Я попросила провести экскурсию по кладбищу абаканского краеведа и председателя правления Хакасской региональной общественной организации жертв политических репрессий «Общество «Мемориал»» Юрия КОЧЕРГИНА. Думала, что написать о ней не составит труда. Однако, признаюсь, у меня появилось больше вопросов, чем ответов. Пришлось погрузиться в умные книги и статьи. Но и они лишь частично помогли отделить городские легенды от реальности и узнать больше о покоящихся людях, на могилах которых мы побывали. Так что на своем опыте подтверждаю: прогулки по кладбищам могут быть очень познавательным занятием!
О разных впечатлениях
Бродя между могил, мы размышляли: нужны ли в Абакане экскурсии по кладбищам, как в крупных городах? И сошлись на мнении, что у нас это внедрять не стоит. Не потому, что не о чем рассказывать.
Давят контрасты: из таблички на входе следует, что на кладбище 9927 захоронений. Однако могил с сохранившимися памятниками гораздо меньше. Тех, на которых уцелели надписи – еще меньше. По моему субъективному ощущению, их остались всего сотни. Узнаем ли мы когда-нибудь имена тех, кто ныне покоится под тысячами безымянных холмиков?
Почему так получилось? Кладбище это открылось в тяжелые для страны и ее жителей времена. Самая ранняя дата увиденного захоронения – 1933 год. Она и другие подобные сохранились не на первоначальных памятниках, а на тех, что родственники усопших поставили позже, взамен обветшавших, уже после войны. До нее памятники и оградки в большинстве своем были деревянными. Самыми доступными для небогатого населения, но и самыми недолговечными. За десятилетия трава на кладбище не раз полыхала. Огонь уничтожал и память, оставляя за собой обожженные холмики. Ведь уже к 1960-м годам, времени, к которому относятся последние встреченные захоронения на этом кладбище, родственники многих похороненных здесь людей уже либо ушли из жизни, либо переехали. А значит, больше не смогли ухаживать за могилами близких и следить за состоянием памятников. Поэтому сегодня на одну ухоженную могилу приходится несколько запущенных. Не совсем понятно, что делать, чтобы исправить ситуацию. Можно (и нужно) полоть траву, убирать заросли и мусор. А как быть с многочисленными памятниками, которые обветшали, но все еще стоят на могилах? Попробовать привести их в порядок силами добровольцев? Покрасить в одинаковый цвет? Как восстановить утерянные имена? Как облагородить безымянные холмики?
О мемориале
Первым делом мы подошли к мемориалу умершим от ран в госпиталях Абакана: известно, что всего скончалось 119 бойцов, а 102 из них были похоронены в этой братской могиле. Не так давно комплекс восстановили, обновили, и теперь он смотрится как только что возведенный. В общем, впечатляет!
Хотя открывали его 9 мая 1945 года. Один невероятный случай с того мероприятия горожане до сих пор передают из уст в уста. Мы тоже о нем вспомнили. Оказалось, что это не легенда, а реальная история. Готовя материал, я нашла в сборнике «Абаканские эвакогоспитали: страницы истории» воспоминание очевидца о ней: «Об открытии этого памятника вспоминала Надежда Александровна Глушкова: «Много времени прошло с тех пор. Но то, что мы тогда увидели, потрясло до глубины души. Одна женщина, как и другие, читала фамилии на мемориальных досках. И вдруг… Ее ноги словно подкосились, и она стала медленно опускаться. Склонившись до самой земли, целуя ее и судорожно обхватив руками одну из плит, она зарыдала: «Сынок! Алешенька! Родненький! Вот ты где!..» Горькие материнские слезы текли из ее глаз. Вместе с нею плакали и мы. Оказалось, что сын этой женщины считался без вести пропавшим. Она долго разыскивала его, но безуспешно. Потом приехала на жительство в Абакан. И, 14 лет живя здесь, не знала, что сын похоронен рядом»».
