Нерисованный комикс
Найтвинг — супергерой. Когда-то он был на вторых ролях при Бэтмене, но отпочковался и стал насаждать добро самостоятельно. В арсенале у него дымовые шашки, ослепляющие гранаты и два жезла для рукопашного боя. И еще он пуленепробиваемый.
Найтвинг — любимый герой Алекса Салливана. Собирать комиксы Алекс начал в детстве. Это у них семейное: отец Алекса Том — коллекционер с большим стажем, правда, ему больше нравится Спайдермен. Дома у них несколько ящиков комиксов. Отец и сын посмотрели вместе все фильмы о супергероях. Походы в кино — давняя семейная традиция Салливанов: пятница — на что пойдем?
Но в ночь на пятницу, 20 июля 2012 года, Алекс пошел на премьеру заключительной части трилогии о Бэтмене «Темный рыцарь: возрождение легенды» без отца. В кинотеатре Century 16 в Авроре он с друзьями собирался отметить свой двадцать седьмой день рождения. Спустя сорок минут в зал вошел суперзлодей и враг Найтвинга — Джокер. Так Джеймс Холмс позже представится полиции. Он бросил в зал дымовую шашку, поднял винтовку и открыл огонь по зрителям.
— Алекс был убит одним выстрелом. Он даже двинуться не успел, даже не встал с кресла. Пуля прошла через правую почку, миновала легкое, сердце и вышла через шею. Он умер сразу.
Том Салливан — невероятно спокойный человек. Развалившись на неудобном стуле, он потягивает черный кофе без сахара из большого бумажного стакана. Клетчатой рубашкой и лысиной он напоминает тихоню-дальнобойщика или заядлого рыбака. Ему не надо задавать вопросы: он и так рассказывает все в мельчайших подробностях, будто вызубренный текст. Будто не хочет еще раз вдумываться в то, о чем говорит.
— В тот день мне в четыре утра нужно было выходить на работу — я служил на почте. Принял душ, позавтракал, приготовил себе ланч и включил телевизор. О том, что произошло в кинотеатре, уже говорили по всем каналам. Имена погибших не называли, были только цифры: десять погибли на месте, двое — по дороге в больницу. Позже менялось только число раненых. Я знал, что Алекс собирался в кино, но обычно он ходил в другой кинотеатр — где работал. Я позвонил ему, но попал на автоответчик. Я решил, что он спит, поздравил его с днем рождения и попросил перезвонить. По дороге на работу я проезжал мимо этого кинотеатра. Там были вертолеты, много полиции, и я позвонил еще раз. Сказал: «Я буду звонить тебе каждые полчаса, пока ты не возьмешь трубку, просто чтобы успокоить маму». Но в 6.30 жена сама позвонила мне: «Алекс был там».
Том бросился искать. Вскоре в новостях покажут мужчину, заходящегося в истерике. На кадрах Том трясет фотографией сына перед камерами: «Если кто-нибудь видел Алекса, скажите, где он!» Через пару часов знакомая медсестра обзвонит все девять больниц, в которые поступили раненые. Алекса Салливана нигде не окажется. Том позвонит жене: «Мы потеряли сына…» На следующий день девяносто семь американских газет выйдут с фотографией на первой полосе: Том со страшной гримасой обнимает жену и дочь. Нарисовать такое лицо невозможно.
Спустя полтора года у Тома абсолютно непроницаемый взгляд и легкая улыбка. Он так и не вернулся на работу. Теперь он занимается помощью пострадавшим в кинотеатре — сбор средств для фонда Aurora Rise организовал единственный в городе магазин комиксов. Кроме Алекса на премьере «Темного рыцаря» было много других его постоянных клиентов. Деньги на психологическую поддержку жертв Авроры поступают до сих пор.
— Люди, которые были в кинотеатре, больше не курят: Холмс бросил в зал дымовую шашку. Четвертого июля, в День независимости, повсюду взрываются фейерверки. Но для них это звук стрельбы. Им становится плохо от одного запаха попкорна. Вы видели фотографии кинотеатра после стрельбы? Море кровавого попкорна.
