Мародеры оскверняли прах
Впервые о языческом могильнике, расположенном недалеко от деревни Староселье, заговорили в 1948 году. Тогда во время распашки вершины одного из мысов, выступающих в пойму реки Озерки, колхозники стали находить железные ножи, топоры, браслеты, кольца и другие средневековые предметы быта и украшения.
В конце XX века об этом месте узнал неравнодушный дальнеконстантиновец Вениамин Иванович Сомов. Как-то раз взошел он на это возвышение и увидел: на холме ямы нарыты, а вокруг них кости человеческие лежат. Рядом в отвалах темного рыже-коричневого грунта нашел он древние железные вещи: поржавевший топор, нож, тесло, кресало да изогнутый кочедык для плетения лаптей – то, что древняя мордва клала в могилы своих сородичей при погребении.
В 1998 году Сомов передал эти находки в районный краеведческий музей, но не забыл он про древний погост. Зная, что какие-то варвары приезжают туда и оскверняют прах похороненных людей, привез Вениамин Иванович на ту возвышенность кусок старого рельса, врыл его в землю, а на приваренной к нему металлической табличке написал: «Здесь в 1700-х гг. было кладбище и церковь, хоронили со всей округи по старому обычаю».
Через 10 лет этот мыс посетил нижегородский археолог Николай Грибов с директором районного краеведческого музея Николаем Грязновым. Здесь они увидели заросшие травой развороченные человеческие могилы, а возле них – кости, обломки медных котлов, ржавые железные пешни и другие древние предметы, брошенные мародерами.
Николай Грибов внимательно осмотрел возвышенность и пришел к выводу, что на ней расположен неизвестный археологам средневековый могильник. По найденному погребальному инвентарю Николай Николаевич предварительно датировал его XIII–XIV веками.
Прошло еще около восьми лет. Варвары ежегодно наносили языческому погосту непоправимый вред. Они продолжали свои грабительские раскопки. Площадь разрушений могильника составила 7000 квадратных метров.
Наконец, нынешним летом началось научное обследование памятника. В результате археологических работ было исследовано два погребальных комплекса. Первый оказался парным захоронением мужчины и женщины, которое руководитель экспедиции Евгений Четвертаков датировал XIII–XIV веками. Интересно, что такие совместные захоронения характерны для погребальной обрядности эрзи Притешья в Арзамасском и Первомайском районах Нижегородской области. Зафиксированы они и в Дальнеконстантиновском районе: пять погребений в знаменитом Сарлейском могильнике, а одно, XI–XII веков, исследовано нашей экспедицией в 2015 году на терюханском могильнике возле села Помра.
Животное или человек?
Однако самая загадочная и зловещая находка ждала нас впереди. Ее мы обнаружили в ходе изучения второго погребального комплекса, который представлял собой сложный языческий религиозный ритуал. Сразу после снятия дерна участники экспедиции наткнулись на скопление мелко разрубленных и аккуратно сложенных трубчатых костей. Любопытным показалось, что под ними лезвие боевого топора: именно им средневековый «рубщик» и произвел эту достаточно сложную операцию по разделке чьей-то туши.
На первый взгляд кости показались остатками поминальной тризны в виде аккуратно сложенных кусков мяса какого-то жертвенного животного. Нарублены они были так мелко, что со стороны можно было подумать – члены мордовского рода сопроводили умершего в мир иной, а прямо над его могилой оставили поминальную пищу, например свиное рагу.
Но среди костей заметно выделялся крупный фрагмент, который сильно напоминал нижнюю челюсть с коренным зубом Homo sapiens. Однако без проведения научного исследования сказать точно, кому принадлежали разрубленные останки, было практически невозможно.
Забегая вперед, поведаю, что уже в Нижнем Новгороде эти кости были показаны биологам, которые заявили: «Данные костные фрагменты принадлежат скелету взрослого человека».
