Культура и семиотика захоронений, похоронная ритуальность, обрядность и фольклор изучаются различными специалистами-гуманитариями – философами, некросоциологами, этнографами, культурологами.
В современных исследованиях, помимо традиционных ракурсов, эта тема обозначает и несколько необычных аналитических полей: мортальная культура как особая потребительская практика, кладбище как особое «публичное пространство» города, где вырабатываются и воспроизводятся некие нормы социальной жизни, кладбище как место семейной интеграции или даже (вос-) производства семьи. По мнению Леонида Ионина, «отношения мертвых и живых — это отношения современников, членов одного и того же общества». В таких отношениях «существует экономика и политика. <…> Экономика базируется на необходимости уделять мертвым часть общественного богатства. Политика — умение живых посредством магии добиваться желаемого от мертвых». В этой связи гуманитарий не может ограничивать свои исследования обществом живых. (6: 366—369).
Задача исследования реконструировать культурные образы смерти, понять знаковые механизмы репрезентации взаимодействия мертвых и живых, проанализировать дискурсы, обслуживающие феномен смерти человека, понять динамику отношений урбанистического и мортального кодов культуры.
Евгений Сафронов любезно поделился с нашим блогом своими размышлениям о придорожных кенотафах.
Этим летом на федеральном уровне активно обсуждался законопроект, в котором предлагается запретить установку так называемых «придорожных памятников» (или по-другому — «кенотафов»), поставленных на месте гибели людей в ДТП. Мнения по этому поводу кардинально разделились, у каждой из точек зрения — свои весомые аргументы. В данной статье мы не будем вставать на чью-либо сторону, поскольку цель ее другая — познакомить читателей с этим культурным и социальным феноменом чуть ближе. Тогда, быть может, исчезнет однозначность и жесткость в оценке упомянутого явления. По крайней мере, уже сейчас очевидно, что оно не относится к той категории несложных проблем, которые решаются по принципу «взять и отменить».
Немного об истории вопроса
Термин «кенотаф» — древнегреческий по происхождению, буквально переводится как «пустая могила». Этим словом обычно называют надгробный памятник, установленный на том месте, где нет останков покойного. Памятные сооружения на местах гибели известных людей — явление, распространенное по всему миру. Достаточно вспомнить стелу на Черной речке, установленную на месте гибели Пушкина, или кенотаф над тоннелем, в котором потерпел аварию автомобиль принцессы Дианы. Также нередко особым образом маркируются места массовой гибели людей: напомним, к примеру, о кресте под старым Императорским мостом в Ульяновске — на месте страшной катастрофы теплохода «Александр Суворов» в 1983 году. Первые кенотафы на местах гибели в ДТП появились, вероятно, уже после Второй мировой войны. Особое распространение они получили в последние несколько десятилетий — возможно, в связи с резким увеличением автотранспорта и, соответственно, ростом количества аварий. Стоит добавить, что до недавних пор законодательной нормы, непосредственно регламентирующей вопрос о придорожных кенотафах, не было.
Своими глазами
Одно дело — абстрактно размышлять о том, стоит или не стоит «очистить» придорожную полосу от символических памятников, и совсем другое — увидеть их своими глазами. И не просто увидеть, а постоять у каждого из сотен кенотафов — расположенных вдоль тысяч километров российских дорог. Прочитать фамилии трагически погибших (кенотаф — это всегда знак чьей-либо трагедии!), посмотреть на лица, изображенные на фотографиях…
Основная идея нашей поездки, к которой я присоединился в июле этого года, заключалась в первичном, так сказать, «визуальном» знакомстве с придорожными памятниками. Иными словами, на избранных участках достаточно длительного пути (наша исследовательская группа преодолела около трех тысяч километров за 10 дней) мы фотографировали все кенотафы, которые смогли заметить на обочинах трассы. В итоге было зафиксировано несколько сотен придорожных памятников — в Ульяновской, Кировской, Ивановской, Нижегородской областях, а также — в Мордовии, Чувашии, Татарстане и Марий Эл.
Типы кенотафов
Мое первое личное открытие (открытие «для себя») состояло в том, что придорожные памятники бывают разные. Мало того, в различных регионах могут преобладать разные типы кенотафов. К примеру, на дороге из Саранска в Ульяновск вместо привычных креста или схожего с могильным памятников не так давно стали устанавливать своеобразные «вазоны» — иногда без фотографий и табличек с именами погибших.
