На февральской пленарке пермской гордумы, депутаты вновь поднимали вопрос «с бородой» – о строительстве в столице Прикамья крематория.
Траты без результата
Напомним, что на сегодняшний день, в пределах городского округа размещаются 17 муниципальных погостов общей площадью более 430 гектаров. А закамское «Северное» уже давно стяжало славу одного из самых крупных некрополей не только России, но и Европы.
Разговоры о необходимости строительства в Перми крематория велись еще в советские времена. Однако реально власти озаботились этой темой только в эпоху «неразвитого капитализма». В 2012 году был подготовлен проект, предполагавший возведение двухэтажного здания с колумбарием (хранилищем урн) вместимостью 15 тыс. мест и четырьмя кремационными печами – и стройка на кладбище «Восточное» закипела. Закончить ее планировалось уже в 1014 году. Однако строительство застопорилось, поскольку, как мягко выразился в одном из своих выступлений вице-мэр Перми Анатолий Дашкевич, «закончилось финансирование». При этом КСП Перми констатировала «безрезультативное расходование бюджетных средств» в сумме 165 млн. рублей. Вот уж поистине: деньги налогоплательщиков, пошедшие прахом…
Проект без инвесторов
Пермская мэрия пыталась сдать крематорий, с условием завершения строительства, в концессию сроком на 49 лет, однако частный бизнес проявил мало интереса к столь специфической сфере деятельности. Тем более что первоначально условия конкурса предполагали, что инвестор должен вложить в проект «круглую» сумму не менее 338 млн. рублей.
Осенью 2018 года проект и условия концессии изменили: количество ячеек в колумбарии уменьшили до 3 тыс., размер необходимых частных капиталовложений сократили до 199 млн. рублей.
Однако даже при «скромных» условиях пермская мэрия потерпела фиаско. Единственный кандидат в инвесторы, и участник конкурса – торговый дом «Пушкарский» – не представил в мэрию банковскую гарантию на 10% от общей суммы инвестиций. Городские власти решили не рисковать, и не стали заключать концессионное соглашение. В декабре 2019 года городская инвестиционная комиссия одобрила возведение крематория за счет городского бюджета (срок – 2021-22 годы). В 2020 планировалось сделать «актуализацию прежней проектно-сметной документации». И, казалось, вопрос исчерпан. Но не тут-то было…
Семь пятниц мэрии
В 2021 году администрация Перми вновь «вспомнила» о возможности привлечения частного капитала. 18 февраля на заседании комитета по инвестициям и управлению муниципальным имуществом вице-мэр Анатолий Дашкевич, как ни в чем ни бывало, сообщил депутатам:
– Сейчас администрацией рассматривается вариант завершения строительства крематория посредством муниципально-частного партнерства. Планируется корректировка ПСД и завершение строительства здания крематория и первой очереди двух печей. Объем инвестиций составит 232 млн. рублей. Проект тот же самый, здание крематория уже построено. Единственное изменение, которое надо будет вносить – это марка печей. Марка печей, которая учтена в проекте, уже устарела. Сейчас есть новые производители, более эффективные.
Звучит все это очень странно. Во-первых, потому, что здание, «которое уже построено», по результатам обследования, признано аварийным. По сути, это руины, которые надо сносить. Во-вторых, в декабре 2019 года, другой вице-мэр, Виктор Агеев, убеждал думцев в том, что бизнесу проект достройки крематория по-прежнему вряд ли интересен, и сообщил, что очередной потенциальный концессионер, с которым городские власти вели переговоры, готов был вложиться в проект, при условии, что город вернет вложенные в проект средства.
– Мы посчитали такой вариант неприемлемым, – заявлял тогда Виктор Агеев. – Я убеждён, что лучше потратить деньги и получить муниципальный объект, чем потратить те же деньги, пусть и в рассрочку, и получить коммерческий объект, которым мы управлять не будем.
В общем, впечатление такое, что в мэрии одна рука не знает, что творит другая, и один вице-мэр за слова другого не отвечает. Хотя теперь, кажется Виктор Агеев изменил свою прежнюю точку зрения, которую столь горячо отстаивал, на 180 градусов. Ну да бог с ней – суть заключается в другом важном нюансе. А именно: на чьи бы деньги не был достроен пермский крематорий, с точки зрения экономики, и окупаемости – это бизнес крайне рискованный. И в России тому есть свежие примеры.
Нижегородский вариант: на грани краха
В 1917 году новый крематорий стоимостью 350 млн. рублей начал работать в Нижнем Новгороде: к тому времени в миллионном городе так же, как и сейчас в Перми, остро ощущался дефицит мест на действующих кладбищах. Проект осуществил частный инвестор. Однако, вопреки ожиданиям, спрос на услуги кремации оказался мизерным.
