Привет, друзья!
Споры и скандалы вокруг поправок к Конституции, призыв Плющенко к Навальному «разобраться» по-мужски, новый всплеск беспорядков на расовой почве в Америке – у меня был большой выбор тем, на которые поговорить с вами сегодня. Но есть одна, которая, на мой взгляд, не менее актуальна, чем все, которые я перечислил. Из почти трех тысяч комментариев к предыдущему выпуску, в котором я рассказал, что думаю о преступлении Михаила Ефремова и общественной реакции на него, около половины — ваши размышления о проблеме алкоголизма в целом, плюс просьбы рассказать о моем личном опыте расставания с алкоголем.
В статистике запросов по слову «пьянство» в Яндексе на первом месте — цитата — «молитва от пьянства». На втором — «заговор от пьянства». Согласно статистике Минздрава, за медицинской помощью в связи с употреблением алкоголя в прошлом году в России обратились около двух миллионов человек. И это, повторю, данные официальной статистики, которые большинство экспертов считают заниженными. По мнению многих практикующих наркологов и психологов, на самом популярном в мире наркотике крепко сидят без перспективы соскочить около 30 млн россиян — то есть 20% населения страны. За последние 6 месяцев 2019 года смертность от алкогольных отравлений выросла на 17% — это уже цифры из доклада Центра разработки национальной антиалкогольной политики, который стал основой для подготовленной российским правительством «Стратегии ЗОЖ».
Короче, сейчас буду говорить о зависимости от алкоголя — проблеме, которая стоит перед миллионами, десятками, сотнями миллионов людей во всем мире. В основе которой, по моему убеждению, все те же неудовлетворенность своим местом в пространстве и времени и неспособность взять собственную жизнь в свои руки, которые в конечном счете приводят к глобальным социальным болезням и потрясениям. И да, как и обещал, поделюсь собственным опытом.
Для начала — еще немного статистики. По данным Роспотребнадзора, в России алкоголизм — причина смерти 33% мужчин и 15% женщин. В переводе на цифры это около полумиллиона смертей в год — столько человек в наше время не умирает ни от войн, ни от стихийных бедствий, ни тем более от эпидемий, включая нынешний коронавирус. Со злоупотреблением алкоголем прямо или косвенно связано 62% самоубийств, 72% убийств, 68% смертей от цирроза, 23% — от сердечно-сосудистых заболеваний, 60% — от панкреатита. Плюс ежегодно более 40 тысяч случаев смерти в результате отравления некачественым алкоголем. По данным МВД, каждое десятое ДТП в России происходит по вине пьяного водителя. Ежедневно на дорогах страны в пьяных авариях погибает 10 человек, еще 60 оказываются покалеченными.
Я понимаю, что всегда найдутся персонажи, которые скажут, что в таком положении дел прямо или косвенно виновата политика Кремля, происки Госдепа, Навального или всемирного масонского заговора. И все же лично меня не переубедить: выбор «совершать или не совершать медленное или быстрое самоубийство» (а алкоголизм иначе не назовешь) делает в каждом конкретном случае каждый конкретный человек. И в силах каждого человека (за исключением ситуаций, когда произошли необратимые морфологические изменения в коре головного мозга) принять решение и перестать пить. Причем самому, без кодирования, гипноза и длительного лечения в специальных клиниках. Оговорюсь сразу: для того, чтобы выйти из запоя или вызванного одноразовым подвигом отравления помощь врача, лекарства чаще всего необходимы. Но для того, чтобы, уже придя в себя и протрезвев, расстаться с химической зависимостью, достаточно собственного решения, принятого в результате очень простого открытия: вы можете быть самодостаточны и счастливы без алкоголя.