Кинотеатр Century 16 открыли спустя полгода после трагедии. Несмотря на дурную славу и неудобное расположение — он находится за городом, — здесь снова полно зрителей. Кроме мощного запаха попкорна и объявления перед началом сеанса: «Посмотрите вокруг. Если вы видите что-то необычное, позовите охрану» о массовом расстреле ничего не напоминает.
Салливаны в кино ходить не перестали. Как и раньше, Том с женой и младшей дочерью смотрят фильмы о супергероях. Правда, теперь глава семьи всегда покупает билет на одно и то же кресло: 12-й ряд, 12-е место. Здесь сидел Алекс в свой последний день рождения. Соседнее кресло Том оставляет свободным — для сына.
Революция отменяется
Стрельба в Авроре — далеко не первый случай в Колорадо, когда неприметный ботан берет в руки оружие и открывает огонь по людям. В 1993-м там же, в Авроре, уволенный накануне сотрудник пиццерии Chuck E. Cheese's вернулся на бывшее место работы и расстрелял пятерых экс-коллег — выжил только один. В 1999-м в соседнем округе Джефферсон двое старшеклассников устроили один из самых кровопролитных американских терактов — в школе «Колумбайн». Двое страдавших психическими расстройствами одиннадцатиклассников почти час расстреливали учеников и учителей, а потом покончили с собой. Они убили 13 человек и ранили 24.
В 2006 году во время стрельбы на продуктовом складе в Денвере погиб один сотрудник. В декабре 2007-го вооруженный преступник устроил расправу в общежитии молодежного миссионерского центра в пригороде Денвера. Спустя два часа он же открыл стрельбу на автостоянке церкви новой жизни в Колорадо-Спрингс. За день в одном штате погибли 8 человек (включая самого стрелка), семеро были ранены. В 2010 году 32-летний мужчина успел ранить двух учеников своей бывшей школы в Литтлтоне, прежде чем его обезвредил учитель математики. В 2012-м житель города Лонгмонт, что на севере штата, расстрелял семью своей бывшей жены. Наконец, в апреле 2013-го палить по толпе начали на фестивале недавно легализованной в Колорадо марихуаны — обошлось двумя ранеными. За 20 лет более десяти случаев стрельбы в общественных местах довольно-таки мирного штата: в 2012-м ФБР насчитало здесь три убийства на сто тысяч жителей — это в полтора раза ниже среднего по стране.
Несмотря на регулярную стрельбу, именно события в Century 16 послужили толчком для изменения законодательства штата.
— В воскресенье преподобный Джордж Анастос предложил прихожанам встретиться после службы в маленькой часовне по соседству, чтобы поговорить о случившемся, — Джерри Арка, модный пенсионер в розовой рубашке и с последним айфоном, уже 20 лет посещает конгрегациональную церковь. — Пришли человек тридцать. Все были настолько поражены, что решили создать рабочую группу «Прекратим вооруженное насилие» и выработать позицию нашей церкви на этот счет.
Спустя шесть недель прихожане опубликовали в интернете петицию: ужесточить правила оборота оружия, запретить торговлю на оружейных выставках без документов и ограничить продажу штурмового оружия. Подобные требования зазвучали по всему штату. За другой край одеяла уцепились владельцы оружия. В Колорадо это каждый третий. Они апеллировали ко второй поправке Билля о правах: право на хранение и ношение оружие нельзя ограничивать. Особенно бурно закипели страсти, когда за дело взялись политики.
Закон об ужесточении правил продажи оружия продвигали демократы. Они настаивали на ограничении объема магазинов: не больше 10 патронов. Притом что самые популярные в стране штурмовые винтовки рассчитаны на 30 патронов: в прошлом году на руках у американцев таких насчитывалось 140 миллионов. Это почти половина гражданского вооружения. Кроме того, демократы предложили проверять уголовную историю покупателей.
Извне законопроект поддержал мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг, пообещавший вложить в антиоружейную кампанию 12 миллионов долларов. Противостояли ему республиканцы, Национальная стрелковая ассоциация США и производители оружия. Себе в помощь они наняли лучших лоббистов.
