В архиве польского Института национальной памяти хранится интересный и важный документ — IPNBU 1552/15, k. 236−237, машинопись на польском языке. В своё время он был обнаружен военнослужащими Войска Польского среди захваченных оуновских (организация, деятельность которой запрещена в РФ) документов.
Село Буковско после нападения бандеровцев
Это копия письма, которое жительница села Буковско, полька по национальности, писала своему мужу. Короткое письмо не только не дошло до адресата, оно не было отправлено и даже не было дописано до конца. В нём описывается состояние ужаса, в котором женщина, проживающая с двумя детьми, постоянно находится: «Представь себе наш ежедневный страх, и по-разному говорят, что мне пришлось бы исписать целую тетрадь». Такой же жуткий страх испытывают и её соседи.
Достаточно подробно описываются факты нападений, грабежей, совершённых боёвками УПА, о которых женщине известно. Большая часть письма именно об этом. Также она пишет: «Увидим, что тут будет, разное говорят, что будут сжигать», — повторяет те слухи, которые до неё доходят и от которых становится ещё тяжелее. Вряд ли становилось легче и от подобного самоуспокоения: «Но я думаю, что здесь ещё много людей остаются, может, и мы не погибнем».
Несколько раз автор письма прямо называет, кого очень сильно боится она, её дети и соседи. Все они боялись бандеровцев. Многие знакомые женщины уже покинули село Буковско и уехали в Санок, где относительно безопасно. А у неё всё не получается уехать, поэтому дети плакали, так как им страшно. В Саноке уже очень много беженцев, «а там людей из разных сёл, даже земле тяжело».
Обращаясь в письме к мужу, женщина делится своими мыслями о жизни после бегства из села. Но пока она живёт здесь, в селе Буковско, поэтому ежедневные житейские проблемы её волнуют, несмотря на постоянный страх. Даже немного странно читать в письме эти предложения на фоне описываемого ужаса: «На этих трёх загонах ячмень посеять? А здесь, где была пшеница, снова пшеницу?»
А далее жена снова делится с мужем своими страхами. И случилось то, чего так боялась женщина — в её дом вторглись бандеровцы. Об этом свидетельствует язвительная приписка внизу недописанного письма: «Внимание: письмо не закончено, потому что в данную минуту пришёл стрелец и забрал (у неё были хорошие предчувствия). Письмо писала жена-полька своему мужу».
По каким-то причинам участники оуновского (организация, деятельность которой запрещена в РФ) подполья решили сохранить это письмо. Текст набрали на печатной машинке и держали вместе с другими документами в своём архиве. Где это письмо и было обнаружено.
Сейчас вряд ли представляется возможным установление имени этой женщины. В недописанном письме нет её подписи. Даже имя её мужа непросто установить, хотя жена в письме несколько раз обращается к нему. Но она его называет ласково «Сюню». Siuniu — это уменьшительно-ласкательная форма одного из польских мужских имён, причём окончание этого имени. И здесь возможны варианты. Например «Krzy-siuniu» — от имени Krzysztof (Кжиштоф), «Wie-siuniu» — от имени Wiesław (Веслав) и т. д.
В правом верхнем углу письма указана дата, когда оно писалось. Это 4 апреля 1946 года. А уже в ночь с 4 на 5 апреля 1946 года сотня УПА (организация, деятельность которой запрещена в РФ) совершила очередное нападение на село Буковско, третье по счёту.
Вечером 23 марта 1946 г. несколько сотен УПА (организация, деятельность которой запрещена в РФ) совершили второе нападение на село. Тогда были сожжены здания гмины, участок гражданской милиции, здание почты и три моста. Село было ограблено. Бандеровцы забрали продукты, одежду, обувь, увели коров, свиней, забрали домашнюю птицу. На жителей села наложили контрибуцию, которая не была выполнена.
В ночь на 5 апреля последовало следующее нападение на село Буковско. Сотня УПА сожгла большинство домов, уцелели только костёл, плебания и 5 жилых домов с хозяйственными постройками.
Достоверно известно, что во время третьего нападения на село бандеровцы убили 9 человек:
- Bednarz Michał, 49 лет
- Chrząszcz Andrzej, 46 лет
- Matuszkiewicz Władysław, 40 лет
- Matuszkiewicz …, жена вышеупомянутого, 38 лет
- Matuszkiewicz …, сын вышеупомянутых
- Matuszkiewicz …, дочь вышеупомянутых (Семья Матушкевич была живьём сожжена в своём доме. Бандеровцы людям не позволили покинуть горящий дом).
