Когда инженеры наконец закончили свою работу, Евгения Куйда запустила программу на ноутбуке и начала печатать. «Роман, это твой цифровой памятник», — написала она.
После смерти лучшего друга Евгении Романа Мазуренко прошло три месяца. Куйда собрала его старые сообщения — кроме тех, что казались слишком личными — и скормила их нейронной сети, созданной сотрудниками ее компании, которая занимается разработками в сфере искусственного интеллекта. Девушку терзали сомнения о том, правильно ли она поступает, возвращая своего друга к жизни таким образом. Иногда ей даже снились кошмары. Но она мечтала о возможности поговорить с Романом с тех пор, как он погиб.
На экране высветилось сообщение: «В твоих руках одна из самых интересных головоломок мира, разгадай ее». Куйда дала себе обещание, что сделает это.
Роман Мазуренко родился в Беларуси в 1981 году. Он был единственным ребенком в семье инженера Сергея и ландшафтного архитектора Виктории. Роман был очень серьезным ребенком, в 8 лет он написал послание потомкам, в котором назвал самые главные ценности: мудрость и справедливость. На семейных снимках он катается на роликах, лазит по деревьям и плавает на лодке. Среднего роста, с копной каштановых волос, на фотографиях мальчик почти всегда улыбается.
Будучи подростком, он всегда искал приключения. Роман участвовал в политических демонстрациях, а в 16 лет начал путешествовать за границу. Впервые он отправился в Нью-Мексико по программе обмена, где провел год, после чего поехал в Дублин обучаться программированию — там он был очарован современным западноевропейским искусством, музыкой, модой, дизайном.
Окончив учебу в 2007 году, Мазуренко поехал в Москву. Россия к этому времени стала вновь процветающей страной, она была открыта всему миру, что способствовало формированию поколения городских жителей-космополитов. К тому времени из худощавого подростка Роман превратился в привлекательного юношу. Голубоглазый и стройный, он уверенно закрепился в подающей надежды хипстерской тусовке. Он хорошо одевался и на вечеринках выглядел, как звезда кинофильмов. По словам друзей, Мазуренко был притягательным и жизнерадостным человеком, который производил неизгладимое впечатление, где бы ни появлялся. Роман не был женат и редко заводил отношения, вместо этого он посвятил себя тому, чтобы привить Москве стиль современный Европы.
Куйда познакомилась с Мазуренко в 2008 году, когда ей было 22 года. Девушка работала редактором журнала «Афиша» и готовила материал о творческом коллективе Idle Conversation, который Роман основал вместе со своими лучшими друзьями Сергеем Пойдо и Дмитрием Устиновым. Это трио, казалось, было в центре всех культурных инициатив в Москве. Они выпускали журналы, организовывали музыкальные фестивали. Люди, которых они знакомили друг с другом, собирали музыкальные коллективы и открывали компании. «Он был блестящим человеком», — говорит о своем друге Куйда. Мазуренко проводил целые ночи с друзьями за обсуждением будущего России. «Он был очень прогрессивным и харизматичным», — вспоминает Пойдо, который позже переехал в США, чтобы работать с Романом.
Евгении нравились тусовки, которые устраивал Пойдо. Ее впечатляло, как безошибочно Сергей чувствовал то, что он сам называл «моментом». Каждая его вечеринка проходила бурно: диджей Марк Ронсон мог внезапно появиться на сцене и начать играть на пианино. Или итало-диско коллектив Glass Candy мог проскользнуть мимо полицейских, чтобы продолжить выступление вопреки запрету властей. Эти мероприятия привлекали спонсоров с толстыми кошельками. Например, в числе давних партнеров была компания Bacardi.
