Один из самых молодых священников края отец Антоний преподает сектоведение в Ставропольском государственном педагогическом институте. Также он пишет книги, мечтает достроить храм и уже три года служит в церкви-вагончике военного городка. Священник является главным редактором официального сайта Ставропольской митрополии.
В скромном кабинете отца Антония стол, компьютер и небольшой угловой диван. Батюшка предлагает мне горячий чай — на улице очень холодно — и дарит свою книгу «Карманные записки молодого священника». Листаю издание в мягкой обложке, и взгляд цепляется за гриф «одобрено».
— А что означает маркировка «одобрено» на книге?
— Дело в том, что в стране действует множество разных сект. Раньше жулики, шарлатаны печатали так называемые околоцерковные книги. На них писали: мол, издают по благословению такого-то владыки. А человек, якобы одобривший издание, мог его даже не видеть. И чтобы такого не было, патриарх Кирилл благословил, что каждая книга должна получить гриф издательского отдела Русской православной церкви. Можно, конечно, издать самому, но без этого грифа книгу нельзя продавать в церковных лавках.
— Сейчас готовятся к выходу еще две мои книги, — продолжает батюшка. — Одна довольно традиционного формата, она посвящена ответам на наиболее интересные вопросы, которые мне задают в течение пяти лет на разных интернет-сайтах. Вторая — «Таинство венчания» — семейный катехизис, все о семье и браке с христианских позиций.
Сейчас отец Антоний не только пишет и проводит службы, но и курирует строительство храма в военном городке на юге Ставрополя.
Священник Антоний Скрынников. Фото из личного архива отца Антония
— Идея построить храм возникла у меня давно, — говорит он. — В городе несколько участков, где это было возможно сделать. Мне понравился военный городок, я пошел к владыке и взял у него благословение на строительство. Уже известно, что новый храм будет носить имя Дмитрия Донского. Жителям военного городка ближе тот святой, который сам был воином. В Ставрополе уже есть два храма Александра Невского и один Иоанна Воина, поэтому мы выбрали имя святого князя Дмитрия Донского.
Проект расположится на 16 сотках земли. Храм задуман двухуровневым: верхний, основной — в честь Дмитрия Донского, а нижний, поменьше — в честь Спиридона Тримифунтского.
Батюшка рассказывает о важном замысле: рядом с церковью непременно появится мемориал в память всех погибших при исполнении служебного долга. Помимо мемориала, на юге города вместе с храмом построят четырехэтажный духовно-просветительский центр с библиотекой, благотворительной столовой и спортзалом с бесплатными секциями.
— В проект мы заранее закладывали высоту потолков, — поясняет отец Антоний. — По плану зал рассчитан на боевые единоборства. Военный городок вместит 12 тысяч жителей, молодежи будет много, вот и возможность для нее заниматься. Конечно, это не панацея, но все же хотя бы попытка занять молодых.
— Когда центр и храм будут сданы?
— Проект храма стоит дороже, и архитектура у него сложнее, поэтому первым на очереди центр.
Стройка идет с марта 2015 года и медленно, но верно переходит от фундамента к стенам. Все это время отец Антоний служит в маленьком вагончике с церковным куполом.
— Вагончик был на колесах, но их пришлось снять: из-за сильного ветра он мог и покатиться, — говорит священник. — Когда идет служба, в такой передвижной храм помещаются человек двадцать от силы.
— Раз есть тяга, разве прихожанин не поедет в храм? Зачем набиваться в вагончик?
— Если так рассуждать, можно и одну больницу сделать. Поставить ее за чертой города. Человек заболеет и все равно поедет к помощи, где бы она ни была. Но чем больше больниц, тем удобнее. С благословения патриарха проводились социологические исследования. По статистике в среднем по стране на десять тысяч населения нужен один храм. Это по нашим церковным представлениям. А в военном городке даже не десять тысяч будут жить, а двенадцать.
— В Ставрополе население — около 400 тысяч, и большинство называет себя православными. Это сколько нужно храмов, чтобы всех охватить?
