Накануне поступило сообщение, что в городе Ангрен Ташкентской области Узбекистана демонтирован обелиск, установленный в память местных жителей, погибших на фронтах Великой Отечественной войны. Изначально об этом сообщил представитель местной общественной организации, впоследствии его слова подтвердились видеохроникой. «Снос обелиска вызвал возмущение у многих горожан. Он обветшал, требовал реконструкции, но на 9 мая здесь всегда было много цветов», – цитирует слова общественника РИА «Новости». Через два года обелиск мог бы отметить пятидесятилетний юбилей. Не дали.
Удивляться нечему. Для Узбекистана это далеко не первый подобный случай, хуже того, он полностью укладывается в местную политику дерусификации, о которой довольно редко пишут в СМИ. После развала Советского Союза Ташкент сделал жесткую и однозначную ставку на национализм. Москву выставляли столицей жестокой северной империи, веками угнетавшей узбекский народ. Великая Отечественная война, на фронтах которой погибло около 120 тысяч узбеков (седьмое место по национальностям Союза – после русских, украинцев, белорусов, татар, евреев и казахов), зачастую преподносилась в печати как война за чужие интересы, в которой население Узбекистана заставили участвовать силой.
Появился культ басмачей. Первым музеем, созданным в уже независимом Узбекистане, стал музей памяти жертв репрессий (разумеется, речь идет о репрессиях со стороны Российской империи и СССР; к моменту обретения Узбекистаном независимости репрессии как бы закончились навсегда). То есть Ташкент в этом смысле мало чем отличается от стран Балтии, Грузии и вот теперь уже Украины: тот же национализм, те же музеи, тот же пересмотр национальной героики, та же демонизация Москвы.
Впрочем, отличие все-таки имеется. Поскольку Прибалтика, Украина и Грузия воспринимаются Россией как зона противостояния с Западом, реакция на тамошний снос памятников и государственную русофобию следует жесткая: стучат кулаками политики, негодует МИД, СМИ поднимают скандал. В случае с Узбекистаном все тихо. Вот и сейчас Смоленская площадь лишь «выразила озабоченность» уничтожением обелиска в 175-тысячном Ангрене. Узбеки, разумеется, не вняли. Им, повторимся, не впервой.
В 2009 году уже в столице – Ташкенте – был демонтирован памятник Советскому воину – защитнику Отечества, простоявший без малого 35 лет. Заодно от советской техники и бюстов советских же военачальников освободили близлежащий парк Боевой славы. Согласно сообщению МИД республики, монумент и техника «отражали идеологию старого режима» и «не несли интеллектуальной нагрузки». Вскоре на этом месте появился новый памятник – в честь вооруженных сил Узбекистана. На церемонии лично присутствовал президент Ислам Каримов, заявивший в духе восточных экивоков: «Если сравнить вновь возведенный монумент с прежним памятником, который на протяжении долгих лет стоял на этом месте, отражая идеологию старого строя, думаю, многое становится ясным без лишних комментариев».
Положим, в какой-то ее части логику Ташкента можно принять в расчет: был монумент советским (общим) героям, теперь монумент уже про новую, независимую страну и ее армию. Национализм, ничего не поделаешь. Однако герой Советского Союза генерал-майор Сабир Рахимов был узбеком. Да, по некоторым (не уточненным) данным, он мог быть и казахом, но он абсолютно точно родился в Ташкенте, жил в Узбекистане и был единственным генералом-фронтовиком из Узбекистана (до Победы не дожил всего месяц). Памятник ему в столице республики также снесли, не пожалели. А незадолго до того переименовали улицу, названную в честь еще одного ташкентца, фронтовика и героя СССР – летчика-штурмовика Георгия Ивлева (названные в честь Рахимова район и станцию метро тоже, кстати, переименовали, но в сравнении с выкорчевыванием памятника это уже мелочи).
Еще один пример государственного вандализма – пожалуй, наиболее вопиющий – снесение монумента Дружбы народов в том же столичном Ташкенте. Когда-то он был одним из символов города, причем очень трогательным символом. По факту это был памятник семье Шамахмудовых, усыновивших в годы войны 15 детей – русских, белорусов, молдаван, украинцев, казахов, татар. Потому и назывался так – Дружбы народов. Теперь на его месте клумба, а Шамахмудовы переехали на окраину города. Местная интеллигенция (особенно, конечно, русская) долго не могла оправиться от шока.
Другой показательный случай: в Нукусе, столице автономного Каракалпакстана, где расположен прекрасный музей искусств имени Савицкого с уникальным собранием русского авангардизма (еще один подарок советских угнетателей), был свой монумент Дружбы народов. Представлял он собой фигуры двух девушек – русской и каракалпачки. Русской там больше нет, снесли. Каракалпачка стоит в одиночестве. Не сложилась дружба народов.