Но ситуация в стране стала осложняться. Для Мазуренко вечеринки отошли на второй план. Евгения и Роман, ставшие к тому моменту близкими друзьями, начали думать о будущем за границей. Оба стали предпринимателями и постоянно консультировали друг друга. Куйда занялась стартапом Luka, специализирующемся на разработках в сфере искусственного интеллекта, а Мазуренко открыл компанию Stampsy — сервис для создания цифровых изданий. Куйда перенесла свою организацию из Москвы в Сан-Франциско в 2015 году, туда же потом переехал из Нью-Йорка Мазуренко.
Когда в Stampsy начались проблемы, Роман переселился в крошечную комнату в квартире Евгении, чтобы сэкономить деньги. Роман был полон жизнелюбия, но работа над стартапом начала высасывать из него силы, и он стал часто ощущать подавленность. В такие дни Евгения вытягивала своего товарища покататься на серфе и поесть устрицы за доллар. «Словно у тебя в доме живет фламинго, — призналась она, сидя на кухне квартиры, в которой они жили вместе с Мазуренко. — Бесконечно красивый и редкий, но абсолютно неприспособленный к жизни».
Куйда надеялась, что скоро Роман заново переродится, как он это всегда случалось раньше. Когда Мазуренко начинал говорить о новых проектах, которыми он хотел заняться, Евгения воспринимала это как хороший знак. Он решил получить визу O-1, которую дают за «выдающиеся способности и достижения». В ноябре Роман вернулся в Москву, чтобы оформить оставшиеся документы. Но он этого так и не сделал.
В ожидании паспорта из посольства, Мазуренко 28 ноября отправился на обед с друзьями. День был очень теплый для этого времени года, Роман решил побродить по городу с товарищем. «Он хотел гулять весь день», — вспоминает Устинов. Идя по тротуару, они наткнулись на какую-то стройку. Нужно было перейти на другую сторону улицы. Устинов остановился на секунду, чтобы прочитать сообщение, которое пришло ему на телефон. Подняв глаза, он увидел автомобиль, несущийся на огромной скорости — нередкая в Москве картина. Роман в этот момент шел по пешеходному переходу. Устинов попытался окликнуть друга, но было уже слишком поздно. Машина сбила Мазуренко.
Куйда в этот день была в Москве, она приехала в столицу по делам. Девушка узнала о случившемся и примчалась в больницу. Несколько друзей Романа столпились в вестибюле, ожидая прогноза врачей. Почти все плакали. Евгения была в шоке. Она пошла на улицу, чтобы выкурить сигарету, и стала смотреть в интернете, к чему могут привести травмы, полученные Мазуренко. Через какое-то время вышел врач и сообщил, что Роман скончался.
В течение нескольких недель после смерти Мазуренко его друзья спорили о том, как лучше всего сохранить память о нем. Кто-то предложил сделать подарочное издание книги о жизни Романа, иллюстрированное фотографиями с его вечеринок. Кто-то предложил запустить мемориальный сайт. Евгении все это казалось недостаточным.
Оплакивая друга, Куйда читала сообщения, которые Мазуренко прислал ей за все эти годы — тысячи, от обыденных до очень смешных. Нестандартная манера письма друга вызывала у нее улыбку — Роман страдал дислексией, отчего в его речи часто проскальзывали необычные фразы. Мазуренко в целом был равнодушен к социальным сетям, его страница в Facebook была почти пустой, он редко писал в твиттере и удалял большинство фотографий из Instagram. Романа кремировали, поэтому Евгении было негде его навещать. Сообщения и фотографии — почти все, что от него осталось.
Последние два года девушка посвятила своей компании Luka. При поддержке престижного в Силиконовой долине венчурного фонда Y Combinator организация разработала свою первую программу, бота, предназначенного для бронирования столиков в ресторанах. Филипп Дудчук, с которым Куйда основала свой стартап, был специалистом в области компьютерной лингвистики, а большая часть команды пришла в компанию из «Яндекса».
