Украина. Люди думают, что мы на всех смотрим как на кусок мяса». Как это – быть женщиной-патологоанатомом в киевской больнице

«Люди думают, что мы на всех смотрим как на кусок мяса». Как это – быть женщиной-патологоанатомом в киевской больнице.
Врач-патологоанатом из Киева Елена Кризина показывает условия, в которых работает каждый день, и рассказывает о своих хобби - танцах и мотоцикле.
Киевская больница на левом берегу. Над головой с сильным гулом время от времени пролетают самолеты - совсем близко аэропорт Борисполь. На территории больницы много молодежи - это студенты медуниверситета, корпуса которого расположены здесь же. Студенты спешат на пары, звонко обсуждая учебу, от быстрой ходьбы развеваются на ветру белые халаты.
Мы подходим к синей будке, возле которой на табуретке сидит мужчина-сторож. Я спрашиваю, где здесь морг. Он машет рукой, мол, вам прямо и направо. Когда подходим ближе, понимаю, что, в принципе, это здание можно было бы найти по виду - стена, из которой вывалились кирпичи, отпавшая штукатурка, а кусочки советской плитки, которой когда-то была облицована стена, валяются на земле. Рядом несколько больших машин и камеры - сегодня здесь снимают кино. Что-то про “ходячих зомби”.
Возле главного входа нас встречает молодая женщина. На ней - длинное фиолетовое платье, черные босоножки на высоком каблуке, поверх платья - белый халат. Толстая коса - ниже поясницы.
- Пойдемте, санитары уже ждут, я обо всем договорилась, - улыбается нам женщина. Ее зовут Елена Кризина и она - патологоанатом. Медик в третьем поколении, но из всей своей родни она единственная, кто выбрал работу с мертвыми, а не с живыми.
- Дедушка мой хирургом был, мама - невропатолог, бабушка - педиатр. А мне еще с детства было интересно именно то, чем я сейчас занимаюсь, - рассказывает о выборе профессии Елена, пока мы поднимаемся на второй этаж морга и идем в ее кабинет. Собеседница говорит: патологоанатом - тот специалист, который может разобраться в любой проблеме.
В студенческие годы девушка перепробовала себя в других сферах: дежурила на разных кафедрах, пробовала себя в гинекологии и принимала роды, состояла в научном кружке для врачей-лоров, с четвертого курса пару раз в месяц дежурила в хирургии.
- Но патанатомия забрала мое сердце, душу, мозг и тело, и поглотила меня полностью, - улыбается Елена. Она работает патологоанатомом больше десяти лет, почти все это время преподает патанатомию студентам. Некоторые ее студенты сегодня выбирают патанатомию как свою будущую профессию.
Елена сразу объясняет разницу: судмедэксперты - специалисты, которые занимаются телами тех, кто умер в результате насилия, убийства или есть подозрения на это, также - телами, которые были найдены, к примеру, на улице. А патологоанатомы - это врачи, которые работают в больнице и вскрывают тела тех, кто умер в больнице, предположительно от медицинских диагнозов.
Стены в кабинете Елены выкрашены в приятный желтый цвет. В углу на рукомойнике стоят духи. Елена достает из шкафчика маленький человеческий череп и кладет на стол - для антуража.
- Это череп новорожденного, достался мне от дедушки. Ему, наверное, больше лет, чем мне, - объясняет собеседница и берется переодевать халат, потому что тот, что на ней, слегка заляпан кровью. Замечаю, что поверх ее фиолетового платья надета черная кожаная портупея - популярный сегодня аксессуар из ремешков, переплетенных на груди и под ней. На новом халате Елены над одним из карманов нарисован кот Саймон - герой одноименного мультсериала.
Пять лет назад Елена снималась в передаче Говорить Україна, посвященной “неженским” профессиям. Однако говорит: сейчас женщин-патологоанатомов много, возможно, даже больше, чем мужчин.
- Там в передаче кто-то выразил мнение, мол, эта профессия как раз таки больше подходит женщинам, потому что нужна усидчивость, - вспоминает Елена, - но я не согласна. Я, например, ни разу не усидчивая.
Одно из хобби Елены - танцы. Она профессионально танцует трайбл. В основе этой танцевальной техники - индийские танцы, танец живота и фламенко, а танцовщицы обычно выступают в специальных костюмах.