У Джоша Хэнфлинга по-детски добрые глаза. Кажется, по воскресеньям человек с таким взглядом обязан петь в церковном хоре, а по будням учить школьников запускать воздушных змеев. Может, Джош и занимается всем этим, но в остальное время он лоббирует интересы компании Magpul Industries, производителя аксессуаров для оружия. Фирма начиналась 14 лет назад в одном из гаражей небольшого колорадского городка, а теперь продает магазины по всему миру — этакий Apple от вооружения.
Отвоевать в пользу Magpul Джошу и его коллегам удалось немного — разве что повысить максимальный объем магазинов с 10 до 15 патронов. И это несмотря на мощную поддержку крепких молодых янки, любителей охоты и домохозяек, для которых ружье под матрасом давно стало необходимым элементом интерьера спальни.
— Прежде чем направить законопроект в Капитолий штата, необходимо провести общественные слушания, — объясняет Джош. — Когда они начались, люди спорили часами. В городе устраивали митинги, летали самолеты с растяжками, а активисты гоняли на машинах вокруг Капитолия, гудя в знак протеста против ужесточения контроля.
Протесты не помогли, и в марте 2013-го власти Колорадо приняли закон, ужесточающий контроль над оружием. Теперь Magpul продает магазины по всему миру, кроме родного штата, и подумывает о том, чтобы перебраться в более лояльное местечко.
Со стороны принятые в Колорадо меры напоминают дежурный реверанс в адрес безоружной общественности — слишком уж нежно законодатели ужесточили контроль. Даже радикальные противники оружия не потребовали ни запрета на его ношение в публичных местах, ни тотального ужесточения правил продажи. Видимо, понимали, что это им не по зубам, — так зачем отпугивать электорат?
— Если они хотя бы попробуют запретить оружие, люди устроят революцию. И стволов меньше не станет, — мать двух взрослых детей Тиа Гловер аккуратно расставляет ружья и винтовки по периметру уютной гостиной. — Есть масса стран, в которых купить пистолет намного сложнее, чем в Америке, но разве там не стреляют на улице?
Конечно стреляют. В бедных странах Южной Америки и Африки жертв огнестрельных ранений в разы больше, чем в США. А вот в менее лояльной к оружию Европе показатели в 3–5 раз ниже штатовских. При этом, по статистике журнала Mother Jones, из 62 уличных стрелков за последние 30 лет нелегальным оружием пользовались только 12. Остальные 50 честно пришли в магазин, купили понравившуюся модель и пошли убивать.
Американская мечта
— С этим мы ходим на медведя. Это поменьше, с ним лучше на оленя, а это, самое большое, для лося. Это для птичьей охоты. Это детская винтовка, я из нее маленьким стрелял, — 23-летний шкафоподобный Ко в рэперском прикиде берет в руки увесистый ствол. — Лет с семи.
— А в кого ты стрелял в семь лет?
— Ну, по тыквам или по птицам. Но мне разрешали! — кажется, он заметил мои ползущие вверх брови. — Это маленький пистолет, такими полиция пользуется. И таким тоже, очень популярный. Это еще одна детская винтовка. Такие часто используют в армии. Или очень похожие. А эта самая популярная, дробовик-12. Если у людей есть в доме оружие, то, скорее всего, вот это. Или пистолет.
— А сколько их у вас? — я неуютно озираюсь. Тиа и дети смеются.
— Ну, это еще не все… Не волнуйся, они не заряжены. В этом доме сейчас нет заряженного оружия.
— Ладно…
Тиа снова хохочет. Щелкает затвор.
— Следи за своими вопросами, — отчетливо произносит Ко, широко улыбаясь.
В этом доме 25 стволов. Еще бы я за вопросами не следила.
— В моем классе учились 7 человек, чьи родители владели оружием. У двух моих лучших друзей оно было. Мы брали детские винтовки, выходили и стреляли… Ну, по чему придется.
— Вы ходили с родителями?
— Нет, одни. Но мы уходили далеко в поле, чтобы никого рядом не было.
— То есть три первоклассника могли просто так взять ружья и пойти погулять?
— Это было за городом, там немного людей.