Да и как ей, собственно, сложиться, если Москва – тиран и угнетатель, о чем прямо пишут в учебниках, не упоминая, разумеется, о том, что пример развития Средней Азии во времена СССР по-своему уникален. Нигде и никогда традиционное, живущее натуральным хозяйством общество не превращалось столь быстро в общество индустриальное – с промышленностью, больницами, учреждениями культуры. Разумеется, при таком размахе были и ошибки (так, некоторые крупные индустриальные проекты нанесли заметный вред экологии и земледелию; достаточно вспомнить Аральское море), но при общих успехах за счет центра они объективно вторичны. Теперь же в учебниках только ошибки и остались, заметно при этом раздувшись. СССР критикуют даже за политику раскрепощения женщин. Самый одиозный в этом смысле учебник за авторством Рахимова все-таки был изъят из школ стараниями местной общественности и МИД РФ. Но около двух лет узбекские дети учились именно по нему.
В общем, если бы речь шла о Польше, Грузии или Эстонии, про все эти русофобские ужасы знал бы каждый в стране. Но речь идет об Узбекистане, а это уже особая история. Все годы своей независимости Ташкент играл на противоречиях между Вашингтоном и Москвой, искренне ревнуя последнюю к недружественному по местным меркам Душанбе. Потому Каримову многое прощали, боялись спугнуть (у нас же любят геополитику, а один из ее классиков так и писал: кто контролирует Узбекистан, тот контролирует весь регион).
Практика подсасывания у двух маток сразу прервалась в 2005 году, когда безоружную толпу в Андижане, протестовавшую против социальной политики центра и локальных репрессий, попросту расстреляли. Официально погибло 187 человек, по данным правозащитников – 230, а по слухам – еще больше. После этого Каримов приобрел на Западе однозначную репутацию жестокого диктатора и кинулся в объятия Москвы, которая его не оттолкнула. Радость наша, впрочем, была недолгой: спустя несколько лет Каримов вышел и из военного блока ОДКБ, которым мы очень дорожим, и из экономического ЕврАзЭс. И до сих пор, как мы видим, позволяет себя выходки вроде сноса монументов героям ВОВ.
Президент Института национальной стратегии, глава экспертного совета при коллегии Военно-промышленной комиссии (ВПК) России Михаил Ремизов отмечает, что среднеазиатские режимы, прежде всего государства южнее Казахстана – Таджикистан, Туркмения, Киргизия и особенно Узбекистан – уже очень далеко продвинулись по пути дерусификации, «под которой понимается не только отношение к этническим русским, но и к общему прошлому». «При этом отношение Москвы к этим режимам всегда было преимущественно чрезвычайно лояльным», – заявил Ремизов газете ВЗГЛЯД.
По его словам, несмотря на то, что Узбекистан энергодостаточен, он является крупнейшим донором трудовой миграции в Россию, и это стало фактором зависимости Ташкента от Москвы. «Все эти рычаги воздействия Россия не использует для защиты как русскоязычного населения, так и символических аспектов общего достояния. Это системная издержка российской политики, которая обнаружилась не сегодня», – добавил эксперт.
Он также напомнил о скандальной истории с российским летчиком, которого незаконно удерживали в Таджикистане. «МИД РФ вспомнил о нем спустя чуть ли не полгода, только тогда вышла на политический уровень. Это российская парадоксальная политика по отношению к Средней Азии, когда многосторонняя и многоплановая зависимость не конвертируется в последовательные усилия по защите своих соотечественников, символических активов и даже активов экономических. Можно вспомнить, как из Узбекистана жестко выдавливались российские компании. Все это фактически никак не повлияло на контекст двусторонних отношений. Недавно Россия списала долги Узбекистану, сейчас – Киргизии. Понятно, что с возвратом долгов были проблемы, но неясна такая поспешность списывания», – подытожил Михаил Ремизов.
Касательно мигрантов стоит добавить вот что. В сравнении с еще более бедными Киргизией и Таджикистаном экономика Узбекистана от денежных переводов гастарбайтеров зависит в чуть меньшей степени (это, собственно, и дает Каримову повод произносить яркие речи в духе «вернитесь домой, нечестивые»). Однако, по некоторым данным, речь все равно идет о пятой части доходов республики. Дело в том, что количество гастарбайтеров колоссально, именно Узбекистан (а не Таджикистан, вопреки народному мнению) – основной поставщик в Россию мигрантов, которые, в свою очередь, лидируют в криминальных сводках в категории «преступления иностранных граждан». Обрубить этот канал в пользу приезжих из лояльных ей Таджикистана и Киргизии Москве мешает одно обстоятельство. Возвращение миллионов молодых узбеков на родину, которая ни под каким видом не сможет обеспечить им рабочие места, вызовет социальный взрыв. В лучшем случае это будет очередная «цветная революция», которая сметет режим бессменного президента Каримова. В худшем – полноценная гражданская война, тем более что Афганистан, значительную часть населения которого составляют этнические узбеки, находится под боком. Такой взрыв на южных рубежах союзного нам Казахстана представляет серьезную угрозу и для него самого, и для безопасности России – как непосредственной (терроризм, исламский экстремизм), так и социальной (беженцы). Кроме того, регион попадет под влияние либо США, либо Китая, либо же станет полем игры между ними.
Потому и терпим. Геополитика, как и было сказано.
Есть, впрочем, мнение, что эти угрозы серьезно преувеличены, а приструнить режим Каримова хотя бы по части таких плевков, как снос монументов, было бы небесполезно (получилось же, в конце концов, с учебником Рахимова). Самоуважение вообще такая вещь, которую тяжело защитить, совсем при этом не рискуя.
