Занесло меня недавно в далекий от Москвы край – Южную часть Вьетнама, а точнее в район г. Сайгон – Хо Ши Мин-Сити, а ещё точнее - в г. Фантхьет, а ещё точнее – в поселок МуйнЭ, который наши русские туристы тут же назвали «Муйня».
От аэропорта из Сайгона до Фантхьета расстояние по российским меркам, вроде как, небольшое – около 200 км., но из–за особенностей вьтнамского дорожного движения ехать на автобусе около 4-5 часов. Колорит местной жизни, транспорта, архитектуры, языка и других особенностей достойны отдельного описания. И попал я в южную часть этой страны совсем не по работе, но… без ритуальных дел не обошлось…
Буквально в 3-х км. от аэропорта, прямо перед автобусом, откуда-то появилась совершенно непонятное техническое средство, напоминающее то ли цирковое бродячее шапито позапрошлого века, то ли расписанную восточной тематикой кибитку цыганского барона. В ней сидели люди, с белыми повязками на головах, напоминающие японских камикадзе. Часть из них была одета в белую одежду, другая в обычную. Из чудо-транспорта постоянно выбрасывались желтые бумажки и ксерокопии американских долларов и вьетнамских донгов. Кто-то из них играл на каких-то местных дудках и барабанах, и при этом все пели и радовались.
Наши российские туристы, обрадованные внезапно попавшимся на глаза этим зрелищем, дружно закричали – «Свадьба!».
А вот и фигушки - не свадьба!
Пока я вытаскивал и наводил фотоаппарат, никогда не виданный мной катафалк свернул в сторону и в кадр попала только его задняя часть (фото выше).
Наш туристический автобус проезжал по Сайгону из аэропорта на окраину города. В окне то и дело мелькали однотипные постройки – одноэтажные дома, стоявшие узкой стороной к дороге из которых все местные сайгонцы, пользуясь демократическими тенденциями в стране, сделали магазины и фирмочки. Причем, всё намешано абсолютно бессистемно – подряд друг за другом идут: продовольственный магазинчик с фруктами, мастерская по ремонту мопедов (мотобайков), магазин промышленных товаров, парикмахерская, магазин для беременных мам и .. магазин с диковинными расписными гробами:
|
Все это «торкало» не только наших обычных туристов, но и меня, привыкшему к многому бардаку в организации похоронного дела.
Окончательно меня добили несколько кладбищ по дороге, с никогда не виданными мной нигде, даже в интернете, надмогильными сооружениями, напоминающими печку из русской сказки про Емелю.
 |
Этого оказалось достаточно, чтобы понять для себя – не уеду, пока не пойму, как тут, во Вьетнаме организованы ритуальные услуги, кладбища и похоронные бюро.
На второй или 3-й день мне повезло. Судьба свела меня с замечательным вьетнамцем по имени Le Ngoc Tuan - ТУАНом, он же Толя, который не только достаточно хорошо говорил по-русски, но ещё и знал всё и всех в этой «Муйне», т.к. является представителем вьетнамской принимающей стороны - фирмы GSO www.gso-travel.ru
………………
Общая структура Вьетнамского законодательства о погребении практически копирует российскую. Т.е. есть общегосударственный (федеральный) закон, который конкретизируют местные законы 59-ти провинций. В особенности законодательства я, честно говоря, не вникал. Но, похоже, на этом схожесть между Россией и Вьетнамом заканчивается. После некоторого разговора стал понятен принципиальный момент - государство особо не лезет в сферу ритуальных услуг. А точнее – не лезет вообще! Например, полностью отсутствуют пособия на погребение для всех. Пособие выплачивается только государственным служащим, крупным боссам правящей коммунистической партии, военнослужащим, полиции и др. силовым ведомствам. Остальные граждане хоронят исключительно за свои деньги, и ничего от государства не просят. Но поскольку многопартийность в стране все-таки имеет место, так же, как и выборы, мне кажется, что через некоторое время в борьбе за голоса избирателей и бурным экономическим ростом, может появиться пособие для обычных граждан. Мне вообще показалось, что такое пособие вьетнамцам вообще не нужно. Семьи у них достаточно большие, родственников много и вопрос сбора денег на похороны так остро как в России не стоит.
Связано это ещё с тем, что в отличие от нашей предоплаты «утром деньги – вечером стулья», во Вьетнаме иногда практикуются похороны в долг с рассрочкой на несколько месяцев. К этому есть несколько причин.
Причина первая:
Как я уже говорил, похоронно-ритуальные бюро располагаются прямо на улицах, так же как и обычные продовольственные и универсальные магазинчики, мастерские по ремонту мотобайков и другие торгово-сервисные фирмочки. Никакого визга и недовольства со стороны соседей и прохожих, и абсолютно никакого давления или ограничения со стороны государства. Просто покупаешь себе лицензию-патент стоимостью несколько миллионов донгов и сиди себе торгуй гробами, венками, ксероксными долларами, покрывалами, вози на катафалке и копай могилу. На одной из улиц Сайгона на отрезке в 100 метров, я насчитал 3 таких ритуальных бюро с правой стороны и 4 с левой. А в целом такие магазины ритуальных услуг попадаются в каждом микрорайоне. По разговору с хозяином такого ритуального магазина я понял, что такое понятие как «административный ресурс» ему вообще неизвестно.