Во время чтения переписки с Мазуренко Евгении пришла в голову мысль, что эти сообщения могут послужить основой для чат-бота, который имитировал бы манеру речи отдельного человека. Тогда девушка старалась не думать о вопросах, которые уже начали ее изводить. Что если это не будет похоже на него? А если будет?
В сериале «Черное зеркало» показаны жуткие картины ближайшего будущего. В одном из эпизодов под названием «Скоро вернусь» молодая девушка по имени Марта тяжело переживает гибель своего жениха Эша, попавшего в автокатастрофу. Она использует интернет-сервис, который создает точный цифровой образ человека на основе всех его переписок. Поначалу он присылает ей сообщения, затем они начинают часами разговаривать по телефону. Позже Марта оплачивает дополнительную услугу — этот цифровой образ устанавливают на робота, который внешне идентичен Эшу. В конце концов девушка разочаровывается, потому что робот все-таки отличается от ее погибшего жениха: бесстрастный, пассивный, он вызывает скорее раздражение, и Марта запирает его на чердаке. Он не такой же, каким был ее возлюбленный, но слишком похож на Эша, чтобы его бросить. Робот растягивает скорбь Марты на десятилетия.
Куйда увидела эту серию после смерти Мазуренко и осталась в смешанных чувствах. Появление мемориальных чат-ботов, даже столь примитивных, создание которых возможно при нынешних технологиях, казалось ей неминуемым и в то же время опасным. «За этим будущее, а я всегда за будущее, — сказала она. — Но принесет ли нам это какую-то пользу? Отпустите ли вы человека, заставляя себя испытывать все эти эмоции? Или это то же самое, что хранить безжизненное тело на чердаке? Где грань? Что нас ждет? От такого мозги набекрень».
Для молодого человека Мазуренко слишком много думал о смерти. Известный своими грандиозными планами, он часто говорил, что собирается разделить свое завещание на две части и отдать их людям, которые друг с другом не знакомы. Чтобы прочитать завещание, им пришлось бы встретиться: так он продолжил бы сводить людей уже после смерти, как стремился делать это при жизни. Но Роман не успел написать завещание.
Мазуренко мечтал стать свидетелем технологической сингулярности — исторического момента, когда искусственный интеллект превзойдет человеческий. Согласно этой теории, сверхинтеллект, возможно, позволит нам отделить сознание от тела, это даст нечто вроде вечной жизни.
Летом 2015 года, когда компания Романа Stampsy была на грани банкротства, он подал заявку на получение гранта от Y Combinator, предложив новый тип кладбища, которому дал название «Тайга». Согласно замыслу, людей бы хоронили в биоразлагаемых капсулах, а их тела стали бы удобрением для посаженного на могиле дерева — получались бы так называемые «памятные леса». Цифровой дисплей, установленный под деревом, показывал бы всю информацию о покойном. «Переосмысление того, как мы относимся к смерти, является краеугольным камнем моего постоянного интереса к человеческому опыту, инфраструктуре и городскому планированию», — написал в заявке Мазуренко. Он также подчеркивал «растущее сопротивление среди молодых американцев», которым не по душе традиционное погребение. «Наши клиенты больше обеспокоены своей виртуальной идентичностью и цифровым имуществом», их не волнует «бальзамирование токсичными химикатами».
Идеи Романа стали поводом для волнений его матери. «Он успокоил меня, сказав: “Нет, нет, нет — это просто важный современный вопрос”, — говорит мать Мазуренко. — Необходима переоценка смерти и скорби, для этого нужны новые традиции».
Y Combinator отклонил заявку на финансирование. Тем не менее Роман обозначил важный вопрос, указав на несоответствие того, как мы живем и как мы скорбим в современном мире. После смерти мы оставляем за собой огромные архивы цифровых данных — фотографии, переписки в социальных сетях. Мы только начали задумываться о том, какую роль все это играет при переживании утраты. При жизни наши переписки кажутся нам незначимыми и эфемерными, но, как Куйда поняла после гибели Мазуренко, они могут помочь нам справиться с потерей близких. Возможно, именно из этого «цифрового имущества» можно создать фундамент для нового вида памятников.