Для начала, как и обещал, о себе. Сейчас мне 48 лет. До 18 лет я не пил вообще, с 18 до 23 выпивал, как большинство людей в этом возрасте, не испытывая вообще никаких проблем со здоровьем, не очень понимая, что такое похмелье. С 23 до 33 пил регулярно и много, умудряясь сочетать выпивку с мегаактивной и успешной работой журналиста в телевизионном эфире. В 33 понял, что уже давно не я держу бутылку, а бутылка держит меня. Причем так, что я не могу без допинга ни расслабиться, ни сконцентрироваться. И тогда бросил пить почти на два года. В моей жизни в тот период вообще произошло несколько очень знаковых событий: именно тогда, в 33 начался тот самый духовный поиск. Точнее — духовное приключение, которое принесло в мою жизнь совершенно новые смыслы (я об этом рассказывал вам в одном из выпусков). Это был очень классный год, после которого я решил, что больше не завишу от алкоголя и снова стал позволять себе выпивать. Былых безумств, слава богу, больше не было, но пару раз в году я все же умудрялся расслабляться так, что потом было плохо, а чтобы быстро прийти в рабочее состояние приходилось вызывать врача. После одного такого случая (за которым, конечно же, стоял целый сонм «серьезных» причин, вроде личных драм и изматывающих рабочих будней) я решил, что даже такой «усеченный» формат отношений с алкоголем меня не устраивает, и я их прекратил вообще. Я не проходил никакой медикаментозной терапии, не зашивался, ничего из этой серии. Я просто перестал, потому что понял, зависимость от алкоголя — это (скажу крамольную вещь) не столько болезнь в привычном понимании слова, сколько временное помутнение сознания, вызванное неправильным отношением к жизни, комплексами и незнанием самого себя, потерей способности радоваться. С тех пор я пять лет не пью вообще и не испытываю в связи с этим вообще никакого дискомфорта. Я, разумеется, бываю в пьющих компаниях и не испытываю никакого психологического дискомфорта. Хотя такое бывало, когда раньше, в период «дружбы с алкоголем», устраивал себе «перерывы» — пробовал не пить. Больше того, если компания мне приятна, я могу ловить ее состояние и сам оказываться «приятно пьяным». Однажды в Питере был случай. В рамках большого фестиваля радио и интернет-журналистов мы всю ночь гуляли в разных клубах, пели караоке, танцевали, а утром, когда я предложил народу развезти всех по домам, типа «у вас будет свой Кучер», услышал от коллег: «Стас, да ты что, как же ты сядешь за руль пьяным?» Я не притворялся, не подстраивался, не старался ничего изобразить – просто сам вошел в состояние, когда мне было легко и хорошо, и они даже не поняли, что я не пил, а некоторые вообще не поверили, что такое возможно на трезвую голову.
Я еще расскажу о способах лучше понять себя с тем, чтобы прийти к новому состоянию ума и, как следствие, жизни, но прямо сейчас замечу: конкретно мне очень помогли разговоры с психологом Юрием Степановичем Сорокиным, который на момент нашей встречи не пил уже лет 30 (при том, что когда-то выпивал так, что, подозреваю, лучше меня понимал и сейчас понимает людей типа того же Ефремова). Мы просто разговаривали по часу-полтора каждый день в течение 2 недель, причем не только и не столько об алкоголе.
Сорокин написал несколько книжек и статей, одну из которых я позже опубликовал в «Снобе», когда работал там главным редактором. Давайте процитирую отсюда кое-что, мне кажется, это просто очень хорошо сформулировано:
«Почему он пьет? Этим вопросом очень часто задаются родственники, друзья, соседи, политики, врачи, просто думающие люди. Ответ лежит на поверхности и прост до банальности: во-первых, алкоголь существует в нашем мире, а во-вторых, дает людям измененные состояния сознания, которые не может дать никакое другое вещество. Робких он делает смелыми, слабых — сильными, зажатых — раскрепощенными. Своего рода волшебный Эликсир: принял несколько капель, и ты уже не ты. Алхимики могли бы назвать алкоголь Великим творением. Это одновременно и эликсир бессмертия, и философский камень. Одна беда: эликсир перестал действовать, и человек вернулся из сказки. А кому из нас этого хочется?
Все люди рождаются трезвыми – это очевидно. Даже вырастая в окружении выпивающих людей, они не испытывают личной потребности в алкоголе – ни физической, ни психологической. Поэтому я и говорю, что их образ жизни – трезвость. Но они живут в социуме, где принято выпивать. И далее как в поговорке: с кем поведешься, от того и наберешься. Трезвенники от природы, они начинают познавать процесс выпивки, а далее всё больше и больше в нем совершенствуются, благо недостатка в учителях нет.
Классическими учебниками пития являются популярные фильмы „Особенности национальной охоты“, „Ирония судьбы, или С легким паром“ и т.п. В реальности все намного страшнее. Так восприняв сущность взрослости человек и продолжает жить. Это просто образ жизни: выпивать – на день рождения, на поминках, на кладбище, на свадьбе, на банкетах, при рождении ребенка, обмывать дипломы, звездочки, повышения по службе. Было бы спиртное, а повод мы придумаем. И как изобретательно люди выпивающие говорят про свою выпивку: „Мы не пьем, а лечимся; и не пьянства ради, а здоровья для“.
А толерантность по отношению к алкоголю растет. Пьющий уже гордится: „Мы вчера скушали по литру на человека и ни в одном глазу“. Выходит на „свою дозу“, блюдет ее некоторое время, а затем начинается падение. Человек может держаться на плато какое-то время (год, два, пять, десять лет) — у кого какая физиология, а деградация личности понемногу уже идет, и финал у всех один – полная деградация личности. Эта кривая проверена на россиянах, европейцах, американцах, японцах, африканцах. И здесь всё одинаково у всех. Подъем – плато – падение.
