Все фото с сайта https://detaly.co.il/tajny-starogo-kladbishha/
«Старое еврейское кладбище в Херсоне находится в ужасном состоянии. Многие могилы вообще не опознать. В синагоге нам дали опись тех захоронений, о которых хоть что-то известно. Среди них мы обнаружили нескольких погребенных, по фамилии Фельдман. Предположительно, наших родственников».
На заброшенное кладбище Евдокию Москвин, актрису и режиссера-документалиста, привел поиск родных корней. Росла она в Туле, но запомнила чудесные рассказы бабушки Шуры о белокаменном городе на берегу большой реки - о Херсоне, где остался папа, бывший «большим начальником. В детстве этот город казался и ей, и ее сестре Юле, сказочным и непостижимым.
«Нас отговаривали туда ехать, в синагоге говорили – бесполезно, вы ничего не отыщете в высокой траве, могилы разбросаны на большой территории… А еще нужен ключ от калитки – она закрыта, а кладбище огорожено. И водитель такси, который вез, тоже очень удивился: «Сколько раз проезжаю мимо, никогда не видел, чтобы по кладбищу кто-то ходил!» Калитка, действительно, оказалась закрыта. Но, оказывается, в замочную скважину можно просунуть веточку, и замок откроется. Эту тайну поведала нам горожанка, периодически гуляющая по кладбищу с собаками.
Дальше все было, как в фильме ужасов: заросли пожухлых колючек, травы, кустов, через которые кое-где выступают полуразрушенные каменные надгробия. Многих могил не видно вообще, они уже сравнялись с землей. Многие надгробия упали, валяются тут же на земле. Мы с сестрой пытались поднять некоторые, но не смогли», - рассказали «Деталям» Евдокия и Юлия Москвина.
Напротив единственной сохранившейся в Херсоне синагоги ХАБАДа их неприятно удивили нацистские граффити и антисемитские надписи, сразу на нескольких зданиях. А в местном Государственном архиве ждали сюрпризы.
- В Херсонском архиве, несмотря на погромы и пожары, сохранилось достаточно много документов с 1920 года. Кроме того, архиву передал документы Херсонский раввинат. Все оформлено в именные книги, что значительно упрощает работу, - рассказывает Евдокия. Она искала здесь документы о членах своей семьи. - Меня словно ударило молнией, когда я нашла здесь свидетельство регистрации брака Ивана Спиридоновича Харитонова и Иды Израилевны Фельдман! Он – служащий НКВД. Она – домохозяйка. Я еще никогда не испытывала таких эмоций.
- После изучения архивных документов и знакомства с городом у вас сложилось какое-то представление о «еврейском Херсоне»?
- «Еврейский Херсон» представляется сегодня затонувшей Атлантидой, сплошным заброшенным еврейским кладбищем, - отвечает на этот вопрос Юлия Морская. - К началу двадцатого века в городе было около тридцати синагог - но, к сожалению, все они разрушены. Синагога ХАБАДа функционировала до прихода сюда нацистов в августе 1941 года. Во время оккупации города немцами здание сильно пострадало от пожара. В 1947 оно было восстановлено, правда, теперь в нем советские власти разместили психиатрическую клинику. К еврейской общине синагога вернулась только в 1990-м.
"Все евреи, кто летом 1941 не успел выехать из города, а это около 17 тысяч человек, были расстреляны за городом и похоронены в противотанковом рву, - продолжает рассказ Евдокия. - Очень страшно читать в архиве записи, вроде: «Маня Харитонова, выдана соседями немцам, расстреляна. Причина расстрела: акция». Архив Херсона вообще богат на неизвестные факты. Знаете, какие книги тут самые объемные за 1922 -1923 годы? Записи о смерти. Зимой 1922 и 1923 годов умерло огромное количество евреев - стариков и детей в возрасте от трех до пяти лет. Причина смерти — голод, истощение. А учебники истории умалчивают, что эти годы выдались неурожайными. Но в подомовой переписи 1922-1923 годов напротив большинства еврейских фамилий в графе «голод» стоит прочерк. Возможно, свою роль играла система взаимопомощи. Например, в 1921 году синагога ХАБАДа на счету в Первой Херсонской Судсберкассе имела 35 000 рублей капитала «специального назначения», для поддержки нуждающихся..."