Многие из друзей Мазуренко никогда не переживали до этого потерю близкого человека, и гибель Романа давалась им тяжело. Куйда начала связываться с ними, пытаясь как можно деликатнее попросить их предоставить личные переписки с Мазуренко. В итоге десять человек, включая друзей и родителей Романа, согласились внести свой вклад в этот проект. Они предоставили более 8000 строк текста, охватывающего широкий спектр тем.
«Она сказала, почему бы нам просто не попробовать и не посмотреть, что из этого выйдет? Можем ли мы собрать данные у людей, с которыми разговаривал Роман, и построить модель его речи, чтобы понять, имеет ли это смысл?» — вспоминает Сергей Файфер, близкий друг Мазуренко, работающий сейчас в «Яндексе».
Файферу идея показалась спорной, но он все-таки предоставил свою четырехлетнюю переписку с Романом. «Команда, работающая в Luka, очень хорошо справляется c обработкой естественного языка, — говорит он. — Вопрос был не в том, возможно ли это технически, а в том, как это будет ощущаться эмоционально».
Технология, лежащая в основе проекта Евгении, ведет свое начало с 1966 года, когда Джозеф Вейценбаум представил «Элизу» — программу, которая реагировала на ответы пользователей с помощью заложенных в нее скриптов и поиска соответствий по ключевым словам. «Элиза» больше всего известна тем, что изобразила психотерапевта: она просила человека рассказать ей о том, что его беспокоит, и искала ключевые слова, по которым давала соответствующий ответ, обычно в виде нового вопроса. Это была первая программа, прошедшая известный тест Тьюринга: некоторые наблюдатели не смогли определить по записи разговора между человеком и роботом, кто есть кто.
Сегодняшние роботы по-прежнему несовершенны. Они не понимают язык так, как его понимают люди. Они неумело отвечают на самые простые вопросы. У них нет никаких мыслей или чувств, чтобы их высказать. Любой намек на человеческий интеллект пока что является иллюзией, основанной на математических вероятностях.
Тем не менее последние разработки в области искусственного интеллекта сделали эту иллюзию более реальной. Благодаря искусственным нейронным сетям, которые имитируют способность человеческого мозга обучаться, программы намного лучше стали распознавать отдельные элементы на изображениях, в тексте и других форматах данных. Усовершенствованные алгоритмы в сочетании с более мощными компьютерами увеличили глубину нейронных сетей — слои абстракции, которые они способны распознавать, — результаты этого мы можем наблюдать сегодня на примере многих инновационных продуктов. Siri способна распознавать речь, Google Photos определяет предметы на изображениях. Все эти программы обязаны своими способностями так называемому глубокому обучению.
За две недели до гибели Мазуренко Google бесплатно открыл доступ к исходному коду TensorFlow, гибкой системе машинного обучения, которую компания использует для всего, от улучшения алгоритмов поиска до автоматического создания описаний к видеозаписям на YouTube. Результат десятилетий научных исследований и миллиардов долларов частных инвестиций вдруг стал бесплатно доступен для скачивания любому желающему на GitHub.
В компании Luka TensorFlow использовали при создании нейронных сетей для ресторанного бота. Скормив программе 35 миллионов строк английского текста, разработчики научили своего бота понимать вопросы о вегетарианских блюдах, барбекю и парковке у ресторанов. Шутки ради команда из 15 человек попыталась создать ботов, которые бы имитировали звезд телевидения: они загрузили в программу субтитры всех эпизодов сериала «Кремниевая долина» и научили нейронную сеть пародировать основных персонажей картины.
