«В городе смерти как будто нет»: В Минске незнакомые люди обсуждают смерть в кафе

Почти десять лет лет в мире существует «социальная франшиза» Death Café («Кафе смерти»). Незнакомые люди встречаются за чаем и два часа обсуждают смерть. В конце осени Death Café дошло и до Минска. 34Mag встретился с организаторами встречи — Екатериной Зыковой, Александрой Сергейчик и Анастасией Багрянцевой — чтобы расспросить, зачем это нужно всем, и особенно — жителям (-ьницам) большого города.

Формат Death Café придумал британский веб-разработчик Джон Андервуд, вдохновившись идеями швейцарского социолога и антрополога Бернарда Крета. Первые встречи под такой «лейбой» Андервуд организовал в 2011 году. Сейчас Death Café действуют в 69 странах. Встречи не привязываются к конкретному месту и графику, они проходят в режиме pop-up на любой удобной площадке, пусть то будет кофейня, культурный хаб, чей-то дом или даже кладбище (было и такое в мировой практике). Главная миссия Death Café — снять табу на разговоры о смерти и наполнить таким образом свою последующую жизнь большим смыслом.

Как Death Café доехало до Свислочи

— Как вы узнали про франшизу?

Екатерина: Случайно, из поста на Facebook. Была еще статья на «Медузе», Саша Сулим писала о Death Café в Москве. Ну и вообще тема довольно известная. Знакомые ребята рассказывали, как они ходили на встречи в ближнем зарубежье, и мне всегда импонировали эти истории. Года полтора я вынашивала в себе идею Death Café, не рискуя к ней прикоснуться. В какой-то момент наконец решилась, и мне захотелось разделить ответственность с близкими по духу людьми. Ими стали Саша и Настя.

— Как люди вокруг реагировали на то, что вы готовите проект, посвященный разговорам о смерти?

ЕКАТЕРИНА: По-разному. С близкими друзьями мы совпадаем по многим вопросам, поэтому они меня поддержали. Но были люди, которые относились к проекту настороженно. Мы с трудом нашли площадку — я писала в три места до того, как попала к «Ок16», везде отказывали. Может, это связано с тематикой проекта, но я не знала точные причины отказа.

АНАСТАСИЯ: Я рассказала о проекте своей бабушке. Она английского не знает, поэтому я перевела для нее название — «Кафе смерти». Реакция у бабушки была великолепная: «Настя, дело хорошее, но действительно ли нужно так это называть? Звучит неприятно». Мне самой понятно, что по-русски это звучит сильнее, чем «Death Café», потому что связь с русским языком у меня сильнее, чем с английским. И когда я произношу «Кафе смерти», то как будто использую матное слово в разговоре, где мат — табу.

— Были какие-то страхи перед запуском проекта?

ЕКАТЕРИНА: Как «настоящий беларус», я боялась, как бы чего не вышло. А если без шуток, то беспокоилась, что на встречу могут прийти люди, которые не читают правила. Это было самой большой боязнью. Правила у нас простые, но важные. У нас не психотерапевтическая группа и не группа переживания, поэтому мы не подойдем людям, которые находятся в острой стадии после потери.

— А можно еще поподробнее о правилах?

ЕКАТЕРИНА: Участники должны быть 18+ и не находиться в состоянии измененного сознания — под воздействием алкоголя и так далее. Кроме того, каждый участник сам несет ответственность за свое психическое состояние. На встрече можно молчать, можно встать и выйти. Если вы чувствуете, что ваше состояние ухудшается, возможно, эта тема все-таки слишком сильно вас задевает. Также мы придерживаемся правил конфиденциальности и не рассказываем третьим лицам о том, что происходит на встречах. Ну и предварительная регистрация обязательна.

— Как вы запускались и как быстро вам пришлось закрыть регистрацию на встречу?

ЕКАТЕРИНА: Обсудили все с Сашей и Настей. Далее я сделала пост в Facebook, девочки его расшарили, и о нас тут же написали все городские порталы. Видимо, потому, что людям интересно все новое, да и тема смерти привлекает много кого.

В первый день после того, как о нас написали в новостях, пришло почти 300 заявок, и мы закрыли регистрацию, потому что нам нужно всего 25 человек. Сейчас пишут много людей, которые хотят зарегистрироваться на следующую встречу. Но мы решили сделать для всех равные условия, поэтому просто заранее объявим, когда будет открытая регистрация, и через какое-то время ее закроем. Пока будем встречаться раз в месяц, а дальше посмотрим.