- У меня больше десяти лет даже был свой коллектив, но я его распустила от нехватки времени сейчас. Но сама выступаю по фестивалям, - говорит Елена. Танцы помогают ей давать выход энергии, “сбрасывать” негативные эмоции, которые накапливаются на работе.
Другое  ее увлечение - это мотоциклы. Совсем недавно у нее появился собственный байк, но на работу на нем не ездит. Однако слава все равно бежит впереди нее:
- Приходят новые студенты, я их впервые вижу, а они уже спрашивают, мол, а это вы на мотоцикле ездите, да?
Собеседница помешивает кофе. На черной кружке с красными “кровавыми” потеками на ободке от высокой температуры проявляется силуэт привидения. Говорит, увидела кружку на одном из сайтов и влюбилась - срочно заказала ее себе.
- Есть некоторые стереотипы про патологоанатомов. Например, что мы едим на вскрытиях. Мы вообще в морг с едой не спускаемся, это глупо. Еще - что патологоанатомы это всегда грязные и прокуренные персонажи, которые “орудуют” где-то в подвале. Но, во-первых, кабинет у меня светлый. Во-вторых, я трезвая, - рассуждает Елена с улыбкой. - Почему-то люди думают, что мы на всех смотрим как на кусок мяса и везде ходим с топором, но нет, мы ведь тоже иногда любим о высоком подумать.
Отдельная категория стереотипов - именно о женщинах-патологоанатомах. Один из самых популярных - женщины пропитываются на работе неприятным запахом.
Иногда, говорит Елена, ей сообщают, что она “не похожа” на патологоанатома - так, будто представители этой профессии должны выглядеть как-то по-особенному:
- А бывает, приглашаю знакомых к себе на работу на кофе. А они такие: “Спасибо, но мне еще рано туда”. Всем интересно поржать со стороны, но близко подходить никто не хочет. Думаю, срабатывает подсознательное ощущение, что смерть всегда рядом, а близко к ней лучше не подходить.
В отношении к смерти - много предрассудков. К примеру, принято считать, что нельзя опережать похоронную процессию и ехать впереди катафалка - мол, попадешь на тот свет быстрее, чем покойник. Елена только отмахивается:
- Бывает, [на машине] на работу приезжаю, а тут катафалк, ну, я его объезжаю спокойно. На меня бабушки такими глазами смотрят! Но я ж с ними [с покойниками] всегда, так что теперь?
Интересуюсь, какие качества должен иметь человек, который хочет идти в патологоанатомы. Елена говорит о смелости и заниженном пороге брезгливости - “всякое бывает”. Причем, это все должно быть в человеке изначально - воспитать в себе с нуля такое довольно сложно.
Надо уметь спокойно есть при разговоре о внутренних органах и еще о чем-то, - объясняет она. - С годами, конечно, привыкаешь ко всему. А, заляпала что-то, ну ок, переоденусь. Вырабатывается и что-то вроде профессионального цинизма - не без этого.
Кроме этого, по ее словам, патологоанатом должен быть сильным физически - некоторые тела довольно сложно вскрывать. Здесь на помощь приходят санитары. Чтобы познакомиться с ними, Елена ведет нас вниз. Там, где находится непосредственно ее рабочее место.
Мы идем по темному, не освещенному коридору. В полумраке кажется, что на стенах какие-то модные обои с рисунком в виде тонких потеков. Елена подсвечивает телефоном и рассказывает, что несколько лет назад здесь был пожар - теперь видно, что это не потеки, а копоть. Ремонт с тех пор никто не делал.
Входим в небольшую комнату - что-то вроде подсобки. Здесь есть два умывальника, шкафчик, на дверях которого висят брезентовые передники, а на полках внутри сложена одежда. Слева на стене под двумя выключателями зеленая бумажная табличка: “Уходя, гасите свет в помещении” с оторванным углом.
-Ну, как вам наши условия? Не американское кино, правда? - санитар по имени Валерий, одетый в серый форменный костюм, показывает рукой на стены, где облупилась краска, и на потолок с влажными подтеками. Как только включаю диктофон, сразу сообщает, что под запись говорить “не умеет и не будет”. 
Мы входим в зал, где проводятся вскрытия. На полу то тут, то там - лужи. Посреди зала два стола для вскрытия, на одном из них лежит тело большого одноногого мужчины. Лицо прикрыто полотенцем, грудная клетка раскрыта, на специальной подставке над телом лежат внутренние органы. Чувствую едва заметный сладковатый запах. 