На мой вопрос, а откуда у него приходят заказы, он ответил, что люди, которые живут рядом и другие, кому он уже помогал сами приходят к нему и рекомендуют его своим знакомым.
Этот ответ меня сначала не устроил, хитрит, думаю. Тогда диалог пошел по форме вопрос-ответ. За стенографическую точность не ручаюсь, но было приблизительно следующее:
- Ну хорошо, сами приходят. Давайте попробуем разобрать тогда все по этапам. Вот, допустим, умирает человек дома. Что происходит дальше? Куда надо родственникам звонить, кого вызывать?
- А никуда не надо звонить. Они просто приходят ко мне и мы начинаем обговаривать как хоронить.
- Постойте! А как же смерть констатировать? А врачи… или милиция…?
- Зачем врачи? Им же понятно, что он умер. Зачем врачи? Зачем милиция?
- Ну … это.. чтобы смерть законстатировать, зафиксировать факт смерти. А милиция чтобы написать протокол осмотра..
- Родственники звонят куда-то в милицию, если кто-то из них сомневается в естественной смерти. А так – вообще не надо не врачей не милиции.
- Постойте! А кто же тогда и как выдаёт свидетельство о смерти?
- А что это такое?
- !!??... Это такой государственный документ, который … э… нужен чтобы похоронить, чтобы потом предъявлять после похорон везде, где нужно.
- Не-е-е. У нас не надо свидетельства о смерти. Вот умер человек своей смертью дома. Пришли ко мне, купили гроб, заказали катафалк и копку могилы и всё – можно сразу хоронить. А если нужна справка о смерти, то можно потом после похорон придти в милицию и сказать, что бабушка умерла, запишите себе в книгу приписок и дайте справку.
- «Офигеть!» – подумал я…
Он продолжает:
- В морг у нас отвозят и делают вскрытие только если человек умер в больнице, и то не всегда, и если кто-то из родственников сомневается, что смерть естественная.
- А возраст имеет значение?
- Не-е-е. Зачем возраст, если никто из родственников не сомневается…
- Офигеть! – продолжал я уже вслух.
Мой рассказ о том, что у нас надо врача, милицию, перевозку, морг и т.д. оказал на моего собеседника такое же впечатление, как и его рассказ на меня. Думаю, что вьетнамское «Офигеть!» несколько раз проскакивало в его речи.
Тогда мне стало понятно, почему он вынужден зарабатывать себе имя своей работой и качественными услугами, идти навстречу заказчику и хоронить в долг с рассрочкой и т.д. У него нет никаких других «административных» рычагов на процесс поступления заказов. Нет никакой диспетчерской распределяющей заказы, никаких «03» и никаких «02». Есть только рекомендации старых заказчиков – жителей того же района. Как-то грустно мне стало за него с одной стороны и за нас с другой.
Вопрос с конкуренцией был им очень мягко обойден следующей фразой:
- Мы тут стараемся друг другу помогать. Если людям нужен катафалк, а у моих коллег такого нет. Они приходят ко мне. После похорон мы делим прибыль. Я тоже так делаю. Т.е. во вьетнаме широко распространена практика, когда за процесс похорон берется ни одна ритуальная контора, а несколько с последующим пропорциональным распределением прибыли.
(Интересно, как они не ругаются между собой?…)
Сохранение происходит дома до дня похорон обычно 2-3 дня.
- А не портятся тела? Не синеют или не распухают? Бальзамацию какую-нибудь делаете?
- Нет, не портятся. Худых, вообще, зачем бальзамировать… Бальзамацию делаем только если тело толстое или лежит дольше чем 3 дня. Но это бывает редко. У нас до войны 1975-1980 гг. вообще не делали бальзамацию. Это пошло после того, когда надо было тела американских солдат из Вьетнама в Америку отправлять. Тогда и начали делать бальзамацию, класть в холодильники и т.д.
- А чем бальзамируете, химические растворы или природные компоненты?
- Смесь из химических медицинских растворов и … (дальше Туан не смог перевести названия конкретных химических реагентов, назвав это «медицинскими растворами»). Что касается природных растворов, то потом он показал мне в словаре «орлиное дерево»:
"- Алойное дерево,
орлиное дерево, каламбак, ароматичная древесина нескольких видов Aquilaria (Aloexylum) семейства волчниковых, главным образом A. Agallocha, произрастающего в Индии и Бирме. В странах Ближнего Востока, а также в Индии и Китае А. д. используется как материал для благовонных курений при религиозных ритуалах. Особенно ценны участки ствола, сильно пропитывающиеся смолистыми веществами в местах поражения древесины грибом. Кроме того, употребляется в парфюмерии и идёт на изготовление бус, украшений, инкрустаций и дорогой мебели."
