В научных работах, касающихся истории погребальной культуры, формирования некрополей Российской Империи важное место при освещении этой темы занимает такой аспект как организация погребений. В то же время недостаточно изученной стороной данного вопроса остаются особенности устройства могил. В настоящей публикации рассмотрим существовавшие в России требования касающиеся глубины выкапываемых могил и того насколько они на практике реально соблюдались.
На проблему безопасной для здоровья человека глубины захоронений было обращено внимание еще при Петре Великом. Так, в 1723 г. 16 октября был издан именной указ, чтобы «опасения ради вредных припадков» могилы копались на глубину в 3 аршина, а земля насыпалась «в ровность с местоположением» .
Однако, как показала реальная жизнь, нормы данного указа не соблюдались. Печальным последствием этой практики стала в 1771 г. эпидемия чумы, распространившаяся в немалой степени из-за антисанитарного состояния приходских кладбищ.
Во избежание повторения «моровой язвы» в промемории, присланной из Белгородской губернской канцелярии в местную духовную консисторию, сообщалось: «… а тех мест, где уже до ныне люди хоронены отнюдь и ни под каким видом не разрывать, но оставить их так, как оныя теперь есть, насыпав, буде можно, еще более землею, что б в вешнее и летнее время меньше паров из земли выходило»1
При этом на глубину новых могил также по-прежнему распространялись нормы петровского указа.
Через некоторое время ситуация в погребальной практике снова вышла за рамки государственных законоположений. В 1808 г. на эту проблему было обращено внимание императора Александра I в связи с сообщениями из разных мест о незначительной глубине зарытая покойников в зимнее время, отчего могли произойти «вредные следствия». По данном)’ обстоятельству 20 июля того же года был выпущен синодский указ. Он требовал, чтобы кладбищенские священнослужители внимательно наблюдали, «дабы определенные при тех церквах могиляки и присылаемые от воинских команд и других мест для погребения умерших служители, вырывали могилы не менее двух аршин с половиною»3.
Эта новая норма стала основной, нашла свое отражение в Уставе врачебном, действуя и в начале XX столетия4.
В случае нарушения данного требования, духовенство должно было дать знать об этом благочинным и местной полиции.
Совершителям погребального преступления грозили санкции. Согласно «Уложению о наказаниях» 1845 г. виновные в случае, если «мертвое тело не будет, при погребении оного, зарыто в предписанной законом глубине, или же могила не будет до определенной высоты засыпана», подвергались денежному взысканию от 1 до 5 руб., или же аресту от 3 до 7 дней5. Но, несмотря на это, исполнение известных требований далеко не везде имело место. В 1867 г. курскому врачебному инспектору Тихомирову по заявлению местного воинского начальника было поручено осмотреть Херсонское кладбище. По словам заявителя, из-за неглубокого зарытия там тел покойников в воинских казармах ощущался удушливый запах от разложения, что угрожало безопасности здоровья подчиненных.
Во время осмотра было замечено, что в одной случайно вырытой могиле за несколько лет находились: «один гроб в глубине 2-х аршин, другой IV2 ар., третий младенца в глубине 1 аршина»6. В акте осмотра было также зафиксировано: «Могилы выкапываются по мере нужды посторонними людьми по требованию городских жителей, причем не соблюдается ни порядка могилокопания, ни узаконенной глубины могил; кладбищенское духовное начальство даже не знает, кого на их кладбище хоронят; священники городских приходов, приходящие на кладбище для погребения покойников, не считают нужным доносить о противозаконном копании могил, полицейское начальство, по-видимому, никогда не обращало внимания на этот предмет»1.
Запоздалой реакцией на проблемы Херсонского кладбища стало его в дальнейшем расширение.
Несколько большая глубина могил, чем определенная в законе, требовалась при погребении умерших от заразных болезней. Это видно из решения Курского губернского правления. Когда на Курщине в 1830 г. свирепствовала холера оно постановило для жертв эпидемии вырывать ямы глубиной «по крайней мере З’А аршина» и прикрывать, где есть, сначала на четверть известью, а затем плотно землей8.
Изданные 14 марта 1878 г. для жителей Курска о мерах предупреждения развития заразных болезней «Обязательные постановления» полагали вырывать могилы для умерших глубиной не менее 3 аршин. Кроме этого, они должны были быть «заливаемы раствором негашенной извести или засыпаемы слоем извести» .