- В принципе, мы должны вскрывать всех. Но бывают исключения. Например, умер 90-летний старик, который до этого долго болел раком и это записано в его медкарте, то зачем его вскрывать? - объясняет Елена. На соседней пустой каталке - сиреневый пакет, содержимое которого по форме напоминает ногу. Очевидно, это протез, который носил умерший.
Родственники также могут написать отказ от вскрытия, говорит патологоанатом. Например, по религиозным убеждениям. Если такая просьба не противоречит правилам, руководство больницы просьбу одобряет. Собеседница убеждает, что в этом нет никакой бюрократии - такие заявления пишутся и утверждаются за день, максимум - за два.
- Некоторые доктора могут провести вскрытие за 15-20 минут. Если рука набита и причина смерти более-менее очевидна, это все быстро, - рассказывает собеседница. Признается, что когда она только начинала свой путь в патанатомии, то старалась уделять вскрытиям больше времени, чтобы “аккуратно изучить и внимательно все рассмотреть”.
К нам подходит второй санитар, Юрий, одетый в зеленую форму. Они начинают копошиться: что-то перекладывают, двигают и переставляют, чтобы мы могли снять интерьер. В кадр стараются не попадать.  
- Мы последние [новые] инструменты видели лет шесть назад, и то вопрос, как они вообще сюда попали, - отвечает Юрий, когда я спрашиваю про материально-техническое обеспечение. Елена же рассказывает, что ей секционный набор достался от дедушки. Новый такой обойдется от 5 до 10 тыс грн, в зависимости от того, что туда входит. Отдельные инструменты - особо тонкие - могут стоить по пару тысяч каждый. За имеющимися инструментами следят санитары: чистят, моют и натачивают.
 - Сюда уже столько журналистов к нам приезжало, каналы - какие хочешь! А все равно ничего не меняется годами, - недовольно замечает Валерий. Он уходит в “холодильник” - специальную комнату, где хранятся тела, и возвращается, толкая впереди себя каталку с телом старушки. У нее тоже нет одной ноги, а руки крепко скрещены на груди. Спрашиваю, почему оба тела - без правых ног.
- Совпадение, - пожимают плечами санитары.
Я заглядываю в холодильник. Он также не похож на картинку из американских фильмов, где тела прячут в одинаковые выдвигающиеся ячейки. Это такая же обычная комната с каталками, только в стены вмонтированы специальные охлаждающие элементы. У дальней стены на каталке - еще одно тело, сухой и худой дедушка. По углам, а также в шкафчике как попало разбросаны какие-то тряпки и заляпанные простыни.
Кроме пациентов, которые умирают в больнице, сюда, как и в морги других больниц, иногда привозят так называемые “тела на сохранку” - это если человек умер дома, но тело должно полежать где-нибудь день-два.
- А вот это пила. Ей пилят голову, - говорит Юрий, указывая на инструмент возле рукомойника. - То есть, мы пилим ей голову [во время вскрытия, если необходимо изучить мозг, например, для установления причины смерти]. Нормальные люди, наверное, чем-то другим давно работают.
Оба санитара настроены крайне пессимистично: чиновников ругают, в медреформу не верят, изменений никаких не видят.
- Нам всегда говорят, мол, да вы подождете, вашим клиентам же некуда спешить, - злобно отвечает Юрий. По беседе заметно, что условия, в которых они работают - тема, действительно больная для них. Причины разочарования вполне понятны.
Беседа о медицинской реформе плавно перетекает в спор о том, меняется ли что-то в стране в глобальном смысле. Собеседники жалуются, мол, зарплату иногда поднимают, но тут же вместе с ней поднимается и прожиточный минимум, растут цены.
Мы затихаем, когда замечаем, что в коридоре собрались родственники - они ждут выдачи тела. У стены стоит крест, на черной табличке белой прописью выведены инициалы покойника. Мы уходим, а санитары возвращаются к работе - в их обязанности входит обмыть, побрить тело и сделать грим. Словом,  полностью подготовить к выдаче полностью готового к похоронам покойника.
-  Они такой грим умеют делать - закачаешься. Работают, наверное, лучше, чем эти, - говорит Елена, когда мы выходим во двор, и кивает в сторону киношников.
Автор: АлександраГорчинская.