- Pituch Stanisław, 43 года
- Pieśniarski Stanisław, 34 года
- Słuszek Wiktoria, 34 года.
7 человек были ранены и обожжены. Все 4 нападения на село Буковско кратко описаны в книге «Ludobójstwo dokonane przez nacjonalistów ukraińskich na Polakach w województwie lwowskim w latach 1939−1947» (Wrocław, 2016. S. 939−940).
Сами бандеровцы о нападении в апреле 1946 г. в одном из документов написали следующее:
- Новости района за 1.04−2.05.1946, СБ, надрайон Бескиды.
- 3 IV46. УПА и БСБ V района сожгли польские городки Буковско, Новотанец, Надоляны, 800 польских домов, 4000 человек без крыши над головой, забрали 50 коров, 30 коней («Хрин»).
- Дата составления документа
7.05.46. - Источник: IPN Rz 072/1, t. 26/1, k. 98.
Так как этот документ был составлен спустя месяц после нападения на Буковско, вероятно, в приведённом выше документе СБ ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ) присутствует неточность в дате. Здесь указано 3 апреля, а несколько других источников указывают именно ночь с 4 на 5 апреля 1946 года. После этого нападения УПА (организация, деятельность которой запрещена в РФ) большинство жителей села были вынуждены покинуть Буковско и перебраться в Санок. Лишь после проведения операции «Висла» некоторые из них вернулись в родные места.
Судьба женщины, которая не успела дописать письмо мужу, неизвестна. Также неизвестна судьба её детей. Язвительный характер приписки, сделанной в письме уповцем (организация, деятельность которой запрещена в РФ), даёт основания предполагать, что женщину убили.
Машинописный оригинал документа. Страница 1
Буковско (повят Санок) 4-IV-1946 г.
Любимый Сюню!
2 открытки в среду,
Юзек Собэк тоже думает на запад ехать, даже жена Ходаковского, которая живёт около нашего поля, также с детьми в Саноке. Я думаю, что тоже отправлю детей к тебе, а я ещё тут буду, с Вельгосом Бронеком мы должны были ехать, и я даже тебе телеграмму выслала, пока Бронек, наконец, не передумал, и она тоже не поедет, но и в результате всего этого никуда их не высылаю, они оба плакали, что боятся здесь, но я думаю, что здесь ещё много людей остаются, может, и мы не погибнем, я уже им в дорогу даже всё приготовила, что, может, скоро ты приедешь, и Леона тоже не хочу обременять, увидим, что тут будет, разное говорят, что будут сжигать, грабить, что действительно от этого человек глупый, и хорошо, что тебя здесь нет, потому что в случае чего тоже должен был бы спрятаться, так как если что-то будет, то крестьян не будут прощать. Несмотря на всё, ищи там, Сюню, какое-нибудь жильё, потому что если это будет длиться дольше, то человек сойдёт с ума, здесь что смогу, то посажу, посею. Я уже ходила до Ходаковского, но его не было дома, и тут я сказала Павлу от Собко, должен дать мне знать, потому что он связывается с Филькой. Только знаешь, когда такие страхи, то и делать ничего не хочется. Владэк тоже соломорезку отнёс в подвал на случай пожара и ручной жёрнов, а я даже не знаю, где что спрятать от огня и грабежа, потому что в земле сгниёт. На этих трёх загонах ячмень посеять? А здесь, где была пшеница, снова пшеницу? Что касается загонов, то там арендуй у Филиппа сад, этого поля было бы достаточно, чтобы мы жили, но если так дальше будет постоянно, то ничего не хочу, тогда ты, Сюню, должен будешь что-то [неразборчиво], и мы бы конфеты продавали, возили, и мы бы тоже жили, по крайней мере, ночи бы спали спокойно, действительно, по ночам не спится и выгляжу как крючок, а вешу 55 кг, это и не удивляет, что я тебе не нравлюсь, к тому же у тебя под боком красивые девушки, как, например, Анетка и другие. Сейчас мне ничего не посылай, а если к празднику будет спокойно, то сам приедешь, только бы Господь дал нам благополучно дождаться. Только чтобы мог забрать Леону вещи, те, которые в пачке, потому что я действительно не знаю, где я должна спрятать от огня и грабежа, потому что иногда может и так быть, что я всё оставлю и самой придётся спасать жизнь. Броньця (3) получила продовольственный пакет от Стефы (4) — сливы, кофе, мыло, соль, сахар в таких банках, как наши. Также дала мне тарелку студня. Как там Валерця (5), встретились ли они уже с Филиппом, так как он с дороги писал до Броньци, что без неё жить не может. У неё свои проблемы, но хоть немного счастлива, что её здесь нет, по-видимому, комендант забрал собственную корову, но правда ли это, не знаю, солдаты должны были её гнать и должна была быть в Воле (6), её горшочек от Коменданта я получила, а там, где она проживала, уже живёт Йендрек от Миколайка. Наши крестьяне повывозили зерно в Санок, а там людей из разных сёл, даже земле тяжело, они там собрались, потому что все боятся, а там такие необычные события, как и тут. Или я сейчас пишу, а тут снова страх, потому что достаточно людей шли с горы с фонарями и пошли вниз, здесь говорят, что неизвестно, кто это, может это бандеровцы, в самом деле, неизвестно, кто это.
