Можно ли использовать клеточные культуры человека в коммерческих целях, какая страна законодательно разрешила торговлю органами и как биопринтинг может решить проблему дефицита предложения.
В конце 2019 года по соцсетям прокатилась волна паники: якобы Минздрав готовит законопроект, который позволит врачам в облегченном порядке изымать органы у пациентов. Позже выяснилось, что в новом законопроекте предлагается лишь уточнить право пациента отказать в посмертном донорстве. Действующую презумпцию согласия (любой совершеннолетний дееспособный человек считается потенциальным донором) расширять никто не собирался.
Впрочем, сам факт паники симптоматичен. Недоступность медицинского обслуживания остается одной из главных проблем, которые беспокоят россиян, а институты власти в основном не вызывают доверия.
Что же на самом деле происходит с правами на органы тела и какие изменения может принести биопринтинг?
Можно ли купить кровь человека
Для начала — с простого. Можно ли торговать кровью человека и его клетками?
В 1951 году Генриетта Лакс из Балтимора, штат Мэриленд, пожаловалась на острую боль в животе. Врачи из госпиталя Джона Хопкинса поначалу подозревали сифилис, однако после отрицательных тестов обнаружили раковую опухоль в шейке матки. И пока Лакс лечили с помощью радиотерапии и хирургического вмешательства, ее лечащий врач Говард Джонс отправил образец клеток опухоли Джорджу Гею, медицинскому исследователю рака. Выяснилось, что, в отличие от других образцов, клетки из опухоли Лакс не вымирают в лабораторных условиях и продолжают расти.
Так было положено начало коммерческому использованию клеточных культур. HeLa — такое название в честь Лакс получила первоначальная клеточная культура — используются для исследования рака, СПИДа, воздействия радиации и токсичных веществ, картирования генов и т.д., а в 1968 году зонд с ней на борту облетел Луну.
Но получила ли что-то семья Лакс (она скончалась 8 августа 1951 года) в обмен на грандиозный успех, которым ученые обязаны клеткам Генриетты? Отнюдь. Более того, до 1980-х годов не было известно, кто именно стал донором клеточной культуры. Не будем забывать, что и изъята она была без согласия пациентки. И все же некоторые права потомкам Лакс удалось отстоять: в 2013 году после публикации ДНК-последовательности генома клеток HeLa между наследниками Генриетты и Национальными институтами здравоохранения США было заключено соглашение, в соответствии с которым членам семьи предоставлялись определенные права по контролю доступа к клеткам HeLa и к данным о цепочке ДНК.
Но коммерческое использование клеточных линий стало с тех пор распространенной практикой. В 1976 году Дэвид Голд, исследователь рака из Медицинского центра при Университете Калифорнии, взял пробу клеток у пациента по имени Джон Мур, который страдал от редкого заболевания костного мозга — волосатоклеточной лейкемии. Впоследствии развившуюся из образца клеточную культуру удалось запатентовать и выставить на продажу. Некоторое время спустя Мур узнал об этом и, указав на то, что не давал согласия на изъятие у него клеток, подал на исследователей в суд. Результатом стало резонансное решение Верховного суда Калифорнии 1990 года, которое фактически узаконило практику коммерческого оборота образцов крови и клеток.
Судьи отклонили довод Мура о том, что человек имеет исключительное право собственности на все продукты жизнедеятельности организма, указав на то, что изъятые из тела Мура клетки не являются уникальными, точно так же, как нельзя назвать присущими исключительно Муру число позвонков в позвоночнике или формулу гемоглобина.
Кроме того, в случае решения в пользу защиты исследователям по всему миру пришлось бы тратить огромное количество времени на выяснение, у кого взяты те или иные образцы клеток. Впрочем, суд указал на одну важную оговорку: запрет на торговлю по-прежнему распространяется на куплю-продажу донорских органов и тканей, в том числе в научных целях.
Гораздо лучше дела обстояли у доноров, которые сами взялись за торговлю собственными клетками. Таким донором в начале 60-х стал Тед Славин, обнаруживший после курса лечения гемофилии, что после многочисленных переливаний крови у него образовалась высокая доля антител от гепатита B. По совету своего лечащего врача Славин обратился к нобелевскому лауреату Баруху Блумбергу, который в то время занимался поиском связи между вирусом гепатита B и раком печени. Славину удалось продать Блумбергу образец крови, в результате чего ученый разработал вакцину от гепатита B. Блумбергу досталась всемирная слава, а Славин основал компанию Essential Biologicals, которая занимается покупкой образцов крови у доноров на исследовательские и медицинские цели.
Легальность торговли органами
С торговлей органами и тканями дела обстоят, конечно, гораздо сложнее.
Формально торговля человеческими органами запрещена. В 1991 году ВОЗ выпустила «Руководящие принципы по трансплантации человеческих органов», в которых указано, что «тело человека и его части не должны быть предметом коммерческих сделок». При этом документ особо оговаривает торговлю клетками и кровью: «Руководящие принципы...» не применимы к трансплантации половых клеток, тканей яичников и яичек или эмбрионов в репродуктивных целях, равно как и к крови и ее составляющим, предназначенным для переливания.
