Представитель Союза ритуальных работников Антон Авдеев о реформе сферы ритуальных услуг

«Это не закон, а Похоронный Кодекс Российской Федерации». Эксперт рассказал о важности реформы сферы ритуальных услуг

В Государственной Думе готовят законопроект «О ритуальных услугах». На сегодняшний день итоговый текст документа еще не опубликован, однако уже сейчас идут разговоры о грядущих серьезных переменах для всех сферы ритуальных услуг. Представитель профсоюза работников ритуальных служб Антон Авдеев в большом интервью проанализировал возможные изменения и то, к чему приведет принятие такого Похоронного Кодекса..

— Законодательная база сферы ритуальных услуг кардинально не менялась с 90-х годов. По вашему мнению, почему именно сейчас решили вносить изменения в закон?

— Исходя из последних вариантов текста, распространенному «по секрету» журналистами пока среди специалистов, необходимо отметить, что это уже не «закон о похоронном деле», а полноценный «Похоронный Кодекс Российской Федерации». Напомню, что никакой новый федеральный закон не отменяет действия других федеральных законов, а Кодекс - это законодательный акт, содержащий систематизированные нормы какой-либо отрасли или нескольких отраслей. Структура кодекса часто отражает всю систему правоотношений, зачастую отменяя ранее действующие нормы. Сама же кодификация — процесс, направленный на сбор разрозненных, фрагментированных норм в единый нормативный документ. Если территориальная юрисдикция его распространяется на государство, то далее я буду говорить не о законе, а о проекте Похоронного Кодекса Российской Федерации. 

— Раньше уже были планы подобных реформ?

— Попытки как-то систематизировать все нормативно-правовые акты в похоронно-мемориальной сфере начались в 2009 г. Федеральной Антимонопольной Службой в форме отдельных поправок и при Минстрое доросли до масштаба проекта Кодекса. Поэтому употреблять здесь «именно сейчас» не совсем верно. Другое дело, что в последние пару лет активность различных сил в этом направлении сильно выросла. 

— В таком случае чем обусловлены запланированные изменения?

— На мой взгляд, в основе такой активности лежит не только необходимость единой кодификации, но и экономическая составляющая. Напомню, что реального экономического роста в сфере ритуальных услуг, достаточного для создания новых и даже для амортизации старых объектов похоронного назначения: кладбищ, крематориев, производств, управленческой «надстройки», элементов смежных сфер, встроенных в «бизнес-модель», берущую начало с развала СССР, нет с 2007-2008 г. 

— В чем суть этой модели? 

— Суть этой модели в том, что основным источником оборотных средств постепенно стал «потребитель» — физические лица (родственники усопших). При этом государство от своих обязанностей перед усопшими, на плечах и жизнях которых оно и выросло, постепенно отказывалось. Этот процесс проходил медленно и незаметно практически для всех субъектов правоотношений: населения, органов власти и бизнесменов. У «частных потребителей» постепенно уменьшались накопления, которые являются основными оборотными средствами для легитимизации в глазах общества «частного бизнеса», государство постепенно снижало необходимые дотации для государственных предприятий, выталкивая их из общественно-значимой социальной деятельности в «бизнес». 

— Каким образом избавиться от этой модели и чем ее заменить? 

— Повторю, что этот спад с разными ускорениями, замедлениями и отскоками продолжался 15 лет и увидеть его весь от начала до конца очень многие не могут до сих пор. Сегодня ситуация в этом смысле достигла критического состояния практически во всех крупных агломерациях, где нельзя запустить «деревенское самообслуживание». Отсюда и такая активность разных групп интересов к смене «хоть на что-нибудь» другое. Если не поменять эту «бизнес-модель» на возврат к модели социально-значимой «государственной» (в хорошем смысле этого слова) деятельности, то нас ждет полный набор деградационных процессов, как экономических, так и социально-разрушающих все общественное устройство. 

— Вернемся к законопроекту. Какой пункт в законопроекте самый важный? 

—Если допустить, что в Государственную Думу попадет последняя версия Похоронного Кодекса, распространяемая журналистами «по секрету», то главным пунктом является отмена всех остальных федеральных законов, принятых той же Государственной Думой, Президентом, Правительством, местными органами власти и далее, связанных с погребением умерших и погибших, гарантиями в части волеизъявления и пособий, всю систему организации похоронного дела и полномочия любых органов власти. Поэтому я и говорю не о законе, а о Кодексе. Это фундаментальный документ, ответственность за который сейчас взвалила на свои плечи хрупкая и смелая женщина — Светлана Викторовна Разворотнева и ее коллеги-депутаты из «Единой России». 

— Если же мы говорим про «кодекс», тогда в чем будет его суть и как сильно он повлияет на похоронную сферу? 

— Это Кодекс, который не просто касается каждого человека в трудную минуту, потому что такой Кодекс устанавливает систему морально-этических, нравственных координат и норм через символические образы жизни и смерти. Это аналог Торы для иудеев, Корана для мусульман, Евангелие для христиан, которые тоже внутри себя содержат нормы погребения, автоматически описывающих и нормы социальных отношений между людьми и Богом, между народом и Властью (с большой буквы и в хорошем смысле этого слова). Учитывая, что Россия доминирующая страна на Евразийском континенте, этот Похоронный Кодекс станет главным регулятором «правил поведения» не только в вопросах смерти, но и в вопросах жизни, являющимися фундаментальными для огромной социальной группы — многонационального и межконфессионального народа всего Евразийского пространства, чтущего память предков, передавших нам любовь к своей Родине и установивших нам правила человеческих отношений. Говорить о каком-то конкретном пункте при таких масштабах и значимости документа бессмысленно. 