За первые два года работы, как сообщало издание NewsNN, «в компании, было осуществлено 1 тыс. 400 кремаций. На данный момент проводится 3-5 кремации в день. Средний чек составляет 15,5 тыс. рублей». посчитать, что при таких темпах, проект окупится не ранее, чем через 15-16 лет.
Один из учредителей Нижегородской областной ассоциации похоронного дела Сергей Ледеев сообщил корреспонденту NewsNN, что с введением в строй крематория изменений на рынке ритуальных услуг не произошло.
– Как были единичные случаи кремаций, так и остались, только раньше ездили в Москву кремировать, – объясняет нижегородский эксперт «непопулярность» этого способа погребения. – К тому же кремирование обходится дороже похорон: помимо самой процедуры необходимо оплатить залы прощания, купить урну. Плюс надо, чтобы эта урна где-то хранилась: нужно заплатить за место на колумбарии, а также за его годовое обслуживание. Таким образом, ты себя вводишь в финансовый кредит, который будет передаваться по наследству.
Притом, каждый вновь открытый в крупных городах России крематорий, получает до трети доходов от «заказов» из соседних регионов. Например, в Нижнем Новгороде до трети кремаций совершается по заказам из области и соседних больших городов, таких, как Казань, Киров, Ульяновск, Саратов, Йошкар-Ола. Однако в той же Казани и Саратове также планируют строительство крематориев в ближайшие 3-4 года. Если планы будут реализованы, межрегиональная конкуренция на этом рынке ощутимо усилится, и выручка каждого отдельно взятого крематория – сократится.
Из-за того, что нижегородский крематорий был загружен едва ли на треть от мощности, местные СМИ сообщали, что уже в 2018 году компания-собственник намеревалась обратиться в суд о признании ее банкротом (чистый убыток только за 2017 год составил 3 млн. рублей).
В начале февраля «Нижегородская правда» писала, что городской крематорий якобы выставлен на продажу:
«Предприятие, на которое инвесторы потратили 350 миллионов рублей, не оправдало надежд. Спустя три года после открытия количество кремаций в семь раз меньше, чем ожидалось. Предприятие несет убытки. Сейчас крематорий обслуживает соседние регионы, но к 2024 году в Татарстане построят свой, причем муниципальный крематорий. По некоторой информации, покупателем станет администрация Нижнего Новгорода».
Впрочем, в нижегородской мэрией репортерам сообщили, что «не располагают информацией по этому вопросу».
Город оплатит убытки?
Но, как бы то ни было в Нижнем Новгороде, и других городах, очевидно, что пермским властям следует «семь раз отмерить» прежде, чем начинать строительство крематория с привлечением частных инвестиций. Может быть, это как раз тот случай, когда лучше сразу вложить средства бюджета, учитывая, что в перспективе такой объект городу все равно необходим. А то как бы не пришлось затем городу «спасать» не окупившийся комплекс и заплатить при этом втридорога. Очевидно, что проект требует четкой экономической ясности, которой, кажется, пока у пермских чиновников нет.
На пленарке пермской гордумы 24 февраля, депутаты спрашивали у представителей мэрии: в чем смысл «финансового плана», который городские власти собираются истребовать от новых потенциальных строителей ритуального комплекса?
– Он нужен для того, чтобы понимать, каким образом будет функционировать финансовая модель крематория, – пояснил Виктор Агеев. – Откуда возьмутся доходы, и какие нужны расходы. Это вопрос взаимодействия между концедентом и концессионером. Концедентом является муниципалитет, концессионером – соответственно, частный партнер. Плата концедента не исключена. Но именно для этого и нужна финансовая модель, чтобы понять необходимость таковой платы.
К слову, один из возможных вариантов платы концедента – в случае, если уровень дохода частника окажется меньше, чем предусмотрено концессионным соглашением, город напрямую оплатит его убытки из бюджета. То есть – из кармана пермяков. Другой «малоприятный», но вероятный для городской казны вариант – возмещение затрат на содержание объекта соглашения, включая текущий ремонт, а также операционные и административные расходы концессионера.
Депутаты скептически восприняли заявления чиновников, не подкрепленные конкретными расчетами, отметив в своих выступлениях, что «в вопросе о строительстве крематория администрация занимает выжидательную позицию… учитывая известный средний тариф на кремацию, было не сложно заранее сделать экономические расчеты». Но, увы, расчетов пока нет и в помине, а вице-мэры продолжают увлеченно рассказывать парламентариям о наполовину построенном здании крематория с уже подведенными коммуникациями, забывая о том, что этот страшный остов, напоминающий фотографии Ковентри после налета Люфтваффе 14 ноября 1940 года, надо полностью демонтировать, и начинать строительство с нуля.
АВТОР Анатолий Москвин
Neva.Today. Во Всеволожском муниципальном районе проверят похоронный бизнес
https://neva.today/news/vo-vsevolozhskom-municipalnom-rajone-proveryat-pohoronnyj-biznes-214290/
