Коронавирус повлиял даже на похороны

Карантин ставит людей в ситуации, которые раньше было трудно себе представить. Корреспондент “Ъ” во Франции Алексей Тарханов с горечью обнаружил: люди умирают от коронавируса в одиночестве и в последний путь их отправляют без особых церемоний.

К началу новой недели число зараженных во Франции перевалило за 40 тыс. человек. Скончалось от коронавируса более 2,6 тыс. французов. Они умерли в одиночестве. Кроме опасности самой болезни страшно в эпидемии то, что человек, оказавшись на больничной койке, с момента постановки диагноза не видит никого из родственников, пока его лечение не закончится — тем или иным образом. Как сказал в интервью France Info президент Федерации французских врачей Жан-Поль Амон, «выздоравливает 98% пациентов, но хорошо бы не оказаться в числе 2%».

Доступ в больницы, а тем более в реанимационные блоки запрещен. Родственники и друзья лишены возможности попрощаться с умершим. После смерти работники больницы обязаны немедленно поместить тело в специальный мешок, продезинфицировать те вещи, какие возможно, а какие нельзя — уничтожить. Если смерть произошла дома, за телом приезжает бригада в защитных костюмах, которая действует по такому же принципу.

Ужасно положение людей в домах престарелых. Во Франции там живет сейчас около 700 тыс. человек. С начала эпидемии все дома престарелых были закрыты для посещения, и находящиеся там люди знают, что родственников не допустят к ним даже в случае смерти. Оказаться на карантине для них означает, что они, весьма вероятно, никогда не увидят своих близких.

В первые недели, когда действовал введенный Верховным советом общественного здравоохранения (HCSP) «усиленный протокол», родственники получали от врачей только последнюю фотографию и не могли участвовать в похоронах. Все обычные погребальные услуги, все действия, которые производятся с телом умершего, в том числе омывание, бальзамирование и последний грим перед погребением, как и все религиозные церемонии, были отменены.

На первой пресс-конференции после объявления карантина премьер-министр Эдуар Филипп так ответил на заданный ему вопрос, будет ли позволено пойти на похороны друга: «То, что я скажу, прозвучит ужасно, но я должен выполнять свою работу и поэтому отвечу "нет". Мы должны максимально ограничить перемещения, и даже в таких обстоятельствах мы не можем отклоняться от установленного правила».

За прошедшие две недели категорический запрет на прощания смягчили. Протокол HCSP немного изменен. Министерство внутренних дел, следящее за соблюдением карантина, согласилось с тем, что «кончина близкого члена семьи» входит в число «неотложных семейных обстоятельств, разрешающих перемещения». Однако правила остаются очень строгими.

Проводить родственника могут только два человека, причем им категорически запрещено приближаться к гробу. Лицо умершего им показывают на несколько мгновений и на соответствующей дистанции. На службу в церкви может прийти не более двадцати человек, причем в зависимости от ситуации в конкретном регионе местные власти часто ограничивают присутствие пятью или десятью приглашенными. Поскольку большинство кладбищ закрыто и могильщики не работают, все чаще родственники соглашаются на кремацию тела. Это позволяет им отложить сам процесс погребения, но французы с ужасом смотрят по телевизору, как жители китайского Уханя выстраиваются в пятичасовые очереди, чтобы получить урну с пеплом родственника, умершего во время карантина.

Работники еще остающихся открытыми похоронных контор жалуются на то, что их работа стала не просто тяжелой, но еще и опасной. Маски и защитные костюмы там получают в последнюю очередь: считается, что они нужнее тем, кто контактирует с живыми. Работники требуют снова вернуться к первому похоронному протоколу, установленному по образцу чумных и оспенных карантинов. Недовольны работники крематориев, которые вынуждены выходить на службу в неурочное время, а гробовщики с трудом выполняют заказы, потому что похоронные службы спешат сделать запасы. В общем, жить при коронавирусе трудно, болеть ужасно, но умереть по-человечески просто невозможно.