Не так давно предметом бурного публичного обсуждения стали события на московском Хованском кладбище, где, как отмечали комментаторы из МВД, руководство кладбища решило установить свой порядок взимания и распределения поборов с родственников умерших.
Кладбище – это то самое поистине уникальное место, где однажды придется оказаться всем нам вне зависимости от занимаемых постов и должностей или от прижизненного размера кошелька, такова жизнь, все окажемся именно там.
Поэтому самые дальновидные из нас, пока еще проживающих под этим солнцем, задумываются об этом и стараются заранее обеспечить для себя соответствующее место, а для родственников уменьшить те сопутствующие хлопоты, которые будут сопровождать все печальные процедуры.
Самым распространенным здесь способом является создание так называемого родового захоронения, когда заранее огораживается достаточно большая площадь, где со временем и оказываются все члены семьи, что очень удобно для посещений родственников и уход за таким захоронением оказывается достаточно простым по сравнению с обслуживанием нескольких могил, расположенных на разных кладбищах.
По разным оценкам не менее двадцати процентов всех могил давно уже никто не посещает, что создает особую головную боль кладбищенским службам, в особенности для старинных захоронений, находящихся на видных местах – уход за ними обязателен (они ведь на виду) и составляет немалую статью расходов, которые просто некому предъявить к возмещению.
Чиновники и коммерсанты из столичной сферы ритуальных услуг давно облизываются на эти заброшенные захоронения – перепродать столь элитное место можно крайне выгодно – для чего уже на протяжении нескольких лет пытаются провести через Госдуму законопроект, согласно которому станет возможным освободить «заброшенные» могилы от старинных останков, чтобы запустить освободившиеся места в коммерческий оборот.
Однако, как выясняется, их уже новаторски перещеголяли коллеги из дальневосточной Находки, придумавшие свое уникальное ноу-хау по захвату даже тех участков, за которыми регулярно ухаживают родственники и где даже есть еще достаточно свободного места.
Суть новой технологии «отжима» старых кладбищенских участков заключается в следующем.
Для начала старое кладбище объявляется закрытым, однако некоторое время подхоронения в родовые могилы еще производятся, чтобы не вызывать у населения резкой волны негатива и потока жалоб в вышестоящие органы.
Основанием для закрытия старого кладбища является, как правило, отсутствие прилегающих территорий для создания новых захоронений, после чего все новые захоронения в обязательном порядке перенаправляются на новое кладбище и постепенно население привыкает, что «на старом кладбище уже не хоронят», хотя, как всем прекрасно известно, есть надежные способы «решить вопрос» и на старом погосте.
Разумеется, чиновники «решают вопросы» с опорой на действующее законодательство – в данном случае основанием является п.4.3. СанПин (в соответствии с постановлением Главного государственного санитарного врача № 84 от 28.06.2011 г.), где указано, что «Производить захоронения на закрытых кладбищах запрещается, за исключением захоронения урн с прахом после кремации в родственные могилы».
Для тех же случаев, когда вопрос решают положительно (как всем понятно, этот вариант всегда имеет цену), используется другой пункт (3.6.) того же постановления, где сказано, что «захоронение в …семейных (родовых) могилах допускается с учетом гидрогеологических, климатических условий, высоты стояния грунтовых вод мест захоронения» – что и является прекрасным обоснованием «индивидуального» подхода к каждому случаю.
Понятно, что для одних категорий населения работает п.4.3. или все условия оказываются недопустимыми, а для других просителей применяется п.3.6. с достаточными условиями для того, чтобы произвести новое захоронение даже на самом закрытом кладбище.
Описанная картина общеизвестна, однако новаторство находкинских ритуальщиков заключается в том, что они первыми в стране придумали процедуру легального освобождения старых участков на закрытом погосте – они просто отказывают в похоронах в родовые захоронения, предлагая родственникам «обмен с переездом»!
Родственникам, которые приходят в местный МУП «Бюро специальных услуг» за разрешением подхоронить усопшего на территории родового захоронения (где более чем достаточно места) сначала предъявляют пункт 4.3. СанПин (о запрете) и горестно разводят руками – «Поймите нас правильно, мы же не можем нарушить закон!».
Одновременно Галина Александровна Шатилова (руководитель данного МУП) предлагает родственникам интересный вариант – «Мы вам предоставим прекрасный участок на новом кладбище, если вы перевезете на это место и других покойных членов вашей семьи».
Наш корреспондент связался с Шатиловой, чтобы задать вопрос о столь избирательном применении СанПин и получил от нее ответ, что «За последние несколько лет на этом кладбище не похоронили ни единого человека, это запрещено постановлением мэра Находки и СанПином».
Однако даже небольшая экскурсия по кладбищу легко разоблачает откровенную ложь чиновницы – на многих обелисках и памятниках стоят даты, из которых следует, что захоронения здесь продолжались все эти годы, вплоть до текущего. Новые захоронения здесь регулярно видят и все те, кто часто приходит сюда к своим близким.
Тем не менее, Шатилова упорно отказывает родственникам усопших в их захоронении в родовые могилы, утверждая, что возможен только «переезд» или подхоронение через кремацию – даже когда ей говорят о том, что покойный по своим религиозным убеждениям был противником кремации и, кроме того, как свою последнюю волю выражал четкое желание упокоиться именно здесь вместе со своими близкими, для чего заранее подготовил себе достаточно места рядом.
Нам не удалось найти постановления находкинского мэра, о котором заявляет Шатилова (да и есть ли оно в природе, если на кладбище продолжают регулярно хоронить?), однако адвокат Елена Маро помогла нам – мы получили действующий Закон Приморского Края №567-КЗ от 08.02.2010 г., где статья 9.3. прямо гласит, что «Исполнение волеизъявления умершего о погребении его тела (останков) или праха на указанном им месте погребения, рядом с ранее умершими гарантируется при наличии на указанном месте погребения свободного участка земли или могилы ранее умершего близкого родственника либо ранее умершего супруга».
Странно, что об этом законе ничего не знает не только Шатилова, отказывающая в захоронении при наличии достаточного места, но и нынешний мэр Андрей Горелов, который тоже только разводит руками и отправляет всех просителей… к Шатиловой, как к высшей и последней инстанции.
Интересно, а знает ли Шатилова, что многие в городе уверенно говорят о том, что цена захоронения на этом «закрытом» кладбище достигает 600 тысяч рублей, и о том, что данный вопрос «компетентно решает» один из её близких родственников?
Трудно охарактеризовать описанный новаторский подход Шатиловой иначе как спекуляцию на человеческом горе, именно как отвратительную спекуляцию, поскольку мы хорошо знаем по опыту, как часто безутешные родственники готовы просто на все от печали и безысходности.
Однако вполне возможно, что у правоохранительных органов может возникнуть и иная квалификация подобных действий, сопряженная с такими понятиями как, например, «коррупционная составляющая» или «злоупотребление служебным положением».
Отдельной квалификации, вероятно, заслуживает и поведение мэра, принимающего заявления граждан о действиях Шатиловой с обещанием рассмотреть «в течение месяца» - и это при том, что для родных покойного счет идет иногда на часы.
Адресуем эти вопросы не только к дальневосточным правоохранителям, но и к Приморскому Народному Фронту – нам представляется, что этот вопрос полностью попадает под определение «оказание услуг, необходимых для обеспечения жизнедеятельности населения муниципальных образований» и, к сожалению, касается не только жителей Находки.
Мы будем внимательно следить за этим важным вопросом – ведь «все там будем», такова жизнь.