Конечно, не все алкоголики превратятся в бомжей. Большое число — приблизительно 20% — мужчин в самом расцвете творческих и физических сил, успешные, богатые в возрасте 32-47 лет погибают от алкоголя. В качестве примера публичные люди, артисты: Олег Даль, Николай Еременко, Андрей Краско, Владислав Галкин, Андрей Панин, Дмитрий Марьянов, Елена Майорова, Нина Ульянова, Владимир Высоцкий».
Но вернусь к своему опыту. Общение с психологом, безусловно, помогло, но решение стать по-настоящему свободным от любых зависимостей, алкогольной в том числе, я принял сам. Помочь расстаться с алкоголем и не страдать после этого мне помогли две вещи: 1) спокойный и отстраненный взгляд на собственную жизнь, и 2) новые способы расслабления и расширения сознания (можете стебаться, но нет, не наркотики).
Итак, взгляд на собственную жизнь. Мне очень помогло воспоминание о том, как все начиналось. В детстве я, естественно, вообще не пил, занимался спортом, причем активно, и помимо этого у меня был пример пьющего отца. Он был классным, блестящим журналистом, который, тем не менее, пил всю жизнь и не собирался расставаться с алкоголем, поскольку был убежден, что он ему не мешает вообще. Да и под занавес жизни говорил, что на самом деле с ним лучше, чем без него. Просто у него, у его поколения такая жизнь.
Глядя на него, я не раз говорил себе, что никогда пить не буду. Я очень хорошо помню, как однажды папа сказал (мне было лет 12): «Исполнится тебе, сын, лет 16, мы пойдем и вместе с тобой выпьем по кружке пива». И я сказал: «Нет, папа. Никакого пива в 16 лет я с тобой пить не буду». И действительно, с отцом я никакого пива не пил, но потом, в 18 лет, когда начал заниматься журналистикой, наступили чудесные (и в кавычках, и без) 90-е. Я попал в этот сумасшедший водоворот невероятных событий, которые меняли страну, мир вокруг, и в этих переменах участвовал я сам. И да, в журналистике тех лет не пил только ленивый. Вечно молодой, вечно пьяный. И в какой-то момент я заметил, что у меня высокая толерантность: я могу прилично выпить и быть трезвым по сравнению с другими. Разумеется, мне это импонировало, я начал говорить себе: «Старик, это же здорово. Ты круче своего отца. Он пьет и через какое-то время быстро хмелеет и потом вырубается, а ты — молодец, держишь удар. Можешь прекрасно пить». Я перепивал военных летчиков. Даже такие соревнования у нас бывали, и можете себе представить, что я о себе думал. Конечно, это ценили друзья, женщины, моя жена. Я помню, как я приехал в Америку и тоже достаточно демонстративно, на глазах у ее друзей (она тогда училась здесь, в США, полгода по обмену) выпил бутылку водки практически залпом, закусил чипсами, после чего вышел на улицу, спокойно пошел, подошел к полицейскому, завязал разговор… Не буду дальше рассказывать про безумства, которые делал, потому что это будет плохим примером.
Жизнь в те самые 90-е алкогольные была безумная, яркая, интересная и все такое прочее. И уже потом, в эти самые 33 года, когда я в принципе стал смотреть на свою жизнь и думать, что меня не устраивает, я пришел к простому выводу: слишком долго я был убежден в том, что со мной это никогда не случится. «Это» — я имею в виду алкогольную зависимость. С кем угодно — с друзьями, со старшими товарищами — я наблюдал, как люди спиваются, как они не могут расслабиться без алкоголя, как они превращаются в животных за столом, как они смеются над совершенно идиотскими, глупыми шутками, над которыми не смеялись бы трезвыми. Но тем не менее я думал: «Я не такой. Со мной такое не произойдет». И вот когда я впервые сказал себе правду, что со мной это уже происходит, что я уже сейчас такой, и черт знает, насколько мне хватит ресурса, резерва сил, которыми наделил меня господь, природа, пространство, — назовите как угодно — вот этот момент был довольно серьезный, первый внутренний звонок, который случился в те самые 33 года. Тогда один из переломных моментов случился, когда мы с моим другом за кружкой пива стали вспоминать, когда у нас был последний раз, чтобы мы спорили, не выпивая, чтобы встречались с девушками, не выпивая, когда мы были на какой-нибудь большой тусовке и опять же не выпивали. И вынуждены были констатировать — мы не помним такого момента, когда не пили бы в соответствующей обстановке. И тогда мы с ним решили бросить. Мы не пили полгода… и это были тяжелейшие полгода. Я помню одну грузинскую свадьбу, на которой психосоматическая реакция дошла до того, что руки потели, чувствовался нервяк. Не то, что петь со всеми, — мы разговаривать нормально не могли, потому что думали только об алкоголе.
