Книжная полка
По разным оценкам, население загробного мира составляет от шестидесяти до ста с лишним миллиардов человек. Но исследования потустороннего мира довольно затруднительны, потому что знакомство с ней в нашем мире носит несколько односторонний характер. Образцы материальной культуры перемещаются из мира живых в мир мертвых вместе со своими владельцами, а предметы, непосредственно произведенные в мире мертвых, по-видимому, весьма редко попадают в руки живых ученых. В книге «Вокруг того света. История и география загробного мира» (издательство «Альпина нон-фикшн»), Ольга Колобова и Валерий Иванов, пишущие под общим псевдонимом Олег Ивик, рассказывают, что исследователям известно на сегодняшний день о политической истории, культуре, географии, флоре и фауне загробного мира и как их интерпретировали разные культуры. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с фрагментом, посвященным истории взаимоотношений с потусторонним миром в доимперском Китае.
Под властью нефритового императора
Приток китайских переселенцев в загробный мир во все времена был весьма велик. Уже 25 тысяч лет назад туда направлялись усопшие, ритуально посыпанные охрой. Как там устраивались их души, мы не знаем, но археологи находят останки тел, увешанные ракушками и обработанными камнями. На рубеже эр ежегодный прирост населения в китайском потустороннем мире составлял примерно треть от общеазиатского. В XVIII веке — около половины. А если к тому же учесть, что в древности у каждого китайца, кроме детей, было по несколько душ (в некоторых регионах до десяти, а у даосов даже до двенадцати), то, казалось бы, китайскому загробному миру грозит перенаселение. Однако этого, судя по всему, не случилось. Ведь, как известно любому китайцу, далеко не всякая душа обладает бессмертием.
Уже во II тысячелетии до нашей эры, в эпоху Шан-Инь, и тем более в сменившей ее на рубеже II–I тысячелетий эпохе Чжоу, выяснилось, что у большинства китайцев как минимум две души: материальная, «по», и духовная, «хунь». Позднее многие считали, что душ типа «по» может быть до семи, а типа «хунь» — до трех; были и другие варианты. Но так или иначе, душа «по» (сколько бы их ни было) вместе со смертью человека превращалась в душу (или «дух») «гуй» и уходила в землю вместе с телом. Именно ей предназначались пища и все те предметы, которые родственники укладывали в могилу. Но душа эта, хотя и принадлежала покойному, относилась более к его телу, нежели к личности. Она обитала в могиле, пока тело хоть в какой-то мере сохранялось, и, если ей в положенные сроки продолжали приносить жертвы, «гуй» не вмешивалась в дела живых.
Китайский писатель XVIII века Юань Мэй в рассказе «Ученый из Наньчана» дает яркую иллюстрацию различия между душами «хунь» и «по». Он описывает, как к молодому ученому пришел его умерший друг и попросил выполнить ряд его последних поручений. Юноша охотно взялся исполнить просьбы покойного, а когда тот поблагодарил и собрался уйти, молодой человек предложил ему задержаться и немного поболтать. Друзья мирно беседовали, но постепенно внешность усопшего начала меняться, он стал агрессивен и в конце концов напал на своего бывшего друга. Люди, узнавшие об этой истории, объяснили ее очень просто:
«„Хунь“ в человеке добрая, а „по“ — злая; „хунь“ — мудрая, а „по“ — глупая. Когда он только пришел, духовное начало в нем еще не погибло, но вскоре „по“ начала вытеснять „хунь“. Когда он исчерпал свои сокровенные заботы, „хунь“ испарилась, а „по“ — сгустилась. Пока в нем сохранялась „хунь“, он был тем самым человеком, что прежде; с уходом же „хунь“ уже не был тем человеком. Трупы, что свободно двигаются, ходят, а также бродячие тени — все это создания „по“».
Но к счастью, «по» редко является к живым. Превратившись в «гуй», она живет в могиле, а через некоторое время отправляется к некоему «Желтому источнику», или «Девяти истокам», там пребывает, влача призрачное существование, и, по некоторым данным, в конце концов полностью растворяется в пневме — универсальной энергии Вселенной...
