Таксидермист — профессия редкая, он занимается изготовлением чучел животных. Даже в знаменитом Дарвиновском музее работают всего два таких специалиста. «Мосгортур» узнал у них, где можно увидеть лошадь Петра I, что такое арт-таксидермия и как самому сделать чучело.
Об этом и многом другом «Мосгортуру» рассказала одна из таксидермистов Дарвиновского музея Валентина Кубанина.
— Как давно существует профессия таксидермиста?
— В России эта профессия появилась около 120-130 лет назад, когда открылись первые таксидермические мастерские в Москве. Самую известную из них основал Федор Карлович Лоренс. После его смерти мастерской стал заведовать первый директор Дарвиновского музея Александр Федорович Котс.
Мы до сих пор получаем на реставрацию чучела, которые были сделаны более 100 лет назад — как раз в первых московских мастерских. Можно сказать, что наш музей практически стоял у истоков — в этом году ему исполнилось 111 лет.
Если говорить о таксидермии как о способе обработки шкур, то она появилась еще в каменном веке. Как только похолодало на Земле и человечеству потребовались шкуры, тогда и началась таксидермия.
— Для кого изначально изготавливались чучела?
— Таксидермия — и тогда, и сейчас — это отрасль, которая обслуживает охотников и музейные коллекции. Охота сама по себе очень богатое в эмоциональном плане событие, и для заказчика чучело или рога добытого им животного — овеществленный символ его переживаний на охоте и сохранение памяти.
— Каким был первый экспонат, сделанный в России?
— Первые экспонаты, сделанные в России, — это любимая лошадь и собака Петра I. Они находятся в Зоологическом музее РАН в Санкт-Петербурге. Сделаны они ужасно: просто шкура, набитая соломой, но по факту это лошадь и собака самого Петра I.
— Где обучаются профессии?
— Несколько лет назад пытались сделать платный спецкурс в одном из колледжей Москвы, но его быстро закрыли. В перечне профессий таксидермист есть, даже требования к категории существуют, а вот учиться негде.
Обучение происходит непосредственно в мастерских: сначала работают в качестве подмастерья, а уже потом, набравшись опыта, становятся специалистами. Это, может быть, одна из последних профессий, когда навыки передаются от мастера к ученику.
— Из каких профессий приходят в таксидермисты?
— Из любых. Я думаю, это ни от чего не зависит, нет никакой предрасположенности. Возможно, интерес к животным в целом.
В таксидермии много вещей, которые человеку, воспитанному в стерильной городской среде, в состоянии чистоплюйства, может показаться неприятным и даже безобразным — это же надо шкуру снимать, а под ней у животных, извините, и паразиты могут быть, и прочее.
Человек брезгливый не сможет стать таксидермистом, а уж кто он по образованию — не имеет никакого значения.
— Какими качествами должен обладать специалист?
— Есть такое выражение «умные руки». Бывают люди, которых сколько ни учи, у них все равно ничего не получится. А есть люди, которых даже учить не надо.
Только увидев какой-то недочет, они могут сразу понять, как его исправить. И порой даже не понимают, как у них это получилось, просто потому что такие руки — это главное качество, которое позволит человеку быть хорошим таксидермистом.
Для работы в этой профессии, конечно, надо иметь воображение, быть немного художником и скульптором, но сейчас технологии настолько развиты, что можно даже не обладать всеми этими навыками, а использовать покупные манекены и материалы и делать очень качественные таксидермические вещи.
— Как вы поняли, что хотите стать таксидермистом?
— Это случайность. Я училась в Гомельском государственном университете (Белоруссия), и там был кружок таксидермии.
После того как я прозанималась в этом кружке год, мне предложили остаться на кафедре и развивать учебный музей. Но я отказалась, потому что вышла замуж и уже планировала переезд на Дальний Восток.
Однако мысль, что я могу работать таксидермистом, осталась. Я работала в разных местах, в том числе в Музее института рыбного хозяйства и океанографии на Дальнем Востоке.