Гловеры — типичная американская семья. Все еще молодая блондинка Тиа похожа на обольстительную Саманту Джонс из «Секса в большом городе»: облегающие брюки, дутая жилетка, идеальные прическа и макияж в любое время суток. При этом, как знающая свое дело мамаша, она отказывается отвечать на мои вопросы, пока я не поужинаю. У нее идеальный двухэтажный дом в пригороде Денвера с весьма условной дверью, но в гостиной непрозрачным намеком висят две оленьи головы. Их обладателей подстрелил муж Тии. Он и сейчас на охоте.
— В нашем доме всегда было оружие. Но мои дети знали правила, и мы никогда не боялись за них. Даже игрушечную винтовку мы запрещали им наводить на собаку или друг на друга. Так закладывается ответственность владельца оружия. Поэтому, если ребенок приходит домой и берет в руки ружье, — это безответственность его родителей.
— Но ведь ребенок может просто взять ключ, пока отец отвернулся.
— В нашем сейфе нет ключа — только код.
В Колорадо (как и в большинстве американских штатов) держать оружие под замком необязательно. Да храни ты его где хочешь: на стене, под ванной, в аквариуме с рыбками. Гловеры — ответственные ребята. В угловой комнате их дома стоит большой зеленый сейф с вращающимся замком, как в солидном банке. Здесь живет оружие. Пока его по случаю моего визита вынесли в гостиную, сейф стоит нараспашку.
— Как-то раз муж вернулся с охоты. Маленькая Даниэль тут же прибежала: «Папа, ты забыл убрать оружие в сейф».
Теперь Даниэль выросла и купила таунхаус неподалеку. В ее доме нет оружия. Пока мы разговариваем, она сидит в стороне, смеется вместе со всеми, но в самой беседе не участвует. Сын Ко (на самом деле его зовут Дакота) до сих пор живет с родителями и охотно рассказывает о каждом экземпляре, отводя ствол в сторону.
— Я христианка. Я молюсь за своих детей. Но мне жаль, что Дэниэль не интересуется оружием. Она не сможет защитить себя в нужный момент. Я бы хотела, чтобы у нее в сумочке был пистолет — на всякий случай. Представь: ты хорошенькая девушка, а к тебе подходит шестифутовый мужик с пушкой. Какой еще у тебя есть способ защититься? Что, кричать будешь?
— Но я могу и не успеть достать пистолет.
— Это правда. Но лучше иметь козырь в рукаве и всегда быть готовой. И не хранить оружие там, откуда ты не сможешь его быстро достать.
— К вам или вашим знакомым когда-нибудь подходил мужик с пушкой?
— Нет, никогда.
— Вы бы хотели, чтобы у Алекса был с собой пистолет в кинотеатре?
Том Салливан вытягивает ноги в узкий проход кофейни.
— Первые силовики вошли в кинотеатр спустя 71 секунду. Семьдесят одну секунду! За это время Холмс успел сменить две пушки. Стрелявший в президента Рейгана сделал шесть выстрелов, пока служба безопасности дотянулась до своих пистолетов. А президента охраняют самые опытные стрелки в стране! Даже если у кого-то в зале было бы оружие, он не успел бы ничего сделать. Неужели нам надо стать страной, где у каждого в кармане по пистолету? Это не то общество, в котором я хочу жить. Мне жаль людей, которым нужно оружие, чтобы выйти из дома. Мне жаль людей, которые не могут заснуть без пистолета под подушкой. Которые покупают сотни средств защиты из страха. Какая это, должно быть, ужасная жизнь!
Жизнь семейства Гловер кажется вполне благополучной и даже счастливой. Дружеские отношения между родителями и детьми, выезды на природу, старая кашляющая гончая Фокси, которой за былые заслуги позволяют даже рыться в продуктовом шкафу. У Тии есть лицензия на ношение оружия в публичных местах. Она получила ее, когда работала в рекламном агентстве в центре города: часто приходилось возвращаться домой за полночь. Но даже тогда пистолет не всегда лежал между косметичкой и телефоном. Зато когда Гловеры с друзьями выезжают на природу, они всегда берут с собой ружье — и для охоты, и от неприятных встреч. Дядя Дэниэль и Ко — коллекционер: у него 50 пушек. В семье принято дарить оружие на именины и Рождество. Тиа, конечно, поддерживает новый закон, если он усложнит продажу оружия больным людям и преступникам. Но терять свое право на покупку подарков она бы не хотела.
