Повседневность нацистской Германии
Историк Татьяна Тимофеева о национал-социалистической свадьбе, идеале Volksgemeinschaft и обыденности зла
Когда занимаешься национал-социализмом, то, наверное, у многих профессиональных историков возникает естественный вопрос: как немцы дошли до такой жизни? Как великая культурная нация, одна из величайших и образованнейших наций Европы, смогла не то что принять Гитлера, но действительно не сопротивляться? Даже на протяжении достаточно короткого исторического периода, двенадцати лет, — немцы ведь пережили и мирное время, и войну — значимых актов сопротивления режиму, которые бы поставили его существование под сомнение, практически не было, исключая только акт 1944 года, когда было совершено неудачное покушение на Гитлера, но путч провалился.
Каким образом национал-социализм проник в сознание людей, что они маршировали, кричали «Heil!», в конечном счете избрали Гитлера, поскольку он законным путем пришел к власти, а не захватил ее (он стал канцлером как лидер партии, победившей на выборах)? Каким образом это все произошло, как нацизм обрел «власть над сердцами» (это, собственно, цитата Йозефа Геббельса, но в данной ситуации, на мой взгляд, она очень важна)?
На этой основе я хотела бы прежде всего обратиться к воспоминаниям людей, к их повседневной жизни, к тому, как сами немцы — не фанатики, не жертвы режима, а именно обычные люди — рассказывают о том периоде, о том, что наполняло их жизнь и каким образом нацизм подчинил ее себе, потому что в конечном счете суть национал-социализма состоит в тотальном подчинении людей. И в этом отношении возникает страшная картина. На самом деле она может быть даже более страшна, чем откровенные зверства, концлагеря, преступления нацистского режима, потому что зло оказалось очень обыденным.
Более того, зло оказалось привлекательным для немцев, измученных поражением в Первой мировой войне, репарациями, казавшимися им несправедливыми и мешавшими дальнейшему восстановлению и развитию экономики. Но немцы были измучены не только этим — они были измучены крахом национальной идеи, поскольку с момента позднего образования единого государства в 1871 году национальная идея о том, что «мы, немцы, наконец-то заслуживаем места под солнцем, подобающего места для Германии в мире», действительно овладела умами людей. И Гитлер дал им эту национальную идею, поскольку самым главным понятием и сутью национал-социализма сначала было понятие Volksgemeinschaft (‘народное сообщество’), единство всех немцев.
На это мало кто обращает внимание из тех, кто исследует национал-социализм, но немцы действительно поверили, что Гитлер зовет их к единству, зовет преодолеть различия, сплотиться — классы, партии, группы, кого угодно — на основе этого понимания, что «мы — немцы, мы все едины». Этого не сумел сделать даже Бисмарк: он дал Германии политическое единство, образовалось национальное государство, но при этом немцы остались баварцами, пруссаками, саксонцами и испытывали не очень теплые чувства друг к другу, усугубленные религиозными различиями между католиками и протестантами и так далее. Понятие Volksgemeinschaft стало ключевым в 1933 году, когда Гитлер пришел к власти, и казалось, что возникла великая цель, что мы — единый народ, нам стоит только сплотиться, очистившись при этом от инородных элементов, и этим единством народа мы победим все наши трудности.
И трудности действительно стали уходить: на основе достаточно продуманной и идеологически сбалансированной политики национал-социализм вывел страну из кризиса. Постепенно у немцев возникла иллюзия возвращения нормальной жизни, довоенной жизни (до 1914 года), когда отец, глава патриархальной семьи, получил работу, смог возродить свое дело, если он таковое имел; когда мать стала заниматься домом и детьми — а это была мечта всех нормальных женщин в Германии того периода (не будем забывать, что это 1930-е годы и не все женщины эмансипированы). Это мечта детей — когда мама и папа дома, и, собственно, дальше жизнь идет нормальная, с иллюзиями о том, что все нормализуется и все будет хорошо.
Для этого надо заплатить, казалось бы, небольшую цену: надо вступить в организацию гитлеровской молодежи, или в союз германских домохозяек, или в штурмовые отряды, или в добровольную пожарную дружину. И тогда — какое счастье — мой отец идет по улице в блестящей каске этой пожарной дружины, и я могу этим гордиться, я могу гордиться своей формой, она приближает меня к большим, она заставляет меня думать, что я тоже участвую в этом Volksgemeinschaft и делаю что-то для блага людей. Я собираю вещи для зимней помощи, я помогаю неимущим, собирая какие-то пожертвования для бедных членов общества, я просто вместе со всеми — чувство этой групповой защищенности.
А дальше стоило сделать только шаг, и обратного пути не было, потому что, если ты выйдешь из этой организации, если ты заявишь о своем несогласии, у тебя пропадет карьера, пропадет любая перспектива в твоей жизни, вплоть до помещения в тюрьму, в концлагерь, если ты проявляешь себя как оппозиционер и противник режима. Это страшно: обратного пути из такой действительности нет. И немцы, собственно, и не искали этого обратного пути, поскольку все развивалось по восходящей, как им казалось, до начала действительной войны — а она в Германии началась тогда, когда на немцев посыпались бомбы, когда война пришла к ним на порог. К сожалению, немцы, воспитанные Гитлером с 1933 года в этом национальном единстве, в этом возрождении национального величия Германии, не очень-то задумывались, что они приносят другим народам. Главное — чтобы была восстановлена историческая справедливость, чтобы Германия вновь стала великой державой, и, в конце концов, это только справедливость.