Потом, опять же, в силу семейных обстоятельств, я переехала в Москву и пришла в Дарвиновский музей устраиваться научным сотрудником.
Но когда выяснилось, что у меня есть опыт работы таксидермистом, мне предложили занять эту должность, потому что на тот момент в музее с такими специалистами было сложно. Я согласилась, и вот уже 10 лет работаю в Дарвиновском музее.
— Как реагируют люди, когда узнают, кем вы работаете?
— Чаще всего реакция стандартная — изумление. Потому что это очень редкая профессия. Когда узнают, что я таксидермист, как правило, говорят: «Как?! И Вы можете сделать чучело?!» Я говорю: «Да! Могу сделать чучело». «И что, если вам дать птичку, вы из нее можете сделать чучело?». Я говорю: «Да, представьте, так бывает».
— Что входит в ваши обязанности?
- Изготовление чучел и реставрация. Еще иногда мы делаем муляжи.
— Как делается чучело?
- К нам поступает умершее животное, с него снимается шкура. Дальше она обрабатывается химикатами для того, чтобы она не гнила и шерсть или перья сохранились на месте.
Потом делается тело из пенопласта, пакли, стружки, шкура надевается на него — приклеивается или нет, зависит от конкретного экспоната. Далее все это ставится в естественную позу.
— Как развивалась технология изготовления?
— Раньше шкуры коптили над костром, когда еще не применялась соль. Сейчас мы не коптим, а работаем с химикатами, но выделка — это выделка, она осталась той же.
А вот изготовление манекена сильно изменилось, оно стало намного проще, его можно даже купить.
Когда я работала таксидермистом во Владивостоке, у нас было несколько толстых папок, куда мы складывали все фотографии и изображения, которые вырезали из журналов и книг.
Чтобы найти фотографию нужного животного, надо было провести в библиотеке неделю — найти все позы, потом сфотографировать, если надо, сделать проекцию на стену, чтобы воссоздать нужный масштаб. Сейчас интернет дает любые фотографии и видео.
— Сколько времени уходит на изготовление чучела?
— Это зависит в том числе от размеров, сколько времени займет сделать тело, на которое потом наденется шкура. Например, бурозубка (мышь-землеройка. — Прим. ред.) делается за один день, а если животное большое, то работа над ним может занять несколько месяцев.
У нас очень много подготовительной работы — со шкурой, манекеном, надо проволочку наточить, выбрать подставку, позу, просмотреть фотографии и так далее. А потом наступает момент, когда все это надо собирать.
Готовиться можно и размеренно. Лежит замороженное тело, например птицы, и ты можешь спокойно раскрашивать клюв, подбирать, применять.
А собирать надо быстро, и уже на этом этапе мобилизуешься. Шкура засыхает за два-три дня. Поэтому, если, например, сегодня ты собрал, то на следующий день еще можешь подправить что-то, а потом уже нет.
— Откуда поступают «материалы» для работы?
— У нас есть договор с Московским зоопарком на передачу дериватов (части животных. — Прим. ред.). Эта договоренность существует у нас уже около 100 лет.
Если у музея есть необходимость в приобретении такого экспоната, после прохождения всех ветеринарных освидетельствований животное передается нам.
Одно из таких недавних поступлений — шаровидный броненосец. До этого у нас не было такого вида, а теперь есть.
Также наших сотрудников приглашают в научные экспедиции, где добываются животные, которые необходимы для исследований, часть этого материала поступает к нам в музей.
Было время, когда таксидермия работала главным образом для формирования коллекций главных музеев мира. Добычи животных ради пополнения фондов сейчас не существует, это осталось в XVIII-XIX веках.
— Есть животные, из которых нельзя сделать чучело?
— Да, из кальмара нельзя сделать чучело, из улитки. То есть если нет шерсти, перьев или чешуи, чучело сделать невозможно.
— Приносите работу домой?
— Это зависит от работы. Бывает, очень сильно погружаешься и все время про это думаешь. Например, я как-то все выходные ездила по рынкам и искала зубы для глубоководного удильщика.