Отношения с девушками — отдельная история. Вдруг выяснилось, что далеко не все они так приятны, как кажется. Даже с теми, с кем хорошо, мы стали скованными. Что-то шло не так.
Это был очень серьезный момент, который мне лично дал понять, что в моей жизни что-то происходит совершенно неправильно. И после этого случилось то самое первое расставание с алкоголем на два года. Ну а потом, когда я расстался всерьез и надолго, сыграл роль второй фактор, о котором я говорил раньше. Я понял и открыл для себя, что главная причина, почему люди не могут перестать пить даже когда понимают, что им давно пора, — это неспособность получать от жизни кайф, радоваться, расслабляться без алкоголя. Необходимость заменить алкоголь чем-нибудь. Поэтому довольно часты случаи, когда алкоголики перестают пить, но превращаются в наркоманов или бросаются во все тяжкие, начинают заниматься всеми возможными экстремальными видами спорта. Потом этого тоже не хватает и они часто возвращаются в тот же самый алкоголь.
Потому со мной произошло понимание, благодаря в том числе и Сорокину, благодаря тому самому духовному поиску, который я начал, и о котором я часто говорил в своих выпусках. Я понял, что необходимо пересмотреть свои представления о жизненном успехе. О том, откуда приходит счастье, радость. И когда я понял, что всё на самом деле только в голове, в сердце (представьте себе как угодно), в этот момент мне стало легче и проще. Да, конечно, очень помогают физические, духовные и психологические (назовите как угодно, это смежные понятия) практики. Мне очень помогли занятия йогой. Чем она хороша? Ты ставишь свое тело в такие положения, когда в моменте думать больше ни о чем не можешь. То есть ты в принципе ни о чем думать не можешь: мозг отключается полностью, переключается на твое тело. И дальше происходит такой обмен энергиями в самом теле и с окружающим пространством, что сознание прочищается, и после занятий йогой ты просто летаешь: тебе хорошо, ты очень расслаблен и одновременно приятно возбужден. Это уникальное сочетание, которое сродни состоянию приятного, легкого опьянения.
Мои друзья, которые успешно перестали пить и 10-15 лет назад, далеко не все практиковали йогу, занимались другими видами спорта. Кто-то единоборствами, кто-то боксом, кто-то много плавал. Разные способы. В моем случае — йога. И еще — медитация. Вы можете считать, что это про буддизм, про индуизм, про какие-то восточные религии. На самом деле нет. Медитация — это погружение самого себя в состояние тотальной увлеченности чем-то. Именно отсюда идея «здесь и сейчас». Медитацией может быть безумно интересная работа, общение с классным, любимым человеком, с ребенком, может быть спорт. И да, может быть классическая медитация, когда ты сначала расслабляешь свое сознание, а потом начинаешь анализировать события и явления, визуализировать (это называют аналитической медитацией).
Самое главное — понять в определенный момент своей жизни, что алкоголизм — не физиологическая зависимость. Прежде всего — психическая или психологическая. Это нечто, что вы в состоянии изменить. И как только вы становитесь хозяином собственного настроения, собственных мыслей, собственного ума — в этот момент у вас отпадает потребность в каких бы то ни было наркотиках. И главном наркотике под названием «алкоголь».
Видите, я как-то осознанно или нет вырулил ровно на те темы, которым посвятил сразу несколько выпусков до того, как стал говорить о беспорядках на почве расизма в Америке и до трагедии с участием Михаила Ефремова. Наверное, это естественно по той простой причине, что все наши проблемы в голове. И в наших силах эти проблемы решить, просто изменив свое отношение к жизни и к себе. Нет нерешаемых проблем 100%, поверьте мне.
Да, на всякий случай. Конечно же у меня случается плохое настроение, серьезный перепад в настроении, депрессняки — это все бывает. Это проходит. Это приходит, уходит, и хорошее настроение со мной случается намного чаще, чем плохое. Наверное поэтому я больше не пью и прекрасно себя чувствую, нахожу, чем занять себя. И что-то мне подсказывает, хотя, конечно, моим друзьям виднее, что я не стал от этого более скучным или занудным человеком. Чего и вам желаю, и Михаилу Ефремову. У него хватает близких друзей и советчиков, но со своей стороны, как человек, который с ним тоже знаком, я попробую до него достучаться и поделиться своим опытом или подсказать ему контакты тех людей, кто может ему помочь, если он сам этого захочет. А я думаю, что он этого захочет.