Оружие не сдается
Солнце светит жителям Колорадо 300 дней в году. Правда, на природе это сказывается не лучшим образом: из-за сухого воздуха и отсутствия дождей все вокруг скучно-коричневое, будто в сепии. По почти казахским, без деревьев и кустов, степям ветер несет перекати-поле. Из окна самолета расчерченный на фермерские квадраты штат вызывает стойкое желание расставить шахматные фигуры и пойти конем. Невеселую картину оживляют только изрезанные серпантином Скалистые горы. Они тут всех цветов — от синего до красного. Вместо перекати-поля по ним скачут толстороги — символ Колорадо. Местные демократы и республиканцы явно позаимствовали бодание как метод борьбы за власть у этих горных баранов.
Колорадо — «свингующий», неопределившийся штат. Разрыв между сторонниками основных партий здесь всего 1,5 процента. Поэтому штат давно стал полем жесткой битвы за голоса. Благодаря молодежному составу — 65% от пятимиллионного населения — и национальной мешанине на последних президентских выборах штат повторно проголосовал за Обаму. Сейчас в Колорадо рулят демократы, это и позволило законодателям ввести ограничения на продажу оружия. Но спустя полгода выяснилось, что разговор на этом не окончен. В сентябре жители двух районов Колорадо решили, что демократы не защищают их интересы, и отозвали своих представителей из местного сената.
Высокооплачиваемую работу потеряли спикер сената Джон Морсе, представлявший Колорадо-Спрингс, и его коллега-демократка от города Пуэбло Анджела Джирон. До сих пор американцы пользовались правом отзыва только в крайних случаях — например, если слугу народа ловили на чем-то неприличном. А в истории штата это вообще первый подобный случай за 130 лет. При этом после отзыва разрыв между демократами и республиканцами в верхней палате штата сократился до одного сенатора.
— Инициатива исходила от простых людей: сантехника и какой-то беспартийной дамочки. Сначала казалось, что это возмущаются владельцы оружия. Но потом стало ясно, что, если отзыв удастся, это будет на руку республиканцам, — профессор политологии Университета Колорадо Роберт Приус уверен, что на ближайших выборах вопрос владения оружием станет решающим. — У многих было подозрение, что республиканцы и инициировали отзыв. Но, кажется, они и сами до последнего не верили, что дело выгорит.
Когда проделка удалась, вдохновленные республиканцы попытались отозвать еще пару сенаторов, но набрать нужное число подписей уже не удалось — пар вышел.
— Зачем вообще американцам столько оружия? Может, лучше вывести на улицы больше полиции?
— Мы не против иметь больше полиции, но и не хотим, чтобы она вмешивалась в наши дела постоянно, — профессор Приус живет в приличном районе пригорода Денвера. — Большинству моих соседей нравится, когда участковый приезжает, если это нужно, но мы не хотим, чтобы он останавливал каждую машину с неправильным номером.
Десять минут
Владелец оружейного магазина в Лейквуде G&G Guns Уоррен Маршалл откровенно гипнотизирует меня. Так охотник смотрит на жертву. Было непросто уговорить его на разговор, а сфотографировать себя он разрешил, только уточнив мое отношение к Путину. Теперь он стоит напротив за прилавком своего магазина, за его спиной стройные ряды винтовок. Ему явно не до шуток, а мне тем более.
— Глупо спрашивать продавца оружия, есть ли у него личные пушки… — начинаю я.
Уолтер молча выхватывает из заднего кармана джинсов пистолет. Слава богу, тут же убирает обратно.
— А сколько их у вас?
— Мисс, я же не спрашиваю размер ваших трусиков. Больше одного, но это не ваше дело.
На словах «не ваше дело» Уоррен утыкает мне в переносицу указательный палец. Для человека с пистолетом в кармане и экспозицией винтовок за спиной он ведет себя чересчур эпатажно.
— Закон повлиял на вашу работу? — я делаю вид, что направленный в голову палец меня совсем не смущает.
