Война с мёртвыми

На месте бывшего концлагеря для военнопленных советско-польской войны 1919—1921 гг. — цементный завод, неподалёку — канализация. Предполагается, что в братских могилах в лесу похоронено 22 000 человек. Даже спустя 90 лет они не знают покоя…

…«Лагерь в Тухоле — это землянки, в которые входят по ступенькам, идущим вниз. По обе стороны — нары, где пленные спят. Отсутствуют сенники, солома, одеяла. Нет тепла из-за нерегулярной поставки топлива. Трагичнее всего условия вновь прибывших: их перевозят в неотапливаемых вагонах, без соответствующей одежды, люди холодные, голодные и уставшие… После такого путешествия многих отправляют в госпиталь, а более слабые умирают». Эта запись — выдержка из доклада Натальи Крейц-Вележиньской — представителя польского Красного Креста. В декабре 1920 года женщина посетила концентрационный лагерь для пленных красноармейцев в Тухоле (городок на севере Польши) и пришла в ужас от условий содержания людей. Немудрено. Если верить донесению, направленному 1 февраля 1922 года военному министру Польши начальником II отдела Генштаба подполковником Игнацием Матушевским, лишь в одном этом лагере за пару лет от голода и болезней погибли 22 тысячи (!) граждан Советской России…

…Приехав в Тухолю, я очень долго искал ТО САМОЕ кладбище. В городе никто о нём не знает. Сначала указали на монумент польским солдатам у костёла, затем отправили в центр, к обелиску со звездой. Лишь с третьего раза я оказался за городом, на опушке леса, и… да, увидеть такое я не ожидал. На зубах хрустит пыль, воздух сотрясает грохот бетономешалок, окрестности завалены грудами строительного мусора: на месте бывшего концлагеря расположился цементный завод. Как поведала польская журналистка Малина Бланьска, рабочие жалуются — до сих пор, копая землю, они натыкаются на груды человеческих костей. В другой стороне, примерно в сотне метров, — канализация, куда сливаются сточные воды и нечистоты. Массовые захоронения умерших пленных от производства цемента отделяет хлипкий заборчик; и власти считают, что это нормально.

— Я не понимаю, чем тут можно быть недовольным! — Збигнев Краецкий, инспектор мэрии Тухоли, отвечая на мой вопрос, нервничает — у него трясутся руки.

— Вы просто не видели, в каком состоянии это кладбище было совсем недавно! Могилы заросли сорняками, надгробные камни разбросаны. Сейчас мы выделяем на поддержание этого места 7000 злотых (около 70 000 рублей. — Авт.) в год — расчистили, установили табличку, венок положили! Нечистоты рядом? Они ничуть не рядом! К нам приезжал российский посол, и он не выразил никакого протеста. Пан, в чём же тогда дело?!

Збигнев спешно рисует на бумаге схему, доказывая мне, что стоки от канализации не должны попадать на кладбище. Насчёт «цементного завода на костях» он пожимает плечами: «Его построили в семидесятых годах. Тогда власти СССР не замечали этих могил — дабы не навредить отношениям с Польшей. А Польша их тем более не замечала».

…Советско-польская война разразилась в 1919 году. После ухода кайзеровской армии поляки начали захват земель в Белоруссии и на Украине: целью было «восстановление Польши в границах 1772 года», по плану Юзефа Пилсудского. Вскоре наступающих отбросили назад — Красная армия продвинулась к Варшаве. Но битва за польскую столицу закончилась для РСФСР полным разгромом и хаотичным отступлением. Осенью 1920 года в плен попали 65 000 красноармейцев, а всего в руках поляков оказались 130 000 бойцов РККА. Их разместили в целой сети концлагерей — в упомянутой Тухоле, Стршалково, Лукове, Вадовице, Белостоке и Бресте. Пленных почти не кормили, не оказывали медицинской помощи: мороз и эпидемии быстро сделали своё дело. Отчёт госпитальных служб тухольского концлагеря свидетельствует: «С февраля 1921 года до 11 мая того же года зарегистрирован 2561 смертный случай, за три месяца погибло не менее 25% общего числа пленных, содержавшихся в лагере» — люди умирали от голода, брюшного тифа, обморожений. Трупы зарывали в ямах. Условия в других лагерях были ещё хуже. Генерал Хордыньский-Юхнович, посетивший Белосток, писал в отчёте: «Русские пленные покрыты лохмотьями: прижимаются друг к другу, пытаясь согреться. В воздухе стоит смрад от больных дизентерией и гангреной, развивающейся в опухших от голода ногах». В брестском лагере ежедневно умирали сто красноармейцев, а самой страшной стала зима на стыке 1920—1921 годов, когда от морозов погибли тысячи лагерных обитателей. 9 сентября 1921 года нарком иностранных дел Чичерин направил Польше ноту, в которой обвинил польские власти в смерти 60 000 (!) военнопленных из РСФСР.

