Может, оно и так, конечно. Нынче юбилеи смертей не отмечают - опять же: правильно, наверное.
Только я вот, что думаю: отмечая юбилей со дня рождения гения, мы думаем о том, что этот человек привнес в наш мир, в нашу жизнь. Наверное, юбилей смерти - символический повод поразмышлять о том, что ушло вместе с человеком.
На прошлой неделе исполнилось 110 лет со смерти Чехова. Великий русский гений, как известно, умер в Германии. Сказал: "Давно я не пил шампанского", выпил бокал до дна, закрыл глаза - и ушел.
А мы остались.
И вот я задумался в связи с этой датой, что чеховское ушло из нас, из нашей сегодняшней жизни? Чехов же ведь заметил что-то невероятное в русских людях, что-то, другими неуловимое, было им замечено, да так, что эту загадку русских людей разгадывают на всех континентах, самые великие актеры и режиссеры. Вот уже считай полтора века.
Я никоим образом не претендую на то, что хотя бы в какой-то мере приблизился к разгадке. О, нет! Не об этом речь.
День памяти гения для меня - повод обратиться к его героям, чтобы понять, что мы такое утеряли, что такое пропало в нас, что еще сто пятьдесят лет назад было, и было естественно.
Мы приобрели (я бы даже сказал - обрели) социальные сети. Социальные сети превратили дело в слово.
На прошлой неделе произошло еще одно грустное событие - ушла Валерия Ильинична Новодворская. Так вот, когда она в 19 лет решила донести свою позицию до людей, ей пришлось разбрасывать свое стихотворение в Кремлевском дворце съездов, за что она и поплатилась свободой. Это было дело.
Сегодня ничего такого не требуется, можно высказывать в том же "Фейсбуке" любую свою позицию: говори - не хочу. Все и говорят: много, смело, некоторые - очень интересно, иные - невероятно глупо. Многие - очень зло, редкие - добро.
Так вот же, казалось бы, торжество Чехова! Мы ведь со школы усвоили, что его герои только и делают, что разговаривают. Получается, что социальные сети - воплощение Чехова XXI века? Не получается. Я не учу, не проповедую, не умничаю... Просто думаю: про Чехова и про нас.
Его герои говорили про главное. Часто смешно, нелепо, забавно, неумно... Но - про главное. Главные темы для них были две: жизнь и смерть. Обе темы, как вы понимаете, предполагают множество самых разных толкований и вариаций. Эти темы нас не волнуют вообще. Мы свысока смотрим на чеховских героев, которые могли часами рефлексировать по поводу смысла и жизни, и нам кажется нормальным, только узнав об ужасной трагедии - гибели почти 300 человек в упавшем самолете, - практически без пауз, без минуты молчания, без слез, без спазмов в горле немедленно начинать не искать, а сразу объявлять виноватых. Объявлять, исходя не из фактов, а только и сугубо - из наших политических предпочтений.
Конечно, так поступают не все. Слава Богу, не все. Но многие, куда как многие.
Из нашей жизни ушла чеховская сущностность. Нет такого слова в русском языке? Слова нет, а понятие есть. Да, конечно, его герои жили нелепо, многие из них проживали ее зря. Но суть всегда была рядом. Они не то чтобы были прям очень хорошие, эти чеховские люди: вот старика Фирса одного в усадьбе забыли, умирать... Но суть жизни их волновала.
Почему-то именно русскому человеку, испокон века живущему среди необозримых пространств, когда над головой - бескрайнее небо, а перед глазами - столь же необозримые поля и леса; почему-то ему необходимо думать про суть. Чтобы не рассыпаться душой. Чтобы не погрязнуть в суете и не начать жить по инерции.
Кстати, "инерция" - слово латинское и состоит из двух слов: "арс", что значит "искусство" и отрицательной частицы "ин". Жить по инерции - значит жить без искусства, без красоты.
Разве не так жили многие чеховские герои? Они по-всякому жили. Но все от такого существования страдали. И боролись как могли. Собирались в Москву - и не ехали. Хотели спасти вишневый сад - и не знали, как это сделать. Стреляли в своего друга - и промахивались.
Мы утеряли вот эту способность страдать от несовершенства жизни. Не политико-экономической, а своей собственной. Я вообще против страданий, я - за радость. Только вот жизнь так устроена, что, вовсе не страдая из-за ее несовершенства, построить ее самостоятельно и осознанно не получается.
Чехов почти не рассматривал своих героев в социальных рамках: большинство из них как бы между прочим говорят о своей работе, о том, как деньги зарабатывают. Его больше волновали связи божественные, сущностные. И даже уездный доктор, который плохо делает свое дело, интересует Чехова не как носитель некоей социальной проблемы, а как человек, бессмысленно прожигающий свою жизнь.
В нашей жизни все перевернулось. Мы сами ощущаем себя социальными единицами. Человек, который смеет утверждать, что мы живем в Божьем мире, что каждый из нас рождается на этот свет, чтобы решать свою собственную, индивидуальную задачу, выглядит странным. Он как будто не хочет высказывать свою жесткую позицию по поводу тех или иных событий. Более того, он как будто отвлекает людей от главного - социального, политического, экономического... Отвлекает, а не привлекает.
Как хорошо все-таки, что есть Чехов! Можно открыть, прочесть... Умели же люди жить!
