погоне за прибылью готовы все соки выжать из рабочих, хорошо известно. Но правда и в том, что тогдашний уровень развития производительных сил в принципе не позволял ликвидировать нищету и бедность, обеспечить достойное качество жизни если не всем гражданам, то хотя бы большинству. Маркс же считал, что если ликвидировать эксплуатацию и придать развитию экономики научно-плановый характер, то блага обществу потекут рекою. Увы, это не подтвердилось ни в одной стране с коммунистическим режимом. Где был выше уровень развития до прихода к власти коммунистов, там был выше и жизненный уровень.
Сама же идея социализма и коммунизма в отстающих по своему развитию странах могла сплотить народ на более быстрое решение экономических или национальных задач. Так, в СССР вера многих людей в социализм как передовой по сравнению с капитализмом строй, в скорое «светлое будущее» способствовала осуществлению в сжатые сроки индустриализации, а в Китае – сплочению народа на борьбу против японской агрессии и объединению страны. Но практика показывает: посредством мобилизации человеческих и материальных ресурсов достигаются успехи в одних областях за счет стагнации в других. А на более высоких ступенях развития директивно-плановая экономика начинает сковывать производительные силы, что и произошло в СССР.
Диктатура и насилие
Маркс не предвидел стремительного научно-технического прогресса и постоянного уменьшения численности пролетариата, в котором он находил «могильщика капитализма». Да, пролетариат может сыграть решающую роль в победе социалистической революции, но управлять страной он в силу своей профессиональной деятельности, образования, культуры не может, и диктатуру во всех странах реального социализма осуществляла партийная верхушка. Ошибочной была и сама идея диктатуры, которая породила пожизненных правителей, отнюдь не стремившихся реализовать максиму Маркса о том, что свобода каждого является условием свободного развития всех. Как и идея отмирания государства. Допустим, оно отомрет, а кто будет следить за осуществлением принципа «от каждого по способности, каждому по потребности» в случае, если кто-то захочет жить как какой-нибудь из наших олигархов? Гражданское общество? Но для него тоже нет места в бесклассовом обществе. Ошибочным было и представление о том, что капиталистический строй не имеет внутреннего ресурса для поступательного развития, что он неизбежно заходит в тупик и должен быть разрушен в ходе социалистической революции. В действительности именно в лоне капитализма в ходе реформ, а не революции возник посткапитализм, или социальный капитализм.
Но что особо разительно отличает Маркса от социалистов-утопистов, так это ставка на насилие. Это и было подхвачено, расширено и актуализировано Лениным, а потом и Сталиным. Призыв Ленина превратить войну империалистическую в войну гражданскую уже был за гранью добра и зла. На практике это значило убивать соотечественников – тех, кто не разделял коммунистическую идею или не хотел отдавать новоявленным правителям из маргиналов нажитое нередко несколькими поколениями добро. Сталин распространил насилие на более широкий круг людей: на попутчиков большевизма (меньшевиков и эсеров), на самих большевиков, которые то ли в чем-то отходили от генеральной линии партии, то ли творчески относились к марксизму и поэтому назывались ревизионистами, то ли из человеческих побуждений призывали умерить насилие и автоматически становились конформистами. Да и тот же Маркс считал, что победивший пролетариат вправе пойти на революционную войну с целью поддержки революции в других странах, и такую войну он считал справедливой. И все это, вместе взятое, стоило народам бывшей царской России десятков миллионов жизней, искалеченных судеб, рабского труда в ГУЛАГе, пыток в подвалах НКВД и других спецслужб.
Но где и когда была проигнорирована или сознательно извращена история? Во-первых, Маркс и его последователи проигнорировали провальный опыт коммун, создававшихся социалистами-утопистами еще до появления «Манифеста Коммунистической партии». Во-вторых, Маркс не мог не знать о том, что «революционное насилие» имеет тенденцию перерастать в террор, который приводит к массовой гибели людей. Якобинская диктатура во Франции просуществовала всего один год, с июня 1793 года по июль 1794-го, но за это время было пролито море крови, погибло много невинных людей. В конце концов одни якобинцы стали выносить смертные приговоры другим якобинцам. Именно тогда возник афоризм «Революция пожирает своих детей». Вместо осуждения якобинцев Маркс, его сподвижники и, разумеется, Ленин прославляли их деяния и осуждали тех, кто покончил с якобинским террором. Примерно то же происходило и в годы террора в послереволюционной России: сфабрикованные судебные процессы следовали один за другим, а в итоге одни большевики стали выносить смертные приговоры другим большевикам, при этом погибла практически вся «ленинская гвардия».
В-третьих, Маркс дал такое толкование опыта Парижской коммуны, органа власти, существовавшего в Париже в марте–мае 1871 года, которое в итоге привело к тяжелым последствиям для народов социалистических стран. Он долгое время не знал, какой тип государства должен появиться после победы социалистической революции, и увидел его в лице Парижской коммуны, которая создавала законы, их исполняла и сама их контролировала. По этому принципу большевики и создали в стране власть, когда на практике партия разрабатывала законы, сама их проводила и сама проверяла их исполнение, что явилось прямой дорогой к тоталитаризму.
* * *
Что позволило марксизму получить широкое распространение в мире? Если очень коротко, то сама идея социализма (по Марксу, это первая фаза коммунизма) как прямой противоположности капитализму находила живой отклик в широких кругах общества, и прежде всего рабочего люда. Маркс и его сподвижники клеймили капиталистов, защищали людей труда, способствовали развитию рабочего движения. Под руководством Маркса и Энгельса в 1864 году было создано Международное товарищество рабочих, ставшее известным как I Интернационал. В него входили представители рабочих, профсоюзов и других организаций независимо от их идейных позиций. А когда в 1876 году он прекратил существование, то в 1889 году уже после смерти Маркса, но при участии Энгельса был создан II Интернационал. Он стоял на позициях социализма, но его участников разделяло отношение к идеям классовой борьбы, диктатуры пролетариата и т.д. В сущности, это и привело к расколу международного социалистического движения. Из него вышли большевики (ленинцы) и их единомышленники из других стран, ставившие своей целью революционное ниспровержение существующего строя, установление диктатуры пролетариата, огосударствление средств производства и т.д. В 1919 году по инициативе Ленина они создали III Интернационал, то есть Коминтерн, в задачу которого входило распространение идей коммунизма в мире, и он просуществовал до мая 1943 года. Но во II Интернационале остались сторонники достижения социализма путем реформ при сохранении частной собственности на средства производства и демократического устройства государства. Ставка делалась не на изъятие частной собственности, а на справедливое распределение общественного продукта. В условиях резкого обострения международной обстановки II Интернационал прекратил свое существование. Но в 1951 году он был воссоздан под названием Социалистический Интернационал (Социнтерн), и в него ныне входит более 150 партий, включая нашу «Справедливую Россию».
Спору между коммунистами и социал-демократами история вынесла вердикт: созданный на классовой борьбе и диктатуре так называемый реальный социализм исчез с политической карты мира, а общество, построенное социал-демократами (в Швеции, да и в других скандинавских странах) без революции, террора, диктатуры, экспроприации и т.д., по качеству жизни граждан несравненно выше того, что было достигнуто ценой небывалых жертв в СССР и других странах реального социализма.
