Писатель, публицист Сергей Валериевич Роганов сегодня один из немногих в России, кто профессионально и последовательно пишет на тему смерти и бессмертия для широкой аудитории. Он позиционирует себя как единственный в стране философ-атеист, кто разрабатывает философию смерти и смертного человека. Известны его публикации в отечественных изданиях и онлайновых ресурсах, в том числе: «Аргументы и факты», «Русский журнал», Kreml.org, АПН, «Литературная Россия», «Литературная газета», «Независимая газета», «Exlibris-НГ», «Московский комсомолец». Он автор и ведущий программы Memento mori на РСН. Различные публикации были у Сергея Роганова и в зарубежных изданиях (США, Канада, Украина).
В июне 2009 года планируется к выпуску 1-й том Альманаха "Homo mortalis - человек смертный", в котором С. В. Роганов собрал разножанровые статьи, эссе, стихи, посвященные смерти, ее современному видению. Среди авторов - Е. Лесин ("Exlibris"), А. Вишневский ("Новый мир"), А. Мелихов ("Нева"), Е. Горный ("Сетевая словесность"), иеромонах Григорий (Смерть и самоубийство р русском роке), С. Якушин (издатель журнала "Похоронный дом"), профессоры, журналисты, главные редакторы толстых журналов.
Публикуем его статью «Об особенностях социально-психологической реабилитации чувства утраты», которая актуальна и может быть интересна читателям журнала «Похоронный дом» и специалистам ритуальной сферы, кто связан с организацией похорон. Надеемся, статья будет интересна и тем, кто воспринимает похоронное дело лишь как выгодный бизнес, а не часть общенациональной культуры.
В современных условиях развития цивилизованных стран похоронное дело в целом претерпевает трансформацию, - от самостоятельной отрасли индустрии к элементу похоронной культуры общества. Прежние методы и способы организации похоронного дела, как «чистой» утилизации останков людей в промышленных масштабах становятся основной мишенью критики и основным направлением преобразования отрасли, сложившейся в начале индустриальной эпохи, т. е. в конце ХIХ-ХХ веков. Следует признать, прежде всего, что похоронная отрасль в целом находится в очень непростом положении в нашем обществе. И дело заключается не только в законах отторжения и неприятия смерти в общественном сознании. Сама отрасль продолжает оставаться отраслью, а, значит, парадоксальным образом препятствует собственному развитию. И что самое главное, имидж представителя похоронного бизнеса остается на уровне «дельца», который, пренебрегая элементарными чувствами сочувствия и сострадания, зарабатывает на самом тяжелом человеческом горе, на безвозвратной, неизбежной потере родных и близких.
Прежде всего, необходимо определить основные моменты прошлой истории, когда происходило не только разрушение мастерских и гильдий ремесленников по изготовлению необходимых аксессуаров для осуществления обряда захоронения, но и фундаментального отношения общества и отдельного человека к смерти индивида.
Похоронная культура, которая складывалась в лоне христианства была разрушена не только в Советской России, но и во всех остальных странах Европы и Северной Америки. Прежде всего, церковь, - обитель похоронного ритуала, была низведена на пусть и почетное, но на второе место. Главным двигателем похоронной индустрии становилась массовая культура, массовое производство, санитарные нормы существования крупных городов, законы рынка, спроса и предложения. Прежние христианские символы похоронного ритуала превратились в обычные знаки, за которыми скрывались отнюдь не смерть как наказание за первородный грех, не бесконечная вина перед Господом и уж, конечно, не идея всеобщего воскрешения и победы над смертью. Умирающий человек удаляется из круга сострадающих близких, скорбь над телом покойного становится уделом отдельной семьи больших городов и мегаполисов. Масса людей не может застывать и скорбеть над телом умершего человека, кладбища не могут располагаться в центре города, прежде всего по санитарным нормам. Но, самое главное, - массы людей направляются вождями на создание нового облика планеты и истории.
Индустриальная эпоха завершилась второй мировой войной, соответственно, и отрасль похоронной индустрии претерпевает серьезные изменения. В основе деятельности крупного и среднего бизнеса становится абсолютное раскрепощение всего человека и максимальное удовлетворение любых, прежде запретных или подавленных сфер деятельности человека (вспомним сексуальную революцию). Следование за капризами потребителей (отсюда и название эпохи – потребительское общество) сменяется формированием самих потребностей, но, опять же, в основе принципов формирования потребностей лежит нацеленность на создание и затем удовлетворение любых потребностей и форм человеческой деятельности.