— Есть особая епархиальная программа, разработанная и курируемая митрополитом Кириллом. Она называется «20/20», и по ней до 2020 года в Ставрополе должно появиться 20 новых храмов. Стройка в военном городке как раз попадает в этот проект. Рассчитываем до 2020 года успеть. В краевом центре около десяти храмов, это если не брать в расчет маленькие ведомственные церкви или часовни при больницах. А очевидно: их нужно больше.
— Служить в вагончике — это своего рода миссионерство?
— Наверное, да, но часто батюшки служат и в худших условиях.
Церковь в вагончике в военном городке. Фото из личного архива отца Антония
Отец Антоний — известный на Кавказе специалист по сектам. К нему часто обращаются люди, в семью которых пришла беда — кто-то ушел в оккультные или псевдорелигиозные группы.
— Сектами я стал заниматься от некоторой безысходности, — объясняет он. — У нас в России есть специализированные центры по реабилитации наркоманов и алкоголиков, множество других структур, но нет ни одного государственного центра, который бы и занимался научным изучением проблемы, и помогал бы на практике людям, пострадавшим от сект, и их родственникам. Те несколько центров, которые есть и реально работают, держатся на энтузиазме настоящих подвижников, не получающих за свою работу зарплату и не имеющих никаких гарантий безопасности. Когда в епархию стало приходить все больше и больше людей, я понял, что кто-то должен заняться этим вопросом хотя бы на таком локальном уровне, как наш край.
— Храмы-то построятся. А прихожане кто? Секты стали силой, которая день за днем отвоевывает у людей у традиционных религий.
— По поводу этой силы скажу так. Люди по-разному в секты приходят, нет типовой схемы. Кто-то ищет путь к Богу, и его, к сожалению, хватают сектанты со своими рассказами. Еще есть момент отчаяния. Иеговисты, кстати, как говорят очевидцы, дежурят у похоронных бюро — понятно, что к ним в руки попадают люди в глубочайшей депрессии, и им тут же суют брошюрки с кричащими заголовками типа «Хотите ли вы увидеть близких после смерти?» Каждый в горе неадекватен, а специально обученный сектант знает, как заманить.
Парадоксально, но в лапах сект часто оказываются военные. Привыкнув жить в жесткой системе, они после выхода на пенсию подсознательно ищут новую строгую иерархию, в которой все понятно. Поэтому из-за умения командовать и подчиняться приказам отставники часто делают «карьеру» в подобных обществах.
Бывает и так, что человек в секте уже несколько лет, но даже не подозревает об этом. Псевдоэтнические, псевдопсихологические собрания часто — прикрытие. Порой под вечера индийской культуры маскируются кришнаиты, к Индии и традиционному индуизму никакого отношения не имеющие… Это не говоря об экстремистских организациях, вербующих сторонников на Кавказе.
— Но сектанты, как правило, людей все же не убивают. А как просветительские центры помогут тем, кто хочет ступить на другой путь, радикальный?
В ответ отец Антоний рассказывает историю, которая вошла в одну из его книг. В 2005 году, после нападения вооруженных исламистов на Нальчик эксперты собрались на круглый стол, чтобы сделать первые выводы. Вдруг во время дискуссии одна женщина встает и говорит, что в случившемся есть и ее вина, потому что в школе она преподавала математику одному из боевиков.
— У него была «пятерка» по ее предмету. Но знание алгебры не помешало ему взять винтовку и пойти убивать, — продолжает отец Антоний. — Высокий интеллект — не показатель нравственности. Есть много гениальных маньяков и убийц. Можно сколько угодно учить математике, но если мы не научим заповедям, религиозным постулатам, то никакая наука не поможет быть нравственным. Это нужно прививать с детства. Знаете, куда священника чаще и охотнее всего пускают? В тюрьмы. К заключенным зовут, а в школу порой бывает попасть сложнее. Но тюрьма — это конечный этап. Зачем ждать, пока человек окончит школу, совершит преступление, попадет за решетку, и лишь там начинать говорить ему о нравственности? Может, легче научить ребенка?
