«Рюмка водки на столе... А лучше бы в его руке. Никто не умел так держать непустую рюмку, как он. Особенно с текилой.
Чуть было не сказал: «Он из тех…»
Нет, сугубо в ед. числе — он ТОТ. Кого будет не хватать чем дальше, тем больше. И друзьям, и людям, и жанру… Хотя Он сам себе Жанр: АРКАНОВ».
И было 7 июня 2015 года — первый Его день рождения БЕЗ…
А ведь еще недавно так легко поздравлялось:
Не будет слов и строф —
АРКАНОВ, господа!..
Не просто — «Будь здороффф!»,
А просто — будь всегда!
И вот Годовщина — 22 МАРТА…
Говоря о нем и вспоминая, очень не хочется злоупотреблять самым личным местоимением. Но этого не избежать, потому что это я потерял такого друга, это для меня закончился, оборвался не просто период жизни, а целая эра.
Эра дружбы и общения с человеком, который был чуть ли не единственным из старших (ну, одним из трех), в чьем одобрении я нуждался.
Кто неизменно (и как-то омолаживающе) меня восхищал. Не только, понятно, талантом, но и всем собственным — стилем, достоинством. Всем своим, что носил с собой. Неспешностью без сытого степенства. Бастеркитоновской неулыбчивостью и невозмутимостью…
Он ничего не делал напоказ — и тем показательней было все, что он делал. А уж когда работал на публику, она влет оценивала, как он себя исполнял, и — звала на бис…
Он до последнего дня оставался денди — опять же без дендизма. Как там у солнца нашей поэзии сказано: «Быть можно дельным человеком — и думать о красе ногтей». А он сам был очень живым классиком, чьи свежие, креативные мозги и в 80 лет ежедневно что-то генерировали. И мне регулярно везло, благодаря мобсвязи, фиксировать очередной экспромт/шедевр — иногда с привилегией премьеры. Например, палиндром: «А у неба Бенуа».
Почти десять лет назад я начал это делать... Понимая, что, накапливая записи, наполняя эту папку, условный этот файл, я больше всего не хочу, чтобы настал момент, когда придется расшифровывать все — от моих каракулей до усл. обозначений, выстраивать и упорядочивать…
Но он настал — 22/25 марта 2015 года… «Амаркорд», я вспоминаю…
Когда в 2007-м мы прилетели в Ванкувер и только разместились в недорайдерной гостиничке, почти отеле, Арканов сказал мне, что пошел за сигаретами… Через некоторое время я выглянул в окно и увидел, как Аркадий стоит в своем стильном черном пальто и смотрит на дорогу. Уже курит — и смотрит на дорогу.
Клянусь, вот именно в этот момент я поймал себя на… это даже не мысль, а озноб: однажды мне придется это вспомнить…
ЭТО — вспомнить.
Вот — Аркадий Арканов, с которым я побывал в 11 странах. Не последняя из которых — Россия. Мы вдыхали брызги Ниагары и ловили такси в Нью-Йорке; брели по полночному Берлину и очень дневному Будапешту; мы зависали на северо-западном склоне горы Машук, на месте той самой дуэли, и в Неве-Цедеке, старом Тель-Авиве, и на нижегородской ярмарке… И — «Как же изменился Саратов/Лос-Анжелес/даунтаун Брянска/за эти годы!..»
Он учил меня общаться с игровыми автоматами Сочи и Лас-Вегаса (где, в отличие от Сочи, «не много проигрывают, а дорого отдыхают»). А эти ожидания рейсов в аэропортах мира!.. От Самары до Сан-Хосе. Когда можно было проассистировать Ему в простодушно-любимейшем занятии — решении кроссвордов (и вставить свои три копейки!), перемыть кости былому и, конечно, — о спорте! — обсудить турнирное положение нашего бедового «Торпедо» да и вспомнить великого Эдика Стрельцова…
А еще — нескучно скоротать время в художественном розыгрыше одной и той же незаурядной и красивой женщины, супруги оч. знаменитого друга, выдающегося музыканта, хронического юбиляра и нашего гастрольного соратника… (Среди нескольких ее ярких талантов есть и этот — неизменно «вестись» и разыгрываться вновь и вновь сполоборота. «Че, правда?.. Да ладно?!»; «А ты что, не в курсе?.. Это же он еще до первой судимости…») Причем, по нашей с Арканом методе, говорить, вбрасывая шайбу, надо было не ей, а как бы друг другу… Арканов и здесь был идеальный партнер.