И этот маленький, как им казалось, но страшный шаг был сделан: от чувства патриотизма, которое в принципе законно и в своей основе здорово, от чувства радости за свою страну маленький шаг к тому, что мы, немцы, имеем право господствовать, имеем право руководить другими народами, поскольку мы самые умные и существуем в этом мире для того, чтобы руководить другими и учить их. Чувство национальной общности в идеологии национал-социализма в своей основе базировалось на признании сакральности крови: твоя кровь принадлежит всей нации, ты не имеешь права ее пятнать связями с представителями иной нации. Этот, казалось бы, тогда не столь значимый для немцев факт на самом деле определял все, потому что сакральное понятие крови стало основой для того, что инородные элементы из этой нации надо исключать как загрязняющие национальную субстанцию, и дальше идет уже абсолютно античеловеческая лексика (позвольте мне ее просто не употреблять в данной ситуации), и мы все знаем, к чему это все привело.
То есть политика сочетания основы (отец получил работу, возвращение нормальной жизни), моральных и материальных факторов и чувства воодушевления национальной идеей, новым единством Германии сделала страшные вещи с немцами. Они ощущали себя в новом, более привлекательном историческом периоде, они ощущали притягательную силу нового начала, которую активно эксплуатировал Гитлер и национал-социализм, они ощущали, что наконец-то их общество едино и одерживает победы, достигает успехов. И они слишком мало, а честно говоря, практически не задумывались, какую цену им за это придется платить. Гитлер не мог остановиться. Иногда говорят о том, что если бы он остановился, если бы не начал войну… Но надо знать национал-социализм: Гитлер не мог остановиться, для него будущая расовая война на уничтожение означала конечное торжество германской нации в мире, неизбежное признание всем миром права германской нации на руководство. Хотели этого немцы или не хотели, но они должны были соучаствовать в этом деле и осуществить эти больные построения психики фюрера.
И эта повседневность воспринималась немцами на удивление обыденно (я говорила об обыденности зла). Допустим, аншлюс Австрии. В свое время я брала интервью у женщины, у которой в семье было одиннадцать братьев и она, одна младшая сестра. Все одиннадцать братьев ушли на фронт Второй мировой войны, не вернулся ни один человек. То есть понимание ужасов войны в этой женщине было воспитано этой страшной семейной историей, когда одиннадцать братьев погибли. Но что она мне говорила: «Когда в 1938 году было объявлено, что Австрия вернулась в рейх, мы праздновали, мы радовались, мы не задумывались ни о чем. Это был акт великой национальной радости, мы наконец-то поверили, что наш фюрер может все». Харизма Гитлера перевешивала любые разумные рассуждения, любые объяснения того, для чего и почему это происходит, и никто не задумывался о том, что последует за этим. Все одиннадцать братьев радовались вместе с соседями, звучала бравурная музыка, марши, вся Германия ликовала, поскольку Австрия (немецкоязычное государство, которое волею судеб оказалось за пределами Германии) вернулась в рейх.
Еще один яркий пример, который, может быть, скажет о национал-социализме больше, чем какие-то логичные рассуждения и аналитические построения, — национал-социалистическая свадьба. Это важный акт в жизни любого человека, и национал-социалисты не могли оставить его без внимания. Свадьбы полагалось проводить в лесу, на природе, на фоне каких-то германских природных декораций, клясться друг другу в верности по древнегерманским сагам и так далее, и люди действительно это делали. Но в воспоминаниях одной из девушек, которая была подружкой невесты, этот факт звучит скорее комично: на фоне природных декораций неожиданно пошел дождь, невеста намокла, и все превратилось в совершенно комичное действо, когда мокрая невеста, маленькая, полненькая, вовсе не соответствующая представлениям о величии древнегерманской женщины, клялась на коленях в верности своему супругу, а он стоял под портретом фюрера, над которым держали зонтик — не над женихом с невестой, а над портретом фюрера, и людям, собравшимся вокруг, стало в конечном счете просто смешно.
Но это был уже 1939 год, когда режим был уже привычен и комичен. Вначале же было тотальное воодушевление тем, что предлагает национал-социализм, теми иллюзорными перспективами этого призрачного единства (на самом деле классовые и социальные различия никуда не делись), воодушевление великими целями, чувством востребованности и новой социальной перспективой, которую предлагал национал-социализм.
Автор Татьяна Тимофеева, кандидат исторических наук, доцент кафедры Новой и новейшей истории МГУ
По теме:
Т.Ю.Тимофеева: "Повседневность нацистской Германии. К.и.н., доцент кафедры новой и новейшей истории исторического факультета МГУ, германист Т.Ю.Тимофеева рассказала на портале "ПостНаука" о том почему в 30-е годы население Германии поддержало национал-социализм. http://www.hist.msu.ru/about/gen_news/19955/
Повседневность нацистской Германии https://grzegorz.livejournal.com/1209263.html
Григорий Шехтман. Парадоксы нацистской культуры https://scepsis.net/library/id_3590.html
Как немцы относятся к Гитлеру и русским спустя столько лет
https://forum-msk.info/threads/kak-nemcy-otnosjatsja-k-gitleru-i-russkim-spustja-stolko-let.3874/
Немецкая пропаганда во время Второй мировой войны: главные особенности
https://russian7.ru/post/nemeckaya-propaganda-vo-vremya-vtoroy-m/
Национал-социалистическая трансформация традиций и обычаев немецкого народа в гитлеровской Германии: 1933-1945 гг. Кандидат исторических наук Лапихина Любовь Александровна https://www.dissercat.com/content/natsional-sotsialisticheskaya-transformatsiya-traditsii-i-obychaev...