— Некоторые связывают реформы в первую очередь с необходимостью контролировать ритуальные компании из-за большого объема нарушений. Насколько это соответствует действительности? 

— Вопрос, нужно ли контролировать деятельность в этой сфере, даже не обсуждается. Здесь есть единодушное решение и разработчиков, и всего общества. Вопрос только в методах контроля и главной задаче, которую поставят разработчики. Всего есть три типа контроля любых отношений: силовой, интеллектуальный, «сакральный», к которому относятся несиловые и неосознаваемые приемы и методы. В их числе как финансовые, так и символические способы влияния на людей. Но все методы контроля обязательно должны стремиться к основной общественно-значимой функции похоронно-мемориальной деятельности, появившейся у нашего вида в результате эволюционной борьбы за выживание с другими видами животных — укрепления социальных связей в обществе! И вот в этом укреплении социальной стабильности интересы «партии и народа» уж точно совпадают. Вывод простой: контролировать эту деятельность придется в интересах стабильности всего общества, а не отдельных «потребителей» или «исполнителей» и возможно это только в парадигме основной функции. Это без вариантов. 

— Исходя из заявлений авторов законопроекта, планируется усиление влияния государства на ритуальную сферу. Какие в этом есть плюсы и минусы? 

— Исходя из заявлений — да планируется. Про конкретные плюсы и минусы я говорить не берусь и, скорее всего, в публичном пространстве говорить не буду, потому что плюсы для одной стороны интересов могут быть минусами для другой. И я не знаю, какая сторона это будет и в каких интересах будет использовать. Пускай сами думают, принимают решения и берут на себя ответственность за них. Лично моей ремесленной и научно-исследовательской деятельности в похоронно-мемориальной сфере я ни при одной итерации не вижу никаких изменений в худшую сторону. 

— Усиленное регулирование может сказаться на подавлении конкуренции? 

— Смотря что называть «конкуренцией». Толпу похоронных агентов у дверей? Драки на могилах? Поджоги магазинов или сфабрикованные уголовные дела? «Джинса» в СМИ или незаметные для родственников усопших пункты в договорах, лишающие их возможности отстаивания своих прав и т.д? Это не «конкуренция» (в ее положительном смысле слова), а истерия экономических субъектов в условиях сжимающегося 15 лет рынка. 

— А что приводит к такой истерии?

Не будет экономического роста в стране, роста накоплений у населения и доходов от реального сектора экономики в бюджетах, хоть автоматчиками регулируй — ничего не выйдет. Это не мое личное мнение, а математическая формула для любой формы экономических отношений. 

— А что делать в случае, если этого экономического роста в стране не произойдет?

— Ждать, пока в «большой» экономике строятся заводы, производящие реальные товары, пока работающие люди на этих заводах не соберут достаточно средств для наполнения накоплений и городских бюджетов, достаточных для компенсации роста издержек в похоронной деятельности, ни у кого времени уже нет. Нужно срочно менять экономическую, а значит и социальную парадигму, пока у нас есть работающие технологические цепочки. Без этих перемен все разнообразие качественных товаров и услуг, появившееся в период роста до 2008 г. откатится на несколько десятков лет назад. 

— Как такие изменения повлияют на сам бизнес? 

— Кстати, что будут делать в этом случае бизнесмены-управленцы разного уровня (в смысле не ремесленники, которые копают могилы, обивают гробы и непосредственно прикладывают свой труд), я не знаю. При откате назад на них объективно не хватает добавленной стоимости, генерируемой в «большой» экономике. Их личные доходы напрямую связаны с размерами управляемой ими системой. Независимо от легитимности и форм. Растет система — растут и их доходы. Сжимается система, и доходы сожмутся до зарплаты, скажем, тракториста. А чего тогда здесь делать, если трактористом можно заработать больше?

— Какие можно выделить положительные стороны от реформы для самих родственников умерших? 

— Повторю еще раз: пока мы не увидим официального текста, оценивать, что хорошо, а что плохо для людей, а точнее — что они будут считать хорошим или плохим, невозможно. Да и тогда тоже будет сложно, ибо ожидаемый Похоронный Кодекс и прилагаемая к нему экономическая модель сами по себе становятся системой морально-этических координат «хорошо-плохо» в картине мироустройства сотен миллионов людей и властных группировок на всем евразийском пространстве. Вон, в Европе и кое-где в других странах, взявших в качестве нормы западную модель ценностей, считается хорошим то, что в России считается разрушением традиционных ценностей. Правда, шли европейские страны к этому 150 лет, пока не уничтожили все институты традиционного общества. И то, весь этот процесс сопровождался настоящей войной между «индустриалистами» и «традиционалистами». 

— А у нас есть война между «индустриалистами» и «традиционалистами»?

— В итоге получилось же сломать менталитет народа, что такое хорошо, а что такое плохо, вменив ему, что «личное потребление» выше общественных интересов, а отказ от традиционных ценностей — это «прогресс». Так что ждем официального появления в Государственной Думе главнейшего для России документа — Похоронного Кодекса Российской Федерации, который, я уверен, в итоге вычистит из социально-значимой для всех похоронно-мемориальной сферы и всю «похоронную мафию», и всех ее выкормышей-лоббистов, которые все эти годы мешали его принять.