Об этом мы говорим с доктором медицинских наук, заведующим кафедрой пульмонологии ГБОУ ДПО «Российская медицинская академия последипломного образования», заслуженным врачом РФ, профессором Александром Синопальников.
Плохой учёт
Марина Матвеева, «АиФ. Здоровье»: Александр Игоревич, насколько распространена бронхиальная астма у нас в стране и насколько опасна эта болезнь?
Александр Синопальников: В мире насчитывается более 300 млн больных бронхиальной астмой, при этом, несмотря на все успехи современной медицины, эта болезнь по-прежнему считается жизнеугрожающей. Около 450 тысяч людей ежегодно умирают от удушья во время астматического приступа.
По официальной статистике, в нашей стране бронхиальной астмой страдают 1,37 млн человек. А в США, например, около 19 млн. Такую разницу в цифрах можно отчасти объяснить разницей в количестве населения. Но население США превосходит наше лишь в 2,3 раза. Отсюда очевидный вывод: у нас явно недоучитывается большое число больных, страдающих этим заболеванием. В пользу этого предположения говорят и данные исследования, прошедшего в РФ, где обследовались лица с теми или иными видами респираторного дискомфорта, будь то кашель, одышка, свистящее дыхание. Выяснилось, что у каждого 4‑го из них имелись симптомы астмы, а в амбулаторных картах такой диагноз стоял менее чем у 7% обследованных.
По мнению экспертов, астматиков у нас в действительности в 7 раз больше.
– А почему у нас астма так плохо диагностируется? Не потому ли, что пациенты должны получать льготные лекарства?
– Нет, врачи при наличии конкурирующих болезней скорее поставят диагноз «астма» и выведут его на 1‑е место, подчёркивая необходимость льготного лекарственного обеспечения для пациента. Причины плохой диагностики, во‑первых, в низкой обращаемости пациентов. Когда человека ежедневно мучают приступы удушья, он долго терпеть не будет. Но с приступами немотивированного кашля, свистящим дыханием наши соотечественники к врачу не побегут. А основная масса больных астмой как раз страдает лёгкой формой с минимальным набором симптомов, внешне очень похожих на симптомы простуды или хронического бронхита.
Во‑вторых, ещё в бытность СССР мы были едва ли не единственной страной, где ставили диагноз «хронический астматический бронхит» или «предастма». Этим диагнозом мы отодвигали начало лечения болезни. Но болезнь рано или поздно всё равно всё расставляла по своим местам. Однако, когда мы понимали, что это всё-таки астма, эффективность тех препаратов, которые помогают на ранних этапах, на поздних оказывалась недостаточной.
Отчасти эта тенденция – ждать развития болезни, а уже потом назначать лечение – сохраняется до сих пор.
Выбор лекарства
– Но если пациенты не спешат со своим кашлем обращаться к врачам, а врачи не спешат ставить диагноз, лечение этой болезни у нас вряд ли идёт эффективно?
– Это заболевание неизлечимое, но управляемое. Недавнее исследование показало, что в реальности только каждый 4‑й больной контролирует своё заболевание, а из тяжёлых астматиков – лишь каждый 10‑й.
Контроль над бронхиальной астмой – это когда нет необходимости в вызове «скорой помощи», когда не нарушается ночной сон, нет ограничений в повседневной и профессиональной физической активности…
Пациенту важно, чтобы лекарство действовало быстро, чтобы оно хорошо переносилось и не давало побочных эффектов. Важна также простота использования ингалятора. Недавно австралийские учёные провели исследование, пытаясь понять, почему «комбинированная терапия», лучше которой пока ничего не придумано, не помогает части пациентов. И обнаружили, что каждый второй больной просто игнорировал врачебные рекомендации, а 39% из обследованных неправильно пользовались ингалятором.
Близкий к оптимальному - многодозовый порошковый ингалятор, ибо число критических ошибок при выполнении пациентом ингаляционного манёвра здесь наименьшее. А при переходе с привычного ингалятора на другой происходит резкое увеличение числа случаев неэффективной терапии. Чисто механическая замена несёт серьёзный риск меньшего контроля над течением заболевания.
Мнимая дешевизна
– Как реализуются льготы на лекарства?
– Из случайных встреч с отдельными пациентами, которые приходят ко мне в периоды ухудшения состояния, я вижу, что ухудшение часто объясняется вынужденным переводом на другой препарат.
– То есть их просто перевели на дженерики?
– Да, но дело здесь не только в качестве дженерика, дело в устройстве доставки, которое произвести едва ли не сложнее, чем воспроизвести препарат. Препарат и средство доставки – единое целое, одно – в другом, особенно когда мы говорим о многодозовых препаратах. Сложно найти адекватную замену брендовым препаратам среди огромного числа дженериков. Это не значит, что мы бросаем камни в огород всех дженериков. В Северной Америке есть так называемая «Оранжевая книга». Это путеводитель по взаимозаменяемым препаратам для врачей. У нас есть Государственный реестр лекарственных препаратов. В нём вы найдёте перечисление всех зарегистрированных препаратов, но там нет упоминания о том, брендовый это препарат или дженерик, а если дженерик, то соответствует ли он брендовому.
Люди, которые принимают решение о закупке препаратов, – чиновники, которые выбирают лекарства по принципу дешевизны. Нам кажется, что так мы минимизируем затраты, а по факту выясняется, что мы существенно усложняем себе жизнь. Потому что, не достигнув контроля над болезнью у пациента, мы обрекаем его на внеочередную госпитализацию, нередко усложняем терапию, а это дополнительные койко-дни, увеличение времени нетрудоспособности…
Прогноз на будущее
– Будет ли возрастать число больных бронхиальной астмой?
– Кривая заболеваемости растёт. Из-за промышленных выбросов, ненатуральных пищевых продуктов, из-за использования антибиотиков в животноводстве…
– И как же облегчить бремя бронхиальной астмы на систему здравоохранения?
– Прежде всего повышать уровень образования врачей. Сейчас пульмонологов и аллергологов не хватает на всех астматиков. Значит, основная нагрузка ложится на врачей общей практики и терапевтов. Надо поднять уровень их пульмонологической грамотности.