Внимание: письмо не закончено, потому что в данную минуту пришёл стрелец и забрал (у неё были хорошие предчувствия). Письмо писала жена-полька своему мужу.
Машинописный оригинал документа. Страница 2. Внизу текста — приписка бандеровца
Примечания:
1. Мецио — уменьшительно-ласкательная форма польского мужского имени Мечислав (Mieczysław).
2. Фраза в письме «необходимо постоянно трусы держать в руке» (польск. — trzeba stale majtki w ręce trzymać) — это образное выражение. Оно обозначает необходимость выбора: или убегать или ожидать изнасилования.
3. Броньця, Броньци — уменьшительно-ласкательная форма польского женского имени Бронислава (Bronisława).
4. Стефы — уменьшительно-ласкательная форма польского женского имени Стефания (Stefania).
5. Валерця — уменьшительно-ласкательная форма польского женского имени Валерия (Waleria).
6. Воля — в данном случае это название села.
ОРИГИНАЛ:
Widpys łysta.
Bukowsko (powiat Sanok) 4-IV-1946 r.
Kochany Siuniu!
2 kartki we środę t. j. 3/2 otrzymałam obie naraz wraz i pieniądze, ale muszę iść do Sanoka po nich bo tutaj teraz nie wydają, tylko że Miecio w piątek jedzie do Sanoka więc mi pobierze, a za fatygę 1 litr mleka mam dać, może też i pensję pobierze. U nas Siuniu bardzo ciężko żyć z rana człowiek jeszcze się i pośmieje a jak przyjdzie wieczór a noc to już każdego strach bierze. I tak z dnia na dzień że naprawdę uprzykrzy się tak żyć i to żeby już nie przyszli a tu co chwila co innego mówią że trzeba stale majtki w ręce trzymać Ty wiesz dlaczego. Żeby nasze wojsko nic w górach nie zrobiło a tu mówią że w Karlikowie już pochowali 26 młodych ludzi co zostali pokaleczenie to jest nie tylko strach przed Banderowcami, ale przed Rusinami, aby się na nas nie zemścili i tak mówią, że w Bukowsku będzie więcej trupów niż w całych górach a rzeka popłynie krwią to sobie wyobraź nasz codzienny strach i różnie różnie mówią żebym musiała cały zeszyt spisać. Dziś na Sanok atakowali i wojsko armatami do nich strzelało i tez ktoś obkradł [sic] Spółdzielnię, a w Nowotańcu też obkradli [sic] Spółdzielnię tylko nie wiedzą kto. Na Woli Jaworowej mieli wypowiedzenie aby wyjeżdżali, więc zebrało się dwóch chłopów poszli do Sanoka czy oni koniecznie muszą wyjechać, tam im powiedzieli że tak i nawet im przydzielili 50 furmanek, dowiedzieli się Banderowce, zabronili wyjeżdżać i zabrali ze sobą 8 młodych chłopów a którego nie było w domu to za niego krowę. Na Sanok Banderowce nałożyli 2 miliony kontrybucji a na Nowotaniec i Pobiedno też, tylko nie wiem ile. Teraz Siuniu Władek Pietrzychi odesłał dzieci i matkę do Sanoka, Świecznik też z dziećmi w Sanoku, ksiądz też zaraz w niedzielę po nieszporze odjechał no [sic] Wielgosy szukali w Sanoku pomieszkania, ale na razie są jeszcze w Bukowsku taki tu popłoch że już dosyć. Juzek [sic] Sobek tez myśli na zachód jechać, nawet żona Chodakowskiego co koło naszego pola mieszka też z dziećmi w Sanoku. To ja sobie myślę też wyślę dzieci do Ciebie a ja tutaj jeszcze będę, no i z Wielgosem Bronkiem