Похоронный бизнес, ориентирующийся на законы «голого», рынка постепенно превращается в анахронизм. В действительности, в современном мире складывающейся новой похоронной культуры, прежние «простые» бизнес-структуры преобразуются в похоронные дома, т.е. в социально-культурные центры психологической и социальной реабилитации людей, а не среднестатистических граждан. Однако, современные государства, власть в целом не включают погребальную культуру в равноправную сферу культуры, наряду с искусством, т.е. живописью, музыкой, скульптурой, литературой, архитектурой и т.д.
Отсюда, любая деятельность и «бизнес-структура» похоронного дела сталкиваются с двоякого рода трудностями своего развития. С одной стороны, внутренняя структура так называемого «бизнеса», социальные коллективы людей, занятых этого рода деятельностью, испытывают немалую как психологическую, так и социальную нагрузку, будучи своего рода «отвергнутыми», лишенные законных прав полноценного существования группами людей не в тени общих законов, а так, как существуют
социальные группы иных сфер культуры, общества в целом.
Иными словами, трудно вообразить себе генерального директора похоронного дома, номинированного на региональную премию «Лучший по профессии» или «Элита российского бизнеса». Тем более, увидеть такого человека героем телешоу, передовицы в российской газете или политическим лидером. Более того, - целые династии мастеров, организаторов похоронного дела перемещаются в государственные или исторические архивы – о них не принято говорить, а уж тем более гордиться «в приличном обществе».
Если психологические нагрузки могут быть частично элиминированы штатным психологом, то ликвидация положения социальных изгоев возможна только в рамках национальных программ. И здесь, опять же, сама власть выполняет «социальный заказ», - смерти и культуре погребения не место в современном мире.
Внутренний конфликт самой похоронной отрасли, в действительности, является отражением сложного комплекса отношений общества в целом к феномену смерти в современной культуре. Стремительное развитие биотехнологий с середины ХХ века разрушает не только прежнее тело человека, но и ставит на повестку дня вопрос о перспективах радикального моделирования всего человека, - речь идет о максимальном продлении продолжительности жизни, и, как главная цель, - достижения нового «технологического» бессмертия. Необходимо подчеркнуть, что церковь последовательно отступает под натиском нового витка биотехнологического прогресса и отдает свои права последнего судьи в руки биоэтики, права, медицины, биологии в целом.
Эти особенности современного периода развития постхристианской культуры во всем мире обуславливают своеобразную конфронтацию общества и похоронного бизнеса, а, следовательно, и скрытую социальную «войну», т.е. скрытые или явные взаимные обвинения. Общество «наживается» на лишении законных прав этой сферы бизнеса, но проигрывает, поскольку пытается, в действительности, лишить само себя права быть обществом людей, обладающим похоронной культурой.
С другой стороны, похоронный бизнес «наживается» на обществе, но терпит невосполнимые убытки, самоустраняясь от выполнения, прежде всего, социально-культурной функции, а, значит, отказываясь от значительного расширения сферы своей жизнедеятельности.
Действительно, реклама ритуальных услуг, которую предлагают похоронные фирмы, наполнена предложениями, которые лишь подчеркивают нежелание этой сферы бизнеса становиться элементом новой культуры. Широкий выбор гробов и аксессуаров, лучшие «места» на кладбищах, могильные плиты всех цветов и оттенков, венки и букеты цветов, - вот стандартный набор, который общество находит на сайтах или журналах похоронных домов. Иными словами, реклама построена таким образом, как будто основным потребителем этих услуг является покойник, а не скорбящие, живые родственники и близкие. Для современного человека, для коллективного сознания в целом, подобная реклама услуг является оскорбительной, хотим мы это признавать или нет. Не только потому, что подсознательно большинство людей не только не желают «помнить» или «размышлять о смерти», тем более, погружаться в мир «загробного существования» трупа. Современный человек, прежде всего, нуждается в социально-психологической поддержке и реабилитации, т.е. в услугах, которые помогут ему максимально быстро вернуться к размеренной, социально активной жизни. Безусловно, пожилое поколение по-иному относится к переживанию скорби утраты, качеству гроба или к общему виду могилы, где будет покоиться дорогой и близкий человек. Однако, необходимо понимать, что сама организация похорон осуществляется молодым поколением активных людей.