Как прошла первая встреча

— Каких людей заинтересовало Death Café?

ЕКАТЕРИНА: У нас были заявки от людей от 18 лет до 60+, с разными взглядами на жизнь, разным образованием, личным опытом взаимодействия со смертью.

АНАСТАСИЯ: Мне кажется, встречи всегда будут непредсказуемыми. Более того, даже если бы мы воссоздали точно такую же встречу с такими же людьми, она получилась бы другой.

— И насколько люди были готовы разговаривать о смерти?

АНАСТАСИЯ: Те, кто пришли на встречу, были действительно готовы. Ближе к середине стали вообще звучать довольно глубокие мысли, и это ярко демонстрировало, что людям есть что сказать по теме. Мы не молчали о смерти два часа, хотя формат это также позволяет.

— Чего ждать человеку, который (-ая) придет на Death Café впервые?

ЕКАТЕРИНА: Это дискуссия, которая особенно не ограничена. Наверное, можно говорить о спонтанности, но в условиях рамок, заданных правилами.

АНАСТАСИЯ: Стоит ожидать того, что там будут другие люди и у них будет другой опыт. Возможно, у них будет даже такой взгляд на тему смерти, который кардинально отличается от вашего. Что происходит с человеком после смерти? Как нужно обходиться со всей этой обрядовой частью? У каждого есть свой, очень личный, взгляд на эту тему. Поэтому можно ожидать большого разнообразия субъективностей и диалога между ними.

— То есть, получается история про проговаривание?

ЕКАТЕРИНА: Да, но, наверное, и про осмысление, и даже проживание.

АЛЕКСАНДРА: Возможно, даже проживание других опытов, потому что ты слышишь истории других людей.

ЕКАТЕРИНА: Да, не обязательно даже говорить. Если человек сидит и просто слушает, это же не значит, что он не приобретает опыт.

АНАСТАСИЯ: Когда мы два часа сидим и слушаем про опыт других людей, то это что-то меняет внутри. При условии, что наша цель — именно услышать, а не прервать и высказать свое мнение.

В чем смысл этого «смертельного» замысла

— А люди вне прошлой встречи, которые выросли в рамках нашей культуры, — готовы ли они, по вашему мнению, обсуждать смерть?

ЕКАТЕРИНА: Вряд ли. В нашей культуре тема смерти более-менее табуирована, так было и в моей истории жизни, и это одна из личных причин, почему я взялась за Death Café. Опять же, в городской среде тема смерти находится на периферии. Если человек живет в деревне, он наблюдает естественный ход жизни, рождение и смерть. В городе смерти как будто нет. Поэтому если люди с ней сталкиваются — а это неизбежно, — могут возникать различные вопросы.

— Получается, главный смысл в том, чтобы проявить тему.

ЕКАТЕРИНА: Да, в том, чтобы снять табу с темы и как-то ее осмысливать. Для меня разговоры о смерти — это разговоры о жизни, потому что смерть и рождение — две константы человеческой жизни. Смерть неизбежна, и разговоры о ней могут помочь находить какие-то важные вещи в жизни, проживать ее более осознанно.

АНАСТАСИЯ: Понятно, что это общественно-важная тема. Есть табу, и хорошо, когда есть пространство для обсуждения. Но до самого конца первой встречи у меня не было полного понимания, в чем смысл проекта лично для меня. Только потом появилось ощущение, что все это — что-то вроде хорошего способа скоротать вечер. Собрались очень разные люди, с которыми в другой ситуации разговора могло и не выйти (или разговор получился бы поверхностным). Когда много людей сидят в кругу и два часа обсуждают смерть — это на удивление красивая возможность заглянуть в что-то очень личное, доступное обычно только для близких.

АЛЕКСАНДРА: Для меня Death Café — это возможность глубже изучить тему. Еще в вузе я заинтересовалась трансцендентной психологией, тем, что кроется за нашими бытовыми переживаниями. Позже это переросло в любовь к экзистенциальной психологии. Также я изучала отношение родителей онкобольных детей до смерти — куда уж ближе? К смерти своего ребенка относятся практически как к своей собственной смерти. Когда закончила с этой научной работой и вообще с психологией, стала больше изучать буддизм и буддийское отношение к смерти. И сейчас, когда Катя предложила поучаствовать, я вспомнила про свою учебу и решила все это продолжить.

Читайте полную версию на 34Mag

ТЕКСТ: Надежда Филипчик, 34Mag.net

ОБЛОЖКА: Brian Asare