Сестры нашли в этой подомовой переписи населения 1921 года адрес сестер своей прабабушки. Чтобы найти дом – пришлось расспрашивать сотрудников краеведческого музея, потом литературного, потом покопаться еще немного в архиве.
- В карточке дома читаем: «Квартира и двор содержатся опрятно. Помещение сухое. Кухонным очагом для варки пищи пользуются несколько семей. Есть смывной клозет. Проведено электричество. Количество умерших от голода за время с октября 1921 года – прочерк». Эти краткие, но емкие факты оживляют для нас уклад жизни, который существовал здесь почти сто лет назад, - говорит Юлия.
- Антисемитские надписи, которые вы упомянули, были единственным неприятным впечатлением от города?
- К сожалению, нет. Нас потрясло кошмарное состояние еврейского кладбища в Херсоне. Когда начали сверять имена на надгробиях со списком, полученным в синагоге, то сразу обнаружили, что многих имен в списке нет, а могилы есть! Тогда мы решили сфотографировать максимальное количество неуказанных в списке имен. А вдруг кто-то тоже ищет родных и даже не подозревает, где они упокоились?
Вот сестра продирается сквозь кусты, окутавшие надгробия. Срывает с камня опутавшие его ветви, читает имя: «Давид Трофимович Писанский». Кричу ей, что такого в списке нет - а сама в этот момент рукой отчищаю землю с покосившегося набок надгробия: «Шпайдман Соломон Иосифович». Его тоже нет в списке. Всего мы нашли на надгробиях около двадцати неучтенных имен!
Выделяется, что очень много могильных монументов здесь - в виде дерева с обрубленными ветвями. Потом выяснили, что такова была «мода» на надгробия в двадцатых-тридцатых годах прошлого года. Видимо, эту традицию евреи Беларуси и Литвы привезли с собой в Херсон, ведь именно из этих земель при Екатерине степные районы Украины заселялись евреями. Отмечает такое надгробие могилу многодетной матери. Еще может символизировать древо познания, а спиленные ветви - окончание земной жизни и стремление вверх, к жизни вечной.
Мы пока не нашли ответы на все вопросы, но херсонские документы помогли нам обрести до этого незнакомое чувство корней. Мы узнали, что у нашей бабушки Шуры была большая семья. Узнали, что наши предки были врачами и сестрами милосердия, а также в нашем роду были портные. И на том кладбище мы все-таки нашли наших предков. Почти случайно. Вдруг из гущи травы мне бросается в глаза - «Фельдман». Три надписи, одно почти совсем стерты, еле угадываемые буквы…Надгробие упало и лежит, упираясь в железную ограду. Поднять нам его не под силу. Но мы были счастливы, что нашли их!
- Кто отвечает за состояние кладбища?
- Номинально оно – в ведении города. Администрация Херсона не занимается его восстановлением, но и еврейской общине «связали руки», не дают проводить работы в полном объеме. Горько, конечно, видеть кладбище в таком состоянии. Ведь за каждым еле видным холмиком или потрескавшейся табличкой –судьба, быть может, целой семьи. И там лежат не только наши близкие, но и значимые для Херсона люди! Например, легендарный доктор Владимир Зиновьевич Зильберштейн, который десятки лет руководил главной городской больницей имени Тропинина.
Недавно СБУ передала закрытые ранее архивы комиссии по реабилитации. Страшно подумать, какие еще тайны могут быть раскрыты тут в ближайшее время…
Автор Марк Котлярский, «Детали». К.В. Фотографии Евы Москвиной и Юлии Морской