Прокачка происходит так же как и у нас через паховые артерии или другие крупные артерии и вены. Иногда прокачивают через артерии на шее. Делать это может кто угодно, хоть родственники. Но обычно бальзамацию проводит человек с медицинским образованием или мастер, про которого все знают в районе (округе).
Вот такая, млин, социалистическая демократия.
Самый дешевый гроб выглядит так:
 |
И стоит он 700 000 донгов (1100-1200 руб.)
В конторе штабелями стояли более дорогие гробы по 400-500 $.
Один такой гроб я обфотографировал со всех сторон и даже внутри:
|
|
Вьетнамский обряд похорон предусматривает, что внутрь гроба надо складывать как предметы первой необходимости (чай, ткани и т.д.), так и что захотят заказчики. Поэтому высота таких гробов даже больше чем у америкосовских двухкрышечников. Хотя у вьетнамских гробов одна большая крышка. Гробы обитые тканью или под каждого умершего по размеру не делают. Размер однотипный: Ширина 90-100 см., длина 200 см. высота около 60-80 см.
Гроб отделан изнутри ярко-оранжевым шелком, а снаружи перламутровым рисунком из настоящего перламутра, так, как жемчуга и уж тем более перламутра в Фантхьете или в этой «Муйне» – больше чем дерева.
Бывают, что накрывают тело вот такими расписными покравалами. Но это уже чисто-буддийская тематика.
Средний набор «гроб-принадлежности-катафалк» обходится около 1 700 000 d (1000 $) без кладбища.
Кстати, что расписной катафалк, что черный «лимузин» обходятся за одни и те же деньги.
В южной части Вьетнама кремаций почти нет – земли пока хватает. А вот на севере есть такая практика. Закапывают в могилу, а через 2-3 года выкапывают и кремируют. Потом прах приносят домой и могут или закопать под пол, а могут поставить в почетное место, где уже находятся прахи предыдущих предков. Вероятно, это связано с большей плотностью населения и особенностями местного законодательства. Ничто не мешает захоронить родственников в своём дворе, Это вообще связано с большим почитанием предков и необходимостью быть с ними рядом. Или наоборот – они все время рядом со своей семьёй. В общем, тоже какая-то не советская демократия и государству просто «положить» на какое-то серьёзное регулирование в этом вопросе. Кстати, старые кладбища, могут очень просто снести и построить на них, например дорогу. Это считается нормальным. Те, кому умершие родственники нужны, просто перенесут их к себе во двор и вопрос закрыт.
Вопрос с оползнем на кладбище тоже похоже никого не интересует:
|
Бесплатно местно на кладбище не предоставляется. Место приходится покупать. Стандартное место размером 1.2 м Х 2.4 м стоит около 1 800 000 – 1 900 000 d (1100 $)/ Могила копается глубиной около 1.6 м и над ней делается совершенно немыслимое расписное надмогильное сооружение. Свастика – это один один из буддийских символов вечности. Бывает слева – направо, а бывает справа – налево. Это зависит от направления веры и ещё каких-то нюансов, которые я до конца не понял. Но для российского человека вроде меня, такое количество свастики на кладбище вызывает легкий шок.
На кладбище, так же как в городах – полное отсутствие планового расположения.
Вот так, например, выглядит со спутника кладбище восточнее Фантхьета
Просмотреть увеличенную карту
А вот так это выглядит вблизи:
|
 |
|
Особенно шокируют русского человека могилы, из которых уже уже эгсгумировали тела:
|
При этом все похороны проходят весело, под музыкальные барабаны, дудки, крики и т.д. Короче от нашей свадьбы не отличить. А чего им – буддистам грустить, если умерший просто пошел на другой виток сансары! Главное потом вычислить новую оболочку при реинкарнацию. Глядишь, для этих целей и могила во дворе пригодится. Может и вернется к старому дому и семье в другом обличии и спросит с родни за правильно организованные похороны.
Но, в общем и целом система ритуальных услуг во Вьетнаме у меня вызвало двойственные ощущения. Среди всех прелестей государственного пофигизма в регулировании есть несколько неприятных моментов. От потенциальных условий для криминала из-за отсутствия нормальных констатаций и учета смерти в тот же день, до экономической нецелесообразности создания новый ритуальных фирм. В условиях когда государство только собирает налоги и деньги за патенты, и отсутствия административного регулирования процесса (в следовательно – социальных обязанностей перед обществом), выигрывает только само государство и … заказчики. Те кто работают, вынуждены просто сидеть на мизерной прибыли, не иметь из-за этого возможности серьёзно совершенствовать и модернизировать качество обслуживания.
Не знаю, как это будет выглядеть в России, но честно говоря, такая вольница, вызывает очень много вопросов.
Все эксклюзивные (!!!) фотографии о вьетнамских ритуальных услуг можно посмотреть здесь...
Москва – Сайгон – Муйнэ. Декабрь 2008 г.
Автор
Антон Авдеев