Таким образом, разрабатывая принципы рекламы услуг похоронного дома, необходимо учитывать несколько важных составляющих. Прежде всего, на первом месте должны находиться не аксессуары ритуала захоронения, а широкий комплекс услуг по оказанию социально-психологической поддержки с учетом как возрастных особенностей родных и близких, так и «возраста» покойного, причин и обстоятельств его смерти.
Но это только первый, необходимый шаг. Не менее важна и социально-психологическая реабилитация родных и близких, друзей покойного после того, как захоронение состоялось. В прошлом, эти услуги обычно оказывала церковь, однако теперь скорбящие люди оказываются уже за пределами интересов похоронных домов. Разумеется, существуют и психотерапевты, и церковь. Однако здесь человек сталкивается с особенностями переживания горя утраты.
Ни обычный психотерапевт, который не находился с людьми с самого начала смерти близкого и родного человека, ни церковь, которая, как правило, только подчеркивает разрыв между обыденной, насыщенной мирскими делами жизнью и миром христианской смерти, не могут выступать полноценными агентами социально-психологической реабилитации. А работники структуры, оказавшей ритуальные услуги по захоронению, постепенно превращаются в сознании человека в «темную, злую силу», которая навсегда изъяла и ликвидировала любимого человека. И, как закономерный результат, - негативное отношение к похоронному дому, к его сотрудникам только усиливается в коллективном и индивидуальном сознаниях.
Таким образом, в современных условиях постоянная психологическая и социальная работа с людьми, пережившими невосполнимую утрату, может и должна становиться одним из основных направлений деятельности похоронных домов, а, значит, и развития похоронного дела в целом. Подчеркнем еще раз, – ни одна структура современного общества не может заменить похоронный дом в создании широкого спектра услуг по социально-психологической реабилитации людей. Значит, именно в развитии этого направления деятельности заключается как развитие похоронного дела, так и его социально-психологическая реабилитация в глазах общества. Конечно, это требует расширения как внутренней структуры, т.е. дополнительного набора сотрудников, так и изменения внешней структуры работы, т.е. создания особой психотерапевтической и социальной службы. Но, совершенно очевидно, что все затраты окупятся, и самое главное, – в глазах общества сфера похоронного дела начнет обретать лицо похоронной культуры, а не бездушного бизнеса по утилизации «отходов» человеческой жизнедеятельности.
Сказанное, в целом, относится к задачам социальной политики, которую должна вести эта отрасль культуры, а не бизнеса. Не навязывание аксессуаров ритуала захоронения рядом с рекламой туристических фирм и торговых комплексов, не назойливое присутствие в местах, которые никак не связываются в сознании современных людей со смертью, - например в центре города, рядом с жилыми домами или местами массового отдыха, а уважение к социально активной жизни, прежде всего. Это парадоксальное, на первый взгляд, предложение, в действительности, отражает особенности восприятия смерти современным обществом.
Средства массовой коммуникации перегружены знаками и символами смерти, смерти виртуальной, игровой, нереальной настолько, что напоминание о возможной настоящей смерти, да еще и близких людей только усиливает, негативную реакцию общественного сознания, и еще больше содействует вытеснению похоронного обряда, отрасли в целом на периферию повседневной жизни. И здесь необходима продуманная политика и представителей похоронного дела, и власти, общества в целом. Например, статистика количества смертей доступна и активно используется и в период разработки бюджета, и в периоды ведения политических компаний. Но количество семей, переживших горечь утраты, статистика, доступная только похоронным домам и бизнес- структурам, до сих пор остается невостребованной в нашем обществе. А ведь именно эта составляющая коллективного сознания, особенно в малых и средних городах, может и должна стать совершенно необходимой при планировании как общегородских мероприятий, так и жизнедеятельности социальных групп и коллективов в целом.
Таким образом, фундаментальное измерение бытия человека – его смерть, ритуалы прощания, захоронения, похоронная отрасль в целом постепенно начинает превращаться в новую похоронную культуру нового общества в начале ХХI. У этой культуры еще нет определенного лица, еще трудно определить в целом направления, в которых развивается новые элементы будущего, – мы находимся в переходном периоде. Однако уже теперь становится совершенно очевидным, что развитие национального похоронного дела, так же как и в любой другой стране, не может происходить самопроизвольно, т. е. без четких и ясных целей, по законам «дикого рынка» конца ХХ века в России.
Сергей РОГАНОВ, кандидат философских наук, г. Москва
#GALLERY#