Аналогичную глубину зарытая представляют и постановления уездных земских собраний, издаваемые в это же время, в связи с распространившимся
дифтеритом. Из них примечательно одно — Дмитриевского земского собрания, в частности постановившего, умерших от болезней «эпидемического свойства» допускать хоронить «и на общих кладбищах, причем могилы для таких покойников вырывать глубиною не менее 4 аршин, засыпать известью и землею как можно плотнее» .
Проблема контроля над курскими кладбищами стала снова очень актуальной в конце XIX века. В 1890 г. городовой врач Попов сообщал городской управе, что при обозрении им 9 мая Херсонского кладбища он нашел, что «по левую сторону его, в местности, расположенной между забором и дорожкой, вырыта для принятия усопшего неузаконенной глубины могила -el арш. и 2 вер., в которой при том виден гроб, а из него (по причине приподнятия верхней доски крышки гроба) показывается и сам покойник»п. В связи с этим был приглашен полицейский чиновник, который вместе с понятыми удостоверился в происшедшем и составил протокол, который затем был представлен мировому судье для привлечения виновных к ответственности. При этом городовой врач добавлял, что кладбище «положительно переполнено покойниками, так как никакого надзора за ними со стороны причта кладбищенской церкви не cyufecmeyem, и каждый, имея надобность в могиле, вырывает ее совершенно произвольно там, где ему понравиться, или где вздумается — не руководствуясь при этом никакими санитарными правилами: почему в большинстве случаев, для облегчения работы разрываются старые могилы и в них погребаются вновь умершие»12.
Городская дума в заседании от 25 июля 1890 г., в частности, постановила управе озаботиться расширением Херсонского кладбища за счет перешедшего в ведение города «гофманского» места, употребив для этого лишь ту часть усадьбы, которая не была занята плодовым садом. Кроме того, управе следовало войти в соглашение с другими лицами, в пользовании которых находились смежные с кладбищем места, для принятия их в ведение города, взамен чего предлагалось им взять часть гофманского сада13…
Подводя итог периодически возникавшим ситуациям нарушения норм глубины захоронений, отметим, что в XIX веке одной из главных причин этого было отсутствие свободных мест для захоронений при несвоевременном обращении внимания на данный предмет органов местной власти, запоздало прибегавших к расширению кладбищ.
Создаваемая теснота объективно толката погребающих устраивать захоронения на уже занятых местах, что неизбежно приводило к нарушению норм глубины могил.
Кроме того, места погребений изначально не имели специально выработанной системы надзора за их содержанием. Долгое время присутствовало неоднозначное понимание вопроса об их заведовании. Лишь в 1896 г. было признано, что кладбища должны находиться в ведении духовного начальства.
Примечания
1.См.: Полное собрание законов Российской Империи, с 1649 года: 1808-1809. СПб, 1830. Т. XXX. С. 450.
2.Анатолий, архим. Материалы для истории Курской епархии: Белгород и его святыня // Курские епархиальные ведомости. 1884. № 14.15-31 июля. Ч. неоф. С. 699.
3.См.: Полное собрание законов Российской Империи, с 1649 года: 1808-1809. СПб., 1830. Т. XXX. С. 451.
4.См.: Свод законов Российской Империи, повелением государя императора Николая I-го составленный: Усгав врачебный. СПб., 1905. Т. XIII. С. 133.
5.См.: Полное собрание законов Российской Империи: 1845. — СПб., 1846. — Собр. II. -Отд. 1.-С. 794.
6.Государственный архив Курской области (далее — ГАКО). Ф. 33. Оп. 2. Д. 4634. Л. 9.
7.ГАКО. Ф. 33. Оп. 2. Д. 4634. Л. 9-9 об.
8.См.: ГАКО. Ф. 1. On. 1. Д. 9319. Л. 899 об.
9.См.: Обязательные постановления Курской городской думы. Курск, 1913. С. 15.
10. См.: ГАКО. Ф. 1. On. 1. Д. 2975. Л. 21 об.
11.Танков А. Вопрос об улучшении курских кладбищ // Курские губернские ведомости. 1890. № 61. 14 авг. Ч. неоф. С. 1.
12.Танков А. Вопрос об улучшении курских кладбищ // Курские губернские ведомости. 1890. № 61. 14 авг. Ч. неоф. С. 1.
13.См.: Танков А. Вопрос об улучшении курских кладбищ // Курские губернские ведомости. 1890. № 61. 14 авг. Ч. неоф. С. 2.