О городских легендах
Как выяснилось, бытует много городских легенд, связанных с кладбищем. Их Юрий Кочергин узнал от местных старожилов, с которыми здесь бывал. Подтвердить или опровергнуть то, о чем твердит народная молва, трудно. Где же теперь найдешь свидетелей историй полувековой и более давности? К примеру, одно из народных сказаний связывает показанный мне огромный памятник 1950-х с портретом красивой молодой женщины и расположенный рядом памятник военному с печальной историей любви. Он уехал служить, она обещала ждать. Но не дождалась, потому что умерла. Вернувшись, он возвел на ее могиле роскошный памятник. А после этого покончил с собой, чтобы уйти к любимой, и был похоронен неподалеку. Никаких подтверждений этого случая я не нашла. Хотя, что-то подсказывает, что кладбище видело и не такие трагедии.
На примере другой легенды, которую я решила проверить, можно сделать вывод, что они не всегда подтверждаются. Меня заинтересовал неподписанный памятник с приделанным пропеллером. Не настоящим. Символическим. Очевидно, что похороненный под ним человек имел отношение к летным делам. Многие абаканцы упорно считают, что это – памятник погибшему во время первого перелета в Абакан летчику. Однако исторические материалы это опровергают: по данным сохранившихся документов, первый самолет («Красноярец») посетил наш населенный пункт успешно («Настроение летчиков бодрое, перелет почти закончен»). Это был не регулярный рейс, а агитполет. Правда, с его датой (1925-м или 1928-м это был год) получилась путаница. В публикациях об истории Абакана датой прилета назывался 1928 год. Но это оказалось не так. Исчерпывающие материалы, расставившие все точки над i, отыскала руководитель клуба «Краевед» Лидия Белоусова. По ним получается, что «Красноярец» прилетал к нам в 1925 году, а тремя годами позже сделать этого никак не мог. К этому времени такие самолеты (системы «Сопвич») были изъяты из эксплуатации. Исследователь размышляет: «По-видимому, это вызвано тем, что из пяти «Сопвичей», имевшихся в Сибири, четыре разбились. Остался живой один “Красноярец”». Известно, что в 1927 году он использовался в авиаспортивной секции для тренировки рулежки, однако летать на нем категорически запретили.
Конечно, к нам могли прилетать и другие самолеты во время агитполетов по Сибири. Но стоит ли так «цепляться» за 1920-е годы и верить городской легенде, которая уже не состыковывается с фактами?
О трагедиях прошлого
Порой для того чтобы раскрыть тайну того или иного захоронения, приходится потратить много времени и усилий. Юрий Кочергин показал нам группу могил, отмеченных одинаковыми металлическими табличками на ножках вместо памятников. На них были надписи на непонятном языке. Когда-то они его тоже заинтересовали. Дело было так. С ним связались представители посольства Японии в России и поделились: по имеющейся у них информации, на старом кладбище Абакана похоронены японские пленные офицеры. Не секрет, что после окончания войны японские военнопленные помогали поднимать хозяйство СССР, в том числе и в нашем регионе. Многие из них не дожили до возвращения на Родину.
Время захоронения указывало именно на это кладбище, однако краеведу Кочергину о могилах японцев не было известно. Возможно, отмечающие их знаки просто не сохранились. Вместе с местными краеведами и старожилами он предпринял попытку их найти. Однако она оказалась безуспешной. Но во время нее они наткнулись на упомянутые выше таблички. Сначала решили, что это то, что искали, а нечитаемые надписи – на японском. Так как одолевали сомнения, Юрий Кочергин решил уточнить, кто здесь похоронен. В Абакане никаких следов этой истории найти не удалось. Обратился за помощью к руководителю красноярского общества «Мемориал» Алексею Бабию. И тому удалось отыскать следы этой истории в документах, хранящихся в краевом центре.