— Еще как. Мы столкнулись со страхом. Люди просто не понимали, что написано в законе, и боялись угодить в тюрьму за покупку оружия. В итоге в мае-июне наши продажи упали на двадцать процентов.
— А сам процесс покупки изменился? Политики говорят, он растянулся аж на три дня.
— Приходите, заполняете анкету, я пробиваю вас по базе… Если вы живете в Колорадо, это займет десять минут. Да, вначале было дольше, но сейчас база работает быстро.
База — это портал Colorado Bureau of Investigations. Прежде чем продать оружие, магазин обязан проверить, не занесен ли клиент в черный список. По данным демократов, проверки в CBI уже дали результаты. За первые полгода благодаря базе оружие не смогли купить 300 преступников, 65 человек, находящихся в розыске, и 120 обвиняемых в домашнем насилии. Впрочем, это лекарство помогает, только если клиент уже сплоховал. CBI не может знать, что творится в голове у покупателя оружия. Кроме двух случаев превышения скорости Джеймс Холмс был кристально чист перед законом, когда заказывал по почте 4000 патронов.
— Если вы видите, что клиент неадекватен, но в базе про него ни строчки, вы можете отказать ему в покупке?
— Я не обязан никому ничего продавать. Если вон тот парень придет в мой магазин пьяным — хотя я знаю, что он хороший человек, — я отправлю его проспаться. Я не продам оружие человеку, накурившемуся марихуаны. Продавать оружие — только часть моей работы. Другая часть — быть уверенным, что я продаю его правильному человеку в правильное время. Представим, что этот бородатый парень, — указывает на моего друга Криса, который привез меня в магазин, — только что отсидел за особо тяжкое преступление и теперь регулярно избивает тебя. Ему нужно ружье, и он отправляет тебя в магазин, потому что у тебя чистая биография. Это покупка через подставное лицо. Я не продам тебе оружие.
— Но как вы поймете, что я покупаю не для себя?
— Очень просто: такой покупатель запуган, ведь его часто бьют, он не проявляет никакого интереса к предмету, но хочет его купить. Мы смотрим, как он держит ружье, что о нем знает, правильные ли вопросы задает. И если он завалит тест, мы ему откажем. Нам приходится отказывать по нескольку раз в год.
Со своим холодно-ироничным взглядом и скрещенными на груди руками Уоррен вполне похож на человека, который может послать куда подальше, если вы ему не понравились. Но даже если покупателю откажут в G&G Guns и всех ближайших лицензированных магазинах, он всегда может затариться у нелегальных сбытчиков или сходить на оружейную выставку, где ни документов, ни примерного поведения не требуют.
— Проследить путь нелегального оружия почти невозможно, — жалуется заместитель шерифа Чэдд Крамбейкер. — Разве кто-нибудь придет к нам и скажет: «Этот парень торгует нелегальными стволами». Пока у нас нет доказательств того, что человек продает оружие из-под полы, мы не можем его проверить. А получить такие доказательства трудно. Можно наткнуться на сообщение в интернете, можно увидеть рекламу на улице. В идеале, конечно, получить фотографии, как нарушитель продает нелегальное оружие. Но эти люди делают свое дело десятилетиями. Они знают, как не попасться.
Колорадо против «них»
Население Колорадо, особенно в центре штата, плавно перетекает между городками: живешь в одном, работаешь в другом, родители в тридцати километрах к югу. Все рядом, по образцовым дорогам совсем близко. Тем больнее бьет по местным каждый очередной выстрел в школе или супермаркете. Если твой родственник не погиб при стрельбе, то у тебя точно есть знакомый, потерявший близкого. Или ты знаешь того, кто был знаком со стрелком. Или за день до трагедии ты был в этом кинотеатре. «Колумбайн» или Аврора всплывают в каждом разговоре с жителями штата, что бы вы ни обсуждали.
Я еду в Колорадо, ожидая встретить людей, которые боятся ходить в магазин, кино и школу. Кажется, в штате, пережившем столько трагедий, прохожие должны с опаской смотреть друг на друга: не достанет ли пистолет вот тот парень в приличном костюме? Каждому встречному я задаю вопрос: вы не боитесь?