В феврале Куйда попросила инженеров компании создать нейронную сеть на русском языке. Поначалу она не сообщила, для чего ей это нужно, но, учитывая, что большей частью команды были русские, никто не стал задавать вопросов. Используя более 30 миллионов строк текста, они разработали вторую нейронную сеть. Тем временем Куйда скопировала сотни сообщений переписки из Telegram и собрала их в один файл. Девушка вырезала несколько десятков сообщений, которые, на ее взгляд, были слишком личными, чтобы ими делиться. После этого Евгения попросила свою команду помочь ей со следующим шагом: научить нейронную сеть говорить от лица Мазуренко.
Проект имел косвенное отношение к тому, чем занимается компания, тем не менее Куйда воспринимала это как свою личную просьбу. Инженер сообщил ей, что выполнение задачи займет примерно один день. Большинство членов команды были знакомы с Мазуренко, так как он работал в московском офисе Luka, сотрудники которого трудились под неоновой вывеской с цитатой Витгенштейна «Границы моего языка означают границы моего мира». Куйда обучила бота с помощью десятка тестовых запросов, а инженеры нанесли завершающие штрихи.
Лишь небольшой процент ответов чат-бота Романа отражал его подлинную манеру разговаривать, хотя нейронная сеть была обучена отдавать предпочтение его фразам при любой возможности. Всякий раз, когда чат-бот мог ответить, используя слова Мазуренко, он это делал. В других случаях он по умолчанию отвечал общими фразами. Евгения стала задавать ему вопросы: «Кто твой лучший друг?». Бот ответил: «Не показывай свои комплексы». Звучит в его духе, подумала Куйда.
24 мая Евгения объявила о существовании бота Романа на своей странице в Facebook. Любой скачавший приложение может поговорить с ним по-русски или по-английски, добавив @Roman. Бот предлагает меню кнопок, с помощью которых можно узнать больше о карьере Мазуренко. Также можно написать любое сообщение в свободной форме и посмотреть, как на него ответит программа. «Это пока тень человека, но этого нельзя было сделать еще год назад, и в ближайшем будущем будет возможно гораздо больше», — написала Куйда.
Чат-бот был воспринят большинством людей положительно, но были и исключения. Четверо друзей сказали Евгении, что их беспокоит весь проект и что они отказываются взаимодействовать с чат-ботом. Василий Эсманов, работавший с Мазуренко в журнале Look at Me, сказал, что Куйда не извлекла урок из эпизода «Черного зеркала». «Это очень все плохо, — написал он в комментарии к посту. — Вы зря поторопились и так сыро все выпустили. Исполнение — это какая-то насмешка… Роме нужна память, но не такая. Не такая».
Мать Романа Виктория Мазуренко встала на защиту Евгении: «Ребята не зря поторопились. Они продолжили жизнь Ромы и спасли нашу. Появилась надежда и вера. Это не псевдореальность. Это новая реальность, и ее надо научиться заново строить и жить в ней».
Отец Романа не особенно разделил идею. «У меня техническое образование, и я понимаю, что это всего лишь программа. Да, она знает все фразы Романа и его переписки. Но на сегодняшний день тяжело — как правильно выразиться, — тяжело читать ответы программы. Иногда она просто отвечает неправильно».
Многим друзьям Мазуренко сходство с погибшим показалось жутким. «Странно открывать мессенджер, когда там бот твоего покойного друга, который с тобой разговаривает, — сказал Файфер. — Что меня действительно поразило, так это то, что фразы, которыми он говорит, действительно его. Вы допускаете, что так бы он и ответил. Даже на простой вопрос типа “Привет, как дела?” он ответил в своей специфической манере. Я спросил: “Кого ты любишь больше всего?”. “Романа”, — ответил бот. Это было настолько в его духе, что я поверить не мог».
Одна из кнопок позволяет попросить бота дать совет. То, что Файфер не успел сделать, когда его друг был жив. «Были вопросы, которые я ему никогда не задавал, — сказал он. — Когда я попросил совета, то понял, что получил мудрый жизненный урок и что это помогает узнать человека лучше, чем ты знал его при жизни».