Аналогичных норм придерживается большинство юрисдикций, в том числе Россия. Уже в рамочном Законе РФ «О трансплантации...» 1992 года торговля органами и тканями была запрещена, позже запрет был уточнен благодаря введению в Уголовный кодекс статьи 120 («Принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации») и пункта «ж» части 2 статьи 127.1 («торговля людьми в целях получения органов и тканей человека»). В 2015 году была принята Конвенция Совета Европы по борьбе с торговлей органами, к которой присоединилась и Россия.
Так что легальных способов получить органы для трансплантации два: в результате либо презюмируемого согласия умершего пациента, либо пересадки почки или части печени между родственниками.
В отдельных случаях, как, например, в США и Канаде, разрешено так называемое парное донорство почек, когда для получения пациентом совместимой почки обмениваются органом доноры без родственных связей.
При всей строгости законов и действующей презумпции согласия трудно игнорировать тот факт, что донорских органов по-прежнему не хватает. По состоянию на январь 2020 года трансплантатов ожидали более 112 тыс. американцев. При этом медианный срок ожидания составляет около полугода, в отдельных случаях — до нескольких лет. В России в 2018 году провели 2 193 трансплантации, в то время как операцию ожидали около 9 тыс. человек.
Риск так и не дождаться нужного органа очень велик: в 2014 году в результате отложенной трансплантации скончались около 5 тыс. американцев и еще более 3 тыс. выбыли из списка ожидания, потому что их состояние слишком ухудшилось для пересадки.
В условиях, когда спрос многократно превышает предложение, а практика торговли органами запрещена, появляется и интерес к нелегальным возможностям провести трансплантацию. По оценкам исследователей из независимой экспертной группы Global Financial Integrity (GFI), объем рынка нелегальных трансплантаций в 2017 году составлял до $1,7 млрд, при этом основными бенефициарами были пациенты из развитых стран мира. Три четверти нелегального оборота органов приходится на печень — единственный орган человеческого тела, способный регенерировать. При этом если цена операции порой доходит до $150 тыс., продавцы-доноры получают не больше 5 тыс.
Донорство органов процветает обычно в странах с низким уровнем жизни. Это вызывает закономерный запрос на нелегальные практики добычи органов: известны случаи убийства заключенных в китайских и косовских тюрьмах ради продажи трансплантатов и нелегального оборота органов в Пакистане.
Возможно, еще одним способом бороться с незаконным оборотом человеческих органов стала бы их легализация. К такому выводу пришли иранские власти. Иран остается единственной страной в мире, где купля-продажа донорских органов разрешена законодательно. Оборот органов контролируют две медицинские НКО, которые находят подходящего донору пациента. В среднем донор может получить до $1 200. В результате 55% трансплантируемых печеней были получены от живых доноров, а спрос на органы фактически сравнялся в стране с предложением.
Впрочем, проблему бедности это не решает. Большая часть доноров — молодые здоровые люди из бедных семей, оказавшиеся безработными либо с низким доходом. Налоговые вычеты и компенсация все еще не могут решить проблем с экономическим неравенством в сфере донорства органов.
Распечатай мне сердце
Даже легализация коммерческого донорства не может решить проблему недостатка органов для трансплантации в полной мере: это все еще трудные для осуществления операции, связанные со множеством рисков.
Еще одним решением проблемы может стать биопринтинг. По методу работы он сильно напоминает 3D — принтинг: оборудование осуществляет послойную модуляцию трехмерных структур биологических тканей с использованием клеток, которые размещаются на биосовместимой основе.
Звучит как элемент научной фантастики, но операции по пересадке искусственных органов с применением биопринтинга уже происходят: в 2013 году страдающему от заболевания трахеи ребенку была установлена искусственная трахейная шина. В 2017 году в Китае детям с врожденным дефектом уха пересадили 3D-печатные уши. Специалисты из университета Суонси экспериментируют с принтингом мягких тканей и костей для восстановительной медицины.
И хотя до полноценного биопринтинга сложных органов человеческого организма еще далеко, эксперты уже озабочены юридическими проблемами внедрения 3D-печатных органов. Например, как должна быть устроена ответственность производителя ПО для 3D-принтеров за качество продукции? Как должны оформляться соглашения между производителем ПО и владельцем биопринтера? Как решить проблему пиратства в этой сфере? И не приведет ли биопринтинг к росту нелегальной торговли органами — ведь копии органов надо создавать на основе чего-то?
На все эти вопросы законодателям и юристам еще только предстоит ответить. Пока же кажется, что счастливое будущее, в котором врачи могут распечатать нуждающемуся в трансплантации человеку нужный орган прямо у хирургического стола, все еще очень далеко. И главным препятствием оказываются по-прежнему сами люди.
Автор Сергей Лебеденко
Вечная жизнь: что думают о бессмертии ученые, философы и бизнесмены
https://trends.rbc.ru/trends/futurology/600531ee9a7947130a25911a