…Братские могилы на месте концлагеря в Тухоле заросли травой, но сохранились — огромные продолговатые насыпи, уходящие вглубь леса. Они ничем не огорожены — к кладбищу идёшь по кривой тропинке среди деревьев. Да и кладбище ли это? Расчищена площадка, пара десятков белых столбиков с надписью «Русский», с датой — 1920/1921 плюс табличка на польском: «Тут похоронены пленные большевики из России». И всё. Ни единого имени, всё обезличено… Но самое главное — нет объяснения, что именно стало причиной смерти этих людей. Неудивительно. Польские власти до сих пор не признали ответственность режима Пилсудского за массовое умерщвление безоружных пленных и не принесли извинений. Слева грудой свалены старые кладбищенские надгробия. Как сообщил один из рабочих, у города не было денег их вывезти — так тут и оставили. Сколько в этой земле скелетов? Никто не хочет считать. В Польше объявили, что гибель российских пленных в концлагерях — это «большевистская пропаганда».

— То, что в Тухоле умерли 22 000 россиян, не подтверждается архивными документами, — объясняет мне Ежи Шванковский, глава службы геодезии областного управления. — У нас есть списки с именами похороненных красноармейцев. Там — около двух тысяч человек, то есть в десять раз меньше, чем в письме офицера польского Генштаба. Разумеется, и это трагедия. Но я считаю — пленных не убивали специально. После революции 17-го года всюду царил голод, бушевали эпидемии — и Польша не была исключением. Еды и медикаментов не хватало для поляков, власти не рассчитывали на такое число пленных.

Между тем списки умерших в Тухоле составлял лагерный священник. Но, по его собственному признанию (оно также сохранилось в архивах), он не отпевал большевиков. Другие источники указывают — в первые полгода существования лагерей в Польше статистика вообще не велась. Многие пленные погибали во время транспортировки, их доставали из вагонов уже мёртвыми и зарывали тут же. «Списки явно неполные — большинство большевиков были простыми крестьянами: они не имели даже документов, а не то что солдатских жетонов, — считает Мачей Вишневский, обозреватель польского еженедельника «Nie». — Можно с уверенностью сказать, что здесь лежит больше людей… хотя бы потому, что все могилы — братские. Я уверен, ответственность за смерть красноармейцев лежит на начальниках концлагерей — власти Польши как раз хотели показать имидж гуманного государства, но тыловые офицеры просто упивались своей властью и вседозволенностью, подвергая русских мучениям».

На цементном заводе Тухоли хорошо осведомлены, что их бизнес находится на кладбище. Когда я сослался на слова сотрудников о костях, которые находят на месте работ, менеджер Камиль Хоффман ответил — он не может ничего комментировать, ибо недавно занял свою должность.

— Вам понравилось, если бы цементный завод построили на могилах Катыни?

— Полагаю, что нет. Но… извините, завод стоит здесь довольно давно. И в случае чего снести его сейчас невозможно — это частное владение. Хотя я вполне понимаю ваши ощущения, и, поверьте, мы делаем всё возможное, чтобы не навредить кладбищу. Я с уважением отношусь к чувствам россиян и покою тех, кто тут у нас похоронен.

«Цементный завод? Нечистоты? Мы и так тратим кучу денег на памятник вашим солдатам, убитым в 45-м году, — откровенно заявил мне один из жителей Тухоли. — Почему нам должно быть дело до мёртвых русских?» Вопрос: «А почему нам есть дело до мёртвых поляков?» — поставил его в тупик. Да, это уже стало нормально: мы должны всем, а вот нам — никто. Мемориал в память убитым НКВД польским офицерам в Катыни строили два года, у него есть и свой сайт в Интернете, музей проводит экскурсии — по цене 400 рублей с человека. В Польше процветает настоящий культ Катыни — траурные мероприятия каждый год, переименования улиц, речи с трибун. Тут — ничего. Только кости под деревьями да скромная табличка. Тысячи (если не десятки тысяч) наших пленных покоятся в Тухоле между цементным заводом и канализационными стоками.

Михаил Горбачёв в 1990 году принёс извинения Польше за расстрел НКВД тысяч польских офицеров в Катыни. Потом то же самое сделал Борис Ельцин. Недавно Дмитрий Медведев осудил «акт жестокости в Катыни», а Госдума приняла постановление, где вина за это возлагалась на Сталина и его приспешников. Редакция «АиФ» обращается к Президенту Республики Польша Брониславу Коморовскому с призывом открыть новую страницу в отношениях России и Польши, показать свою добрую волю, признав массовую гибель российских военнопленных во время войны 1919—1921 гг. и убрав цементный завод с места, где располагался концлагерь Тухоля. Никто не пытается принизить масштаб преступления, которое было совершено НКВД в Катыни, или тем самым оправдать его. Однако в отношениях России и Польши не должно быть «односторонних» движений, мы обязаны вести открытый разговор о белых пятнах в нашей истории. Одновременно редакция «АиФ» готовит обращение к руководству РФ и общественности с предложением создать достойный мемориал в Тухоле, где лежат тысячи наших сограждан, озвучить их имена. И приглашает читателей «АиФ» присоединиться к дискуссии на наших страницах.