— Если мы остановим нашу жизнь, тогда они победят. — Это Дэвид Бенке, один из самых героических людей, которых я когда-либо встречала. — Поэтому нам нельзя останавливаться. Это те же террористы, только без политической программы. Неужели дети в России перестали ходить в школу после Беслана?
— Конечно нет…
— Ну вот. Если ты перестаешь ходить в кино, школу, магазины, — значит, они победили. А они не должны победить.
Примерно так мне отвечают все американцы до единого: от детей до пенсионеров. Будто у них в генетическом коде зашифрован месседж: «Все будет хорошо». Будто у них в подкорке работает фильтр, не позволяющий прокручивать в голове ужастики, прогуливаясь по супермаркету. Либо они все врут, чтобы даже на словах не уступить победу мифическим «им», террористам без программы.
Увы, всеобщий оптимизм играет злую шутку с теми, у кого этот генетический код работает иначе. При удивительной психологической стойкости колорадского общества многие здесь считают, что причина стрельбы на улицах не в оружии, а в обилии душевнобольных.
— С реальной угрозой, которую несет оружие, я сталкиваюсь, может, раз или два в год. Но каждый день я еду на вызов к душевнобольным людям. Каждый день я встречаю их на улице. И если у такого человека начинается приступ агрессии… Дело не в том, что подвернется ему под руку: пистолет, нож или молоток. Дело в том, что он болен и ему никто не помогает. А в тюрьме ему тем более никто не поможет.
По данным конгрессмена Дианы Де Гетте, психическое здоровье — самая недофинансированная статья бюджета Колорадо. Не так давно в штате закрыли психбольницу. После этого резко увеличились расходы на местные тюрьмы. А год в американской тюрьме стоит в три раза дороже года учебы в колледже.
— Фактически психи перекочевали в тюрьмы. Сейчас две трети преступлений обусловлены душевными болезнями. — На столе денверского демократа Морриса Прайса согласно кивают головами резиновые фигурки Барака и Мишель. — Мы сейчас держим в тюрьмах больше народу, чем было в рабстве в конце XIX века.
Психолог Джеймса Холмса за месяц до событий в кинотеатре сообщила полиции университетского кампуса, что ее клиент может быть опасен для общества. Но до заявления дело не дошло, и полицейские за Холмса не взялись. Прислушайся они к психологу, Алекс Салливан перезвонил бы отцу. Хотя и тут возможности американской полиции ограничены. Холмса могли поместить в госпиталь на 72 часа для проверки адекватности. Окажись он вменяемым, через три дня выслушал бы извинения и вышел на волю. Нет — отправился бы в психиатрическую клинику. Но таковых в Америке немного, так что попасть туда можно лишь с самым серьезным диагнозом. У аспиранта медицинского факультета Университета Колорадо Холмса наверняка был шанс откреститься от белой рубашки.
Другой способ предотвратить массовое убийство — мониторить интернет-активность подозрительного элемента.
— Нужно идти в суд, просить разрешение. Сам человек об этом, конечно, не узнает. За последний год у нас был только один такой случай. Мы следили за неуравновешенным парнем с гор, который разозлился на одного горожанина. Мы даже добились изъятия у него пятнадцати единиц оружия. Но через какое-то время он пришел в суд: «Извините, у меня были плохие времена, но теперь я в порядке». И получил пушки назад.
На улицах Денвера много бездомных. Они стоят на перекрестках с плакатами: мол, я давно не ел; бродят вдоль улиц или спят на картонках, припорошенные первым снегом. Среди них, конечно, хватает людей, опустившихся самостоятельно. Но есть и те, кого отовсюду выгнали. У них блуждает взгляд, или они стоят на одном месте, покачиваясь, или наворачивают круги по заданной траектории. Нередко людей с душевными отклонениями выставляют за дверь родственники. В комфортной для инвалидов Америке тем, кто мыслит по-другому, часто не находится места.
Не стреляй!
Доктор Дэвид Бенке не полицейский, не врач и не политик. Он учитель математики, хотя уже полгода как на пенсии. Высокий, худой, похожий на пожилого Вертера, он живет в загородном доме без телевизора и читает по четыре книги в неделю — что-нибудь из научной фантастики. Он вырос в Техасе, так что вопрос о наличии оружия риторический. Но в тот день, 23 февраля 2010 года, пистолета у него не было — кто берет ствол в школу?