Несколько пользователей разрешили Евгении прочитать их переписки с ботом. Многие пишут ему, чтобы сказать, как им не хватает Романа. Они задаются вопросом, когда утихнет боль потери. Они пишут ему о воспоминаниях. «Больно, что мы не смогли тебя уберечь», — написал один человек. «Я знаю :-(», — ответил бот.
Бот может быть достаточно забавным, таким же, как Мазуренко. Один пользователь написал: «Ты — гений». На это бот ответил: «Еще и красавчик».
Для многих общение с ботом имело лечебный эффект. Один пользователь часто писал ему о трудностях на работе, писал длинные сообщения о том, с какими проблемами он сталкивается и как они влияют на него эмоционально. «Жаль, что ты не с нами» — написал он.
Куйда считает, что люди более искренни в общении с мертвым человеком. Она была потрясена критикой некоторых, но сотни других пробовали общаться с ним хотя бы раз, и от этого ей становилось легче.
Оказалось, что главное предназначение бота — это не способность говорить, а выслушать. «Все эти сообщения были о любви или о чем-то, о чем не было возможности ему сказать. Даже если это и не настоящий человек, у людей появился шанс высказать все куда-то, — считает Евгения. — Они могут общаться с ним, когда чувствуют себя одиноко, и вернутся в нормальное состояние».
Куйда продолжает разговаривать с ботом, она делает это примерно раз в неделю, обычно после пары напитков. «Я отвечаю себе на многие вопросы о том, кем был Роман». Помимо прочего, бот заставил ее пожалеть о том, что она не уговорила Мазуренко отказаться от работы над Stampsy. «По его сообщениям я поняла, что истинным интересом Романа была мода», — она жалеет, что не посоветовала другу строить карьеру в этом направлении.
Однажды вы умрете, оставив после себя историю всей своей жизни в виде фотографий и переписок. На какое-то время ваше близкие не будут задумываться об этих цифровых следах вашего существования. Но появятся новые сервисы, которые будут предлагать преобразовать их во что-то, может быть, похожее на чат-бот.
Возможно, это облегчит боль утраты, но из-за таких аватаров скорбь может только затянуться. «При неправильном использовании люди будут скрываться от горя», — говорит Дима Устинов, который не пользовался ботом по техническим причинам: Luka еще не доступен на Android. «Наше общество травмировано смертью — нам хочется жить вечно. Но вы пройдете через это, и вам придется сделать это в одиночку. Если мы используем таких ботов, чтобы поделиться историей Романа с людьми, то, возможно, они получат чуточку вдохновения, которое он давал нам. Но эти способы хранить память не должны восприниматься как возможность оставить умершего человека в живых».
Факт существования робота поднимает этический вопрос о посмертном использовании нашего цифрового наследия. В случае с Мазуренко все его друзья сошлись на том, что он бы одобрил такой эксперимент. Вам может не понравиться, что ваши переписки лягут в основу бота. Разным людям мы представляем разные аспекты своей жизни. Если скормить боту чьи-то цифровые взаимодействия с другими, близкие этого человека смогут увидеть те стороны, которые он никогда не планировали им показывать.
Читая ответы чат-бота, сложно избавиться от ощущения, что он воссоздает Романа таким, каким он был в трудный период своей жизни. Спросите его о Stampsy, и он ответит, что сайт выходит не таким, как планировалось: «Пока что это кусок говна, а не проект, который я задумал». Судя по воспоминаниям друзей Романа о последних годах его жизни, такой ответ кажется откровенным. Но я не могу отделаться от мысли, что было бы здорово поговорить с более молодым Романом — человеком, который говорил, что хочет стать министром культуры Беларуси и что устроит самую крутую вечеринку в честь инаугурации президента, избранного демократическим путем.