Джаз, спорт, литература, история (любая, да хоть и советской эстрады), воспоминания о всяческих корифеях — насколько все становилось приятно-притягательным в разговорах именно с Ним… Его высокоэрудиция. О скольком же я собирался — и отложил — переспросить!..
Какие шедевры общения были возможны именно с Ним — словно под ключ для воспоминаний, будь они неладны…
Ну вот хоть это припомнилось, вроде из недавнего, ан из другой уже эры…
Наши гастроли в Израиле 12-го года. Июль не встречает, понятно, прохладой. Этот день — свободный от выезда на очередную площадку. Предзакатно. Я стою на балконе нетанийской гостиницы «Галиль» и смотрю то на море, то вниз. Где вижу не только Аркана, но и этого городского чудика, который только что — узнав самого Арканова! — шел по пятам знаменитости — и вот замер в почтительном отдалении, не решаясь, слава богу, приблизиться… Арканов же смотрит на небо. Проследив направление взгляда, я понял, что могло его там заинтересовать. По небу двигался светящийся объект. Неопознанный, летающий…
фото: Из личного архива
Я вижу, как Аркан лезет в карман за телефоном и начинает звонить. Как выяснилось, мне. (Это значит, из роуминга — через Москву.) «Вова, по-моему, это НЛО… Ты это видишь?!» — «Ага!.. Конечно, НЛ… О!..» И вот мы с ним, еще несколько минут, созвонившись в Израиле через Россию, обсуждаем (по)явление НЛО над Землей обетованной…
«А у неба Бенуа»…
Программы «Трио на Аркане» «Два в одном — для своих»… Удачей было оказываться востребованным вместе с ним. Быть его не только другом, но и партнером. Предвкушение кайфа совместной гастроли. В дорогу я нарезал кроссвордов — на случай, если вдруг ему не хватит где-нибудь в США… («Нет, с этим кроссвордом надо что-то решать».)
О нем вообще хотелось заботиться как младшему — и тайно, даже не афишируя своих мелко-«добрых дел», что совершенно не характерно для данного автора…
«В его глазах хотелось отличаться». Опять же как-то по-мальчишески. «Ты чего, без машины?.. Так я тебя довезу, Аркан!..» И — крутить баранку, рулить у него на глазах — подвозить Арканова… «Аркан всегда Аркан!..» — эту перелицованную советско-солдатскую песню пел хор коллег на очередном его юбилее… «Вова, не кори меня, другим я не стану…» — сказал мне он, не став со мной заодно скандалить, когда в Канаде импрессарша запустила механизм кидалова, и я уже попер рогом… «Я не изменюсь никогда» — и не было/не звучало в этом ни бравады, ни самооправдания.
Он был везучим человеком. Причем заслуженно. И возникало это ощущение-возглас: «Нет, все-таки бывает Справедливость!», точечные Ея вспышки — когда ему в очередной раз везло — и не только в казино.
Кстати, о родном его, игорном. Оставив в те еще «тучные» годы немало честно заработанных/кровных в «Короне» (так что ему даже полагался символический «откат» от заведения — с проигрышей), именно он, он выиграл машину «Вольво» в проводившейся там единственный раз лотерее. И казиношники искренне радовались, что фортуна выбрала именно АркадьМихалыча, а не какую-нибудь сволочь «в законе»…
А еще, по тому же ведомству «Заслуженной Удачи», у него классный наследник, качественный человек — сын Василий Арканов, которого знают и уважают. И еще один сын хороший вдруг нашелся… И два оказавшихся последними года сильно скрасила ему жизнь — да-да, Любовь: он встретил хорошую Женщину. И в этом я уверен.