— Я был на школьной парковке, как вдруг услышал очень громкий хлопок, будто в мусорном баке взорвалась петарда. Я пошел на звук, думая, что сейчас придется кого-то вести к директору, но увидел мужчину с винтовкой.
За пару минут до этого 32-летний выпускник средней школы Deer Creek подошел к соседней автобусной остановке. Там стояли двое детей. «Вы учитесь в этой школе?» — «Нет, мы из другой, а здесь ждем маму». Он дождался, пока они уедут, и открыл огонь.
— Когда случилась трагедия в «Колумбайн», я работал в маленькой школе — всего сотня учеников. И подумал тогда: «С нами это никогда не случится, потому что у нас хорошие отношения с учениками, и если кто-то решит совершить что-то похожее, дети предупредят — мы остановим его». Но человек, стрелявший в Deer Creek, проехал 50 миль, миновав не знаю сколько школ, чтобы попасть именно в нашу.
Стрелок не заметил учителя математики. У него была винтовка, которую он как раз перезаряжал, и мишень — студент напротив.
— Я был в десяти метрах, и после того как он выстрелил, я подбежал и схватил его. Мне страшно повезло: он уронил винтовку. Тут же подоспели другие взрослые: Норм Хэнми стоял даже ближе к стрелку, но он не поверил, что это происходит на самом деле. А когда я схватил того парня, Норм подбежал и повалил его. Еще там была Бэкки Браун, наш завуч. Она отбросила винтовку подальше. Потом подоспели водители автобусов, и когда через 90 секунд после вызова приехала полиция, им оставалось только забрать у нас стрелка.
Ночью в Колорадо выпал первый снег, и дороги встали. Терпения доктору Бенке хватило, только чтобы отвести близнецов и старшую дочь в школу, но от встречи в центре Денвера он вежливо отказался. Мы разговариваем по телефону.
— Вы пошли на вооруженного преступника с голыми руками. Вы понимали в тот момент, что он может убить вас?
— Да.
— Но почему вы сделали это?
— Я обещал моим студентам. Я обещал, что сделаю что-нибудь. Извините, иногда я слишком нервничаю, когда думаю об этом… Студенты не раз спрашивали меня: «Что, если это произойдет в нашей школе? Если кто-то войдет в класс и начнет стрелять?» И я отвечал: «Вы уйдете через другую дверь, а я сделаю что-нибудь». — «Но что вы будете делать?» — «Не знаю. Зависит от ситуации. Может, брошу в него партой».
Когда все закончилось, Дэвид позвонил жене. Она ответила, что не удивлена его поступком. Кроме science fiction доктор Бенке читает книги, как остановить стрельбу в публичных местах. Иногда ездит по школам и выступает со своей историей перед учителями.
Стрелка из Deer Creek признали душевнобольным. Он состоял на учете в полиции, в G&G Guns ему бы оружие не продали — украл винтовку у отца. Сейчас он в государственном психиатрическом госпитале в Пуэбло и там проведет оставшуюся жизнь, если не выздоровеет. Доктор Бенке принципиально не называет его имя — не хочет, чтобы люди добивались славы подобным образом. Школа Deer Creek с тех пор обзавелась вооруженной охраной.
— Случай нашей школы счастливейший из возможных. У этого парня была неудобная винтовка, он был душевно болен и плохо понимал, что делает. Когда я схватил его, у него не оказалось другого оружия, чтобы ранить меня. Священник сказал мне: «Дэвид, ты спас не только студентов — ты спас и его жизнь тоже». Есть статистика: около половины стрелков кончают с собой, расстреляв толпу.
— Если бы у вас было оружие, вы бы выстрелили в него?
— Конечно. Потому что он выстрелил в ребенка, прежде чем я остановил его. Будь у меня оружие, я бы сделал это раньше. Но если бы я застрелил его, это осталось бы на моей совести. Мне повезло: ложась спать, я не думаю о том, что забрал чью-то жизнь.