По направлению из Йошкар-Олы в Чебоксары встречаются оригинальные авторские работы — от паруса с изображением клавиш (вероятно, разбился музыкант) до прекрасной лебеди на пьедестале — скорее всего, это памятник любимой супруге. Если говорить именно об оригинальности, то в памяти остался кенотаф в виде большого каменного цветка с фотографией небольшой девочки, погибшей — судя по состоянию памятника — достаточно давно.
Самый типичный кенотаф, как уже упоминалось, — это либо крест, либо памятник в виде обелиска или плиты. В качестве материала для их изготовления может использоваться металл, мрамор и гранит. Крест и памятник нередко сопровождаются металлической оградкой и даже имитацией могильного холма. Часто место гибели обозначается только погребальным венком или искусственными цветами — особенно в пределах городской черты. Объясняется это тем, что поставить в городе на обочине дороги памятник практически невозможно.
Также неоднократно встречались необработанные камни различной величины с прикрученными на них табличками с именами и просто металлические таблицы, приваренные к двум прутам, которые воткнуты в землю.
Сильное впечатление производят мемориалы — в виде беседки или высокой кирпичной стены, к которой прикреплены портреты погибших. Одна из важнейших «примет» придорожных кенотафов (далеко не всех, конечно) — использование в качестве составляющих элементов памятников деталей разбившегося автомобиля. Это может быть руль, часть подвески, фары, капот, шины и так далее. У подножия памятника мы иногда находили талон техосмотра, лазерные диски с любимыми песнями, детские игрушки…
Следы посещения
Придорожные памятники, как и люди, имеют различную судьбу: некоторые, судя по «одичавшему» виду, почти не посещаются. Такова, кстати, и участь отдельных могил. Зато возле других хорошо заметны следы визитеров: вытоптанные тропинки, скошенная трава, оставленные конфеты, печенья, рюмка с водкой или початая бутылка с пивом. Часто встречались зажженные и потушенные сигареты: друзья приходили поминать погибшего.
Вообще, посещение кенотафов и ритуальные действия возле них — пока практически неизученная проблема. Обусловлено это во многом морально-этическими сложностями такого изучения. Однако мы можем предполагать (в том числе — на основе наших немногочисленных интервью с ульяновскими респондентами), что данные действия схожи с теми, что производятся при визите на кладбище. С погибшими разговаривают, молятся, поминают их, плачут; убирают памятник, освобождают от сорняков и старых «подношений».
Во время нашей поездки на территории Татарстана нам удалось заснять момент подобного посещения. Молодой парень вместе с другом приехал на мотоцикле к кенотафу погибшего в 2009 году отца. Они убрали памятник и сообщили нам о том, что саму могилу, расположенную на кладбище, они посещали несколько недель назад. К памятнику у дороги приехали тогда, когда им представился случай. Кстати, к кенотафам, вероятно, нередко заезжают именно «по случаю», хотя логично предположить, что это происходит и в день гибели, а также в религиозные праздники, связанные с поминовением умерших.
Любопытно, что «помянуть» погибшего можно, не останавливаясь специально возле самого кенотафа: например, в среде профессиональных водителей принято сигналить, проезжая мимо придорожных памятников. В Радищевском районе Ульяновской области нам рассказывали о том, что в аналогичных ситуациях крестятся или говорят: «Царствие Небесное!». В любом случае на кенотаф как-то реагируют — иногда как на предупреждение об опасном участке дороги. Впрочем, достаточно часто кенотафы вызывают у проезжающих только зевоту и, судя по комментариям на некоторых Интернет-форумах — могут провоцировать «плохое настроение» и даже агрессию. Надо сказать, что общей реакцией участников нашей поездки было настоящее эмоциональное потрясение. Как уже говорилось, кенотафы, в отличие от обычных могил, — это всегда знак большого человеческого горя, символ потери и катастрофы. Я до сих пор в подробностях помню большой необработанный камень с десятком имен погибших в ДТП детей — видимо, разбился автобус…
Таким образом, дело не в том, что место для умерших и памяти о них — на кладбище. Так, по крайней мере, принято в нашей культуре. Все дело в какой-то сакральности самого пространства, участка дороги, где неожиданно «ушел» человек: хочется словно собрать эту память о нем в одном месте — как разбросанные по асфальту куски автомобиля. И тем самым не дать забыть о погибшем — и напомнить о чем-то самом важном тому, кто случайно промчался мимо на своем авто.