И вновь под палящим солнцем закипела работа. Добрались до самого погребения. Сначала одна из девушек, работавших в раскопе, наткнулась на бронзовый котел, который лежал в большой деревянной посуде типа кадушки. Совок другой участницы экспедиции шкрябнул по какой-то коричнево-желтой железяке. Вот тут-то и начался аккуратный, кропотливый процесс расчистки захоронения. Черно-коричневая железяка оказалась защитным умбоном от деревянного щита. Он был помещен сородичами чуть ниже колен знатного воина. Сверху умбона они положили наконечник боевой пики, некогда имевшей длинное древко. В бою это оружие было предназначено для поражения противника прямо с седла боевого коня. Так постепенно ребята расчистили весь костяк.
Мордовский богатырь
Тот, чей хорошо сохранившийся скелет лежал на дне могилы, удивил всех. Пал он на поле брани или умер своей смертью – мы не знаем, однако известно, что похоронили его в XI–XII веках. Принадлежал воин к родовому коллективу самой северной из племенного объединения мордвы, населявшего бассейн реки Озерки. Терюханин оказался достаточно молодым (у него были здоровые белоснежные зубы), он был высокого роста (до 180 см) и широк в плечах (до 45 см), то есть самый настоящий мордовский богатырь.
Скорее всего, его похоронили в холодное время года, косвенно об этом свидетельствует небольшая глубина могильной ямы – от 60 сантиметров до 1 метра. Тело умершего положили на спину на большой кусок подстилки и повернули его голову влево. Одну его руку вытянули вдоль тела, а другую положили на грудь. Покойного облачили в погребальный мужской костюм, видимо, состоявший из белых рубахи и штанов. Поверх костюма родичи надели на мертвеца длинный плащ, застегнутый на правом плече шестью кольцевидными сюльгамами-застежками. По всей длине плащ был расшит узором из оловянного бисера. Эта вышивка в религиозных представлениях мордвы имела магические свойства и предохраняла человека от нечистой силы.
Следующим этапом похоронного обряда была задача снабдить уходившего в потусторонний мир оружием и вещами первой необходимости. Судя по большому количеству и расположению погребального инвентаря, умерший был молодым знатным воином, воеводой или родоплеменным вождем. Такое количество боевого оружия могли поместить в могилу только очень уважаемому мужчине. Прямо на тело сородичи положили два боевых топора, нож, лук и колчан со стрелами, от которых сохранились только железные наконечники, пряжки и крепления. На ноги чуть выше щиколоток – округлый деревянный щит. Сверху – наконечник пики. Некоторые предметы этого вооружения висели на поясном ремне, а также на портупее, входившей в состав воинской амуниции бойца. К поясному ремню был прикреплен кожаный или холщовый подсумок: в нем лежали необходимые в походном быту вещи – железная бритва, кресало и точильный камень.
После ритуала прощания родичи произвели ряд магических манипуляций, направленных на облегчение пути в царство мертвых. После этого они забросали могилу землей, а сверху прикопали в еще рыхлую насыпь берестяной туес, в котором были аккуратно разложены мелко разрубленные куски человеческого тела – видимо, пленника или раба.
С какой целью воину принесли кровавую человеческую жертву?
Вечный страж
В то время племенные и родовые узы не прерывались и после смерти людей в жизни загробной. Согласно религиозным представлениям мордвы, их родовые боги всегда находились в тесной связи с ушедшими в потусторонний мир и наблюдали за их посмертным сосуществованием. Смерть у мордвы считалась лишь переходом в иной мир, где умершие продолжали свое бестелесное существование. Как и в земной жизни, усопший земледелец сеял и убирал хлеб, кузнец трудился в кузнице, а воин или вождь следили за порядком и охраняли покой родовых предков. Знатные покойные при жизни имели слуг или рабов, а потому во время «перехода в царство теней» им могли принести в жертву одного или нескольких пленников, чтобы на том свете они служили своим хозяевам. Может быть, поэтому (в нашем случае) останки принесенного в жертву человека зарыли сверху, уготовив бедняге роль стража, охранявшего покой своего господина.