Сколько же баек обаятельных и милых былей-легенд генерировала его жизнедеятельность!.. Прежде всего в суетной, но важной для — извините за это «нас» — номинации «УЗНАВАЛОВО». Например, одно время его путали уже не столько с Марчелло Мастроянни, сколько с Александром Лившицем…
А однажды, лет двадцать назад, в международном аэропорту к нему, возможно, подсела американка в годах, но сильно навеселе, чтобы спросить, не Брюс ли он Уиллис. «Я его отец», — не моргнув глазом, ответил Аркадий. «Сколько же тогда тебе лет?!!» — «92». — «А выглядишь на 85!..» (Ну известно, как вне мистификаций выглядел Арканов — всегда лучше своих полных цифр и метрик… А это Небеса благоволили.)
И не избежать этого зачина: «Однажды Арканов…»
…Шел по Бруклину и был узнан бодрым евреем средних лет, который вместе с папой дышал воздухом на пороге своей торговой точки. «О-о, господин Арканов!.. Вы — здесь!.. Заходите к нам, мы вам сделаем хорошую скидочку!..» Благодарно проследовавший дальше А.А. зацепил слухом последующий диалог с отцом, который был менее приветлив, зато — пореалистичнее сына... «Кто это был?» — спросил он. «Ну, это знаменитый писатель Арканов…» — «А что он написал?» — «Я знаю, что он написал?!»
Так вот, я знаю, что написал Арканов. Как и еще примерно миллион человек, не только телезрителей. И «Рукописи не возвращаются», например, и мой любимый ранний рассказ «Прыжок в высоту с разбега»… Написал и неповторимо исполнил вслух. А пел он со сцены свое другое — и тоже уникально.
И я знаю, как он мог сказать, Аркадий Арканов: «Есть две степени свободы. Одна — я делаю, что хочу. Вторая — высшая — я не делаю того, что не хочу».
Именно здесь, в темп шагов, можно припомнить, как «однажды Арканов…» бросил курить — и обойтись при этом без зацитированного до неприличия высказывания Марка Твена. В течение полугода, пройдя уже критический рубеж, он представал «и городу, и миру» некурящим. И даже принимал осторожные поздравления «неспециалистов»… А потом — р-раз! — и курит как ни в чем не бывало… «Аркан?..» — «Понимаешь, Вова… Ну бросил я — и не курю, и как-то живу… И вдруг говорю себе: вот, могу позволить себе свободу не курить… Значит, могу и — свободу курить!..» И понеслась по новой. Тонкие изящные сигаретки. И уже не затягиваясь.
Арканов — весь разрыв шаблона и отмена баналогем. Как там, «Талантливый человек талантлив во…» Да нет, не во всем, а лишь в том, за что берется. И это Арканов.
И еще один стереотип он обесценил и опроверг: звездный талант и человеческая обязательность суть вещи две совместные: я не знал мужчину более ответственного и пунктуального, чем Арканов.
…Один его недавний рассказ начинался примерно так — с Конца (я по памяти): «Когда я умер, и едва могилу завалили землей, в гробу раздался звонок. Звонили из журнала «9 дней». И был диалог…»
А еще в «земной» жизни, на поверхности, с ним как-то общалась очередная журналисточка, которая на 40-й минуте интервью дошла наконец до оригинальнейшего «?» о творческих планах, и он невозмутимо ответил, что работает над новой книгой, чем спровоцировал участливый вопрос: «Решили пописать?..» — «???» — «Ну, сейчас же все артисты пишут…»
Остановлю, прерву себя. Тем более что жизнь круче всех демонстрирует это умение — прервать и остановить.
Без расхожего «прости» — мы успели сказать и сделать друг другу много хорошего.
Спасибо Тебе ЗА.
Ты был и — ЕСТЬ.
И я по привычке поздравляю Тебя!..
Еще и потому что — я как дружил с тобой, так и дружу.