mieli jechać i nawet Ci telegram wysłałam, aż nareszcie Bronek się rozmyślił a ona też nie pojedzie no i z tego wszystkiego nie wysyłam ich nigdzie, obydwoje płakali że się tutaj boją, ale sobie myślę jeszcze dużo ludzi tutaj zostaje to może i my nie zginiemy, już nawet im na drogę wszystko przygotowałam, bo może Ty wnet przyjedziesz i Leonowi też nie chcę ciężaru sprawiać, aż zobaczymy co tutaj będzie, różnie mówią, że będą palić, rabować, że naprawdę z tego człowiek głupi a dobrze, że Cię i tu nie ma bo byś się też musiał w razie czego ukryć, bo jak co będzie to chłopom nie podarują. Mimo wszystko, szukaj tam Siuniu jakiego pomieszkania, bo jak to ma potrwać dłużej to człowiek od rozumu odejdzie, tutaj co będę mogła to posadzę posieję już. Już chodziłam do Chodakowskiego, ale go nie było w domu, a tutaj mówiłam Pawłowi od Sobka to ma dać znać, bo on się sprzęga z Filką. Tylko wiesz, jak takie strachy to i robić się nie chce. Władek też sieczkarnię do piwnicy zaniósł w razie ognia i żarna a ja nawet nie wiem gdzie co chować przed ogniem i rabunkiem bo w ziemi zgnije. Czy na tych trzech zagonach jęczmień posiać? A tutaj gdzie była pszenica znów pszenicę? Co do zagonów to tam wydzierżaw od Filipa ogród to by było pola na tyle tylko aby my żyli, ale jak tak dalej będzie tak stale to nie chcę nic, to byś musiał tam Siuniu coś s[nieczytelne]ać i by my cukierki sprzedawali wozili i też byśmy żyli i przynajmniej nocy spali spokojnie, naprawdę po nocach się nie śpi i wyglądam jak hak a ważę 55 kg to się i nie dziwię że Ci się nie podobam, a do tego masz pod bokiem ładne panny jak na przykład Anetkę i inne. Nic mi teraz nie posyłaj a jak będzie do świąt spokój to sam przyjedziesz aby tylko Pan Bóg dał nam szczęśliwie doczekać. Tylko żebyś mógł zabrać Leonowe te co w paczce rzeczy bo naprawdę nie wiem gdzie ja mam schować od ognia i rabunku, bo może czasem i tak być że wszystko się zostawię a samemu trzeba będzie życie ratować. Brońcia dostała pakunek żywnościowy od Stefy śliwek kawy mydła soli cukru w takich puszkach jak nasze. Dała mi też talerz studzieniny. Jak się tam Walercia czuje czy się już spotkali z Filipem bo on z drogi pisał do Brońci że bez niej żyć nie może. Ma swoje kłopoty ale o tyle choć szczęśliwa że tutaj nie jest, podobno komendant odebrał sobie swoją krowę, ale czy to prawda to nie wiem, że mieli żołnierze ją pędzić i miała być na Woli, garnuszek jej od Komendanta odebrałam, a tam gdzie ona mieszkała już mieszka Jędrek od Mikołajka. Nasi chłopi powywozili zboże do Sanoka a tam ludzi aż ciężko ziemi z różnych wiosek się tam spakowali bo się każdyn [sic] boi a tam takie micyje [sic] jak i tu. Albo teraz piszę a tu znów strach bo dosyć ludzi szło z góry z latarkami i poszli na dół, tutaj mówią kto to jest to nie wiadomo może to Banderowce naprawdę nie wiadomo kto to jest.
…
Uwaha: łyst ne dokinczenyj, bo w tij chwyłyni pryjszow striłeć i zabraw (mała dobre proczuttia). Łysta pysała żinka — Polka do swojoho muża.
Автор Владимир Воронцов