Про сам источник в «Истории династии Хань» написано, что он «под землей, мрачен в глубине» и что, «уж если умер, некого вместо себя туда послать». Но острой необходимости кого-то посылать к Желтому источнику вместо себя, видимо, никогда и не возникало, потому что собственно личность человека издревле сосредоточивалась в другой его душе (или душах) — «хунь», которая возносилась к небу и превращалась в душу (дух) «шэнь». Именно «шэнь», попадая на небо и сохраняя память и привязанность к оставшимся на земле родственникам, становилась посредником между людьми и сверхъестественными силами. Но в древности «шэнь» имели не все. Простолюдину она не полагалась вообще, а если она у него каким-то образом и оказывалась, то очень быстро исчезала. Люди познатнее, в зависимости от ранга, могли иметь более долгосрочную «шэнь», но и она была не вечна. И только император имел бессмертную «шэнь», которая, попав на небо, могла оказывать бессрочную помощь оставшимся в живых.
Во главе небожителей издревле стоял могущественный бог-первопредок Шанди. Ему повиновались многочисленные духи, ведавшие громами и дождями, воинскими победами и разрешением женщин от бремени. Его власть над миром была безграничной. Но при этом Шанди в компании покойных императоров был если не «первым среди равных», то во всяком случае первым среди близких родственников. И вся чреда пребывавших на небе властителей переадресовывала ему просьбы своих земных потомков. Поэтому о «шэнь» покойных императоров следовало заботиться ради благополучия всех живущих. А поскольку жертвоприношения духам предков могли совершать только их прямые потомки мужского пола, то и роль ныне здравствовавшего императора трудно было переоценить: ведь он был единственным, чьи молитвы и приношения помогали удерживать мир в равновесии.
Постепенно Шанди стал устраняться от своих обязанностей, но роль императора от этого не умалилась: теперь он обращался напрямую к Небу, сыном которого являлся, и к духам своих непосредственных предков.
Для того чтобы покойный император пребывал на небесах в полном здравии и довольстве, хоронили его обычно очень пышно. В могилу укладывали утварь, оружие, запряженные лошадьми боевые колесницы, тела животных... В далекой древности властителя сопровождала и приличествующая ему свита. В основном это были военнопленные, но иногда в свиту попадали и приближенные. Так, вместе с владыкой царства Цинь в 621 году до нашей эры отправились на небо еще 177 человек, в том числе три знатных сановника. Человеческие жертвоприношения на похоронах случались до конца эпохи Чжоу (III век до нашей эры).
Потом обычай отправлять на небо вместе с покойным императором его свиту вышел из моды. Возможно, китайцы сообразили, что душа-«шэнь» императора вечна, а души его сановников, и тем более безродных пленников, очень скоро растворятся, оставив властителя в полном одиночестве. Эту проблему по-своему решил правивший в III веке до нашей эры император Цинь Ши-хуанди: он приказал создать для своего загробного сопровождения терракотовую армию. Точное количество воинов ее неизвестно, на настоящий момент археологи раскопали около восьми тысяч «солдат», изваянных из глины в полный рост, причем черты каждого лица индивидуальны. В пятьдесят бронзовых колесниц впряжены глиняные лошади. Сегодня реставраторы восстанавливают поврежденные фигуры, и настанет день, когда пребывающий на небе император сможет вновь принимать парады. Но к сожалению, его армия частично утратила боеспособность. Спустя всего четыре года после вознесения Цинь Ши-хуанди на небо в стране вспыхнуло восстание. Бунтовщики вскрыли захоронение и изъяли у «небесной стражи» часть ее оружия. Оно, кстати, оказалось достаточно «земным» и действенным: вскоре в стране воцарилась новая династия — Хань.
В эпоху Чжоу, которая началась в конце II тысячелетия до нашей эры и длилась около восьми веков, в Царстве мертвых прошли заметные демократические преобразования: постепенно души «шэнь» появились практически у всех китайцев, даже у самых безродных. Конечно, они были, в отличие от «шэнь» императора, не бессмертны, но наделялись достаточно долгим существованием, а иногда и получали право на перерождение в новом теле. В конце концов сперва у жителей Южного Китая, а потом и по всей стране стала преобладать система трех душ: одна из них оставалась в могиле с костями покойного, вторая пребывала в табличке с именем на семейном алтаре (имя после смерти давали новое), а третья отправлялась в один из загробных миров. Только у детей до года души не было, поэтому никакими церемониями и жертвами их похороны не обставлялись. Что же касается детей, не достигших подросткового возраста, то их единственная душа еще не успевала разделиться на три и в случае смерти ребенка становилась блуждающим духом.