У него такие загнутые страшные зубы. Я ходила по рядам и заглядывала каждой рыбе в рот. Продавцы предлагали мне помощь, спрашивали, что я ищу.
А я же не могу сказать, что мне нужна рыба с кривыми страшными зубами, чтобы потом их вырезать и вставить в моего глубоководного удильщика. Два дня я ходила по рынкам, но так и не нашла подходящие зубы, пришлось делать их вручную.
— Что скажете о профессиональной деформации?
— Деформация происходит. Мы иначе смотрим на животных — не просто, какое оно красивое, милое, пушистое. Например, мы приходим с моим другом таксидермистом в зоопарк, он говорит: «Смотри, видишь, между пальцами мех у лисы, а те сделали не так, неправильно заправили».
Я говорю: «Точно». А потом говорит: «Видишь, у слона Церетели лишний сустав на ноге».
Это совсем другой взгляд на животных. Например, сидит голубь на подоконнике, я смотрю на него и думаю: «Так, а глаза насколько у него выступают относительно бровей, а вот в этом месте надо будет по-другому сделать».
Комичный случай из моей жизни: я работала на Сахалине в экспедиции, все знали, что у меня есть таксидермические навыки, попросили помочь. Вызывают меня и говорят, что с пойманных сахалинских полевок надо снять шкуры.
А я же женщина — я боюсь мышей. А полевки, раздавленные мышеловкой, это просто ужас! Меня спрашивают: «А что делать?» Я отвечаю: «Кладите ее на стол, справа скальпель, слева — крахмал, и я работаю». Это переключение из состояния человека в состояние профессионала.
— В интернете есть много подборок с неудачными чучелами. Как они такими получаются?
— В деле изготовления чучел важно умение. Если шкуру надевают неизвестно на какие предметы — получаются уродцы, которые всех смешат и даже становятся на какое-то время популярными.
А вот за рубежом очень развита арт-таксидермия. Это инсталляции с использованием частей животных. С применением шкур делают арт-объекты.
— Как вы относитесь к тому, что сегодня можно, например, посмотреть видеоурок на ютьюбе и начать тренироваться на мертвой птичке, найденной на дороге?
— Многие таксидермисты начинали как раз с найденной на дороге мертвой птички. И все начинают с того, что получается непонятно что.
А потом понимают, что существует некий способ и этому способу можно научиться, находят такого человека, приходят к нему и учатся.
— Может таксидермия быть хобби?
— Конечно. Очень часто так и происходит. На чемпионате по таксидермии в Санкт-Петербурге я познакомилась с один участником: он переводчик и преподаватель в вузе, а у себя на даче для друзей делает чучела. Прочитал книжку и научился.
— Существуют даже чемпионаты?
— Чемпионаты по таксидермии появились в России около 20 лет назад. Мы регулярно принимаем в них участие, и наши работы отмечены судьями в различных номинациях. Эти соревнования являются некими показателями профессионального уровня человека.
Проводятся они примерно раз в два года — иногда реже, зависит от организаторов. В них принимают участие от 30 до 100 человек. Также существует ассоциация таксидермистов России.
Это такая общественная профессиональная организация, без фиксированного членства. В целом в России есть несколько сотен специалистов.
Многие таксидермисты, уже освоившись в профессии, получают биологическое или ветеринарное образование, чтобы лучше изучить анатомию животных.
— Есть кодекс этики, какая-то грань, за которую таксидермист никогда не переступит?
Отвечает второй таксидермист Дарвиновского музея Оксана Мбита-Эбеле:
— На тех же чемпионатах по таксидермии есть понятие «гуманного изображения животного». В этой связи я слышала такую историю. Один из таксидермистов на чемпионат привез чучело ежика, которого якобы переехала машина.
Он так старался, сделал подставку, следы шин, искусственные внутренности. В общем, изобразил раздавленного на дороге ежика. Работу на чемпионат не приняли, потому что это не гуманное изображение.
Беседовала Екатерина Баранова