Он узнал, что здесь похоронена большая еврейская семья Дорн, которую подростки заперли в доме и сожгли в начале войны из-за искаженного понятия патриотизма. Как пояснили малолетние убийцы после задержания, они «думали, что Дорн – немецкая фамилия». Этого оказалось достаточно для совершения зверского убийства.
О загадочных символах
Во время экскурсии нам нередко встречались памятники, на которых с помощью символов были отражены достижения и профессии покойных (например, профессиональные знаки и награды). Многие общеизвестные советские символы нашим современникам уже ни о чем не говорят. Я, например, долго билась над разгадкой одного такого «ребуса».
Со стороны рельефный знак под золотой краской на памятнике 1960-х напоминал кораблик. Но при ближайшем рассмотрении его «лодочная часть» оказалась пышным венком в виде полумесяца. А то, что он огибал – загадочным знаком, состоящим из костра, книги, серпа и молота и какого-то оборудования. Ключом к разгадке оказалась аббревиатура ПСРПП. Выяснилось, что это – членский знак Профессионального союза рабочих полиграфического производства. А не известное мне оборудование – часть полиграфического цеха. Вот такими неожиданными путями приходят порой новые знания о прошлом.
О военкоме Победы и других известных личностях
Еще я открыла для себя несколько знаковых для города и региона личностей. Признаюсь, о них стыдно было не знать раньше, однако информации о них мне не встречалось. А заинтересовавшие памятники подтолкнули к тому, чтобы ее целенаправленно искать. И найти.
Например, открытием для меня стала судьба героя Великой Отечественной войны полковника Ивана Лукьяновича Зубкова. Оказывается, в народе его называли «военком Победы», так как именно он был областным военным комиссаром, с которым наш регион встретил 9 мая 1945 года. Заступил он на эту должность в 1944 году и проработал в ней до августа 1953 года, когда по возрасту был уволен в запас «с правом ношения военной формы». Его немалые достижения были отмечены самыми разными наградами: орденами Красной Звезды, Красного Знамени, Ленина; медалями «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией» и др.
Однако боевая биография полковника Зубкова была более насыщенной и героической, чем мирная жизнь. Например, в 1941–1942 годах, командуя отдельным батальоном морской бригады Ленинградского фронта, он был контужен, но продолжил руководить действиями бойцов. Причем успешно: «На поле боя противник оставил около тысячи солдат и офицеров и более 20 танков. При этом противнику не удалось продвинуться вперед ни на шаг». Затем он командовал 1076-м стрелковым полком 314-й стрелковой дивизии 7-й отдельной армии Ленинградского фронта и принимал участие в снятии блокады Ленинграда. Был тяжело ранен. После лечения оказался в Сибири, где и остался. Навсегда.
Заинтересовали меня и встреченные памятники двум не известным мне артисткам (об их профессиях я узнала из надписей). Так совпало, что обе умерли в 1954 году. Вероятно, даже знали друг друга. Однако спустя несколько десятилетий узнать о них хоть что-то оказалось не так-то просто. Об одной из них (на памятнике, кроме дат, только короткая надпись: «Артистка Полякова-Владимирова») мне ничего узнать не удалось. О другой актрисе, Екатерине Павловне Начиновой, я теперь могу рассказывать долго. Ее биография меня впечатлила. Достаточно сказать, что с 1940 года она была ведущей актрисой Хакасского национального театра. Причем ее «трактовка национальных образов до сих пор служит примером для исполнителей». Но этим ее таланты не ограничивались: «вместе с Н.И. Коковым была переводчицей многих пьес классического репертуара на хакасский язык: «Плутни Скапена» Ж.-Б. Мольера, «Сады цветут» В. Масса и М. Червинского, «Слуга двух господ» К. Гольдони»…
Увы, гораздо больше историй неординарных людей остаются нам не известными, скрытыми под безымянными холмиками и неподписанными памятниками. Возможно, старожилы поделятся своими воспоминаниями о них?