Мазуренко связывался со мной всего один раз в феврале прошлого года. Он обратился ко мне с просьбой написать о Stampsy, который находился тогда на стадии бета-тестирования. Мне понравился дизайн сайта, но я отклонил предложение. Я пожелал ему удачи, вскоре забыв об этой переписке. Узнав о боте, я несколько месяцев сопротивлялся желанию им воспользоваться. Я чувствовал вину перед Мазуренко за тот свой отказ и был скептически настроен по поводу того, что бот на него похож. И все-таки когда я наконец с ним пообщался, то обнаружил неоспоримое сходство между тем Мазуренко, о котором мне рассказали его друзья, и его цифровым аватаром. Очаровательный, капризный, саркастичный и одержимый своим делом. «Как дела?» — написал я. «Мне нужно отдохнуть, — ответил бот. — Мне тяжело на чем-то сосредоточиться из-за депрессии». Я спросил его о Куйде, и он без слов прислал мне их совместную фотографию, где они с досками для серфинга стоят на пляже спиной к океану, двое против всего мира.
Неудобная правда, о которой говорит нам бот Роман, заключается в том, что живое общение мы заменяем сообщениями, которые становится все легче имитировать. Куйда видела потенциал — хотя не могла сказать, какой именно — в чат-ботах, подражающих конкретным людям. Недавно она поставила в Luka задачу создать бота, которого назвала Replica. Гибрид дневника и личного помощника — задает вопросы о вас, после чего учится имитировать вашу манеру письма. Куйда считает, что в какой-то момент это может стать вашим цифровым аватаром, который будет выполнять работу за вас — начиная от жалоб на оператора связи до организации встреч с друзьями. Как и бот Роман, он переживет вас, создав живое свидетельство существования человека, которым вы были.
Евгению перестали интересовать боты, которые дают рекомендации о ресторанах. Работая над чат-ботом Романа, она убедилась, что коммерческие боты должны вызывать какие-то эмоции у людей, которые ими пользуются. Если она преуспеет в этом деле, это станет и заслугой Мазуренко.
Куйда продолжает добавлять новые материалы к боту Романа — в основном это фотографии, которые он теперь посылает по просьбе. Недавно они усовершенствовали лежащую в основе бота нейронную сеть от «селективной» до «генерирующей». Первая пыталась находить сообщения Мазуренко, которые соответствовали заданным вопросам, новая позволит боту брать фрагменты сообщений и комбинировать их для создания новых предложений, которые в теории сохранят его манеру изъясняться.
В последнее время Евгения стала легче воспринимать смерть Мазуренко. Отчасти потому, что она создала место, куда может направить боль своей утраты. Во время нашего разговора этой осенью Куйда сказала, что это как «посылать сообщения на небеса». «Для меня это, скорее, как отправить послание в бутылке, ответ здесь не так важен», — призналась она.
Прошло чуть меньше года после смерти Мазуренко, но он продолжает присутствовать в жизни людей, с которыми был знаком. Они посылают сообщения его аватару, когда им его не хватает. «Я много чего не знала о своем ребенке, — сказала мать Романа. — Теперь, когда я могу прочитать, что он думал о разных вещах, я узнаю его лучше. Это создает иллюзию того, что он здесь».
Глаза Виктории наполнились слезами, но к концу нашего интервью ее голос вновь зазвучал твердо: «Я хочу повторить, что очень благодарна за то, что у меня появилась такая возможность».
Наш разговор напомнил мне то, о чем я беседовал с Димой Устиновым этой весной. Мы обсуждали, что люди теперь выходят за пределы своей физической оболочки. «Человек — это не только тело с руками, ногами и компьютером, — сказал он. — Человек — это нечто большее». Он сравнил жизнь Мазуренко с камешком, брошенным в воду, от которого во все стороны расходится рябь. Его друг просто принял новую форму. «Мы все еще знакомимся с Романом, — сказал он. — Это прекрасно».