К эпохе Чжоу относится и еще одно событие загробного мира, которое известный синолог Л. С. Васильев называет «переворотом». Переворот был связан с именем такого, казалось бы, не склонного к новшествам человека, как Конфуций. Тем не менее этот ревнитель старины оказался подлинным революционером, полностью изменившим систему приоритетов загробного царства. Если раньше основной задачей мертвых было оказывать помощь живым, то теперь, наоборот, главной целью живых стало заботиться о мертвых. Раньше к предкам обращались в случае нужды, теперь непрерывное почитание предков стало моральной нормой и даже смыслом жизни. В определенном смысле загробное царство подчинило мир живых и обложило его очень серьезными повинностями. Вся жизнь древнего китайца (и отголоски этой традиции дошли до наших дней) была теперь посвящена заботе о предках. Пока родители были живы, китаец служил им, считая это целью своего существования. Например, в случае денежных проблем добрый конфуцианец без колебаний продавал в рабство жену и детей, чтобы обеспечить родителей. Но главным делом жизни, конечно, была забота об их загробном благополучии. Лучшим подарком к шестидесятилетию отца или матери считался качественный гроб. Его ставили в одной из жилых комнат и регулярно покрывали новыми слоями шпаклевки и лака.
Вообще, загробной сохранности тела придавалось большое значение. Во-первых, непосредственно при теле обитала одна из душ. Но и те души, которые обитали в табличках и на небе, могли иметь проблемы, если с телом что-то было неладно. Поэтому самыми страшными казнями в Китае считались отсечение головы и четвертование. Одна лишь мысль о них делала потенциальных преступников добрыми конфуцианцами. А если преступление все же было совершено и приговор неизбежен, судья мог получить немалую взятку за то, чтобы заменить расчленение на пристойную казнь вроде удушения, при которой кара постигала только тело, но не душу. Идея посмертного воздаяния за земные грехи поначалу была китайцам неизвестна (оно появилось только в начале новой эры, в основном благодаря буддизму), и казненный удушением преступник отправлялся на то же самое небо, что и добропорядочные граждане. Правда, в последние века до нашей эры стали появляться первые сообщения о том, что в загробном мире тоже не все спокойно и душе угрожают многочисленные опасности. Об этом уже на рубеже IV–III веков до нашей эры писал великий китайский поэт Цюй Юань в своей знаменитой поэме «Призывание души». Но опасности эти в равной мере относились и к преступным, и к добродетельным покойникам.
Традиционные похороны в Китае проходили и проходят весело. И чем глубже скорбь родных, чем больше их забота о покойном, тем больше веселья. Сами родственники погружены в глубочайший траур, но душа (или души) покойного должны получить последние радости на этой земле, поэтому вокруг гроба звучит веселая музыка, а в траурной процессии могут оказаться и певцы, и танцоры, и комедианты на ходулях, а в нынешние времена — и стриптизерши. Души вообще охочи до зрелищ, и в театральной традиции Юго-Западного Китая существовали представления, которые не требовали присутствия живых зрителей — их давали для умерших.
После смерти родителей служение им продолжалось. На кладбищах совершались жертвоприношения в рамках заботы о душе, пребывающей в могиле. Но предметом главной заботы была душа, заключенная в табличке на семейном алтаре. Этим табличкам не только приносили жертвы — им сообщали все важные семейные новости, с ними советовались по любым вопросам. В праздник их украшали лентами, им возжигали курения. И даже невеста, впервые переступившая порог мужниного дома, прежде всего шла представиться умершим предкам, а уже потом — живым членам своей новой семьи.
Поскольку душа, как известно, смертна, то при переходе в иной мир о ее долгожительстве следовало позаботиться. На погребальной одежде было принято вышивать знаки долголетия, а сам гроб старались изготовить из древесины, которая это долголетие символизировала: из сосны или кипариса.
Для того чтобы душа, пребывающая в табличке, могла в полной мере насладиться предлагаемыми ей кушаньями, она в дни жертвоприношений вселялась в кого-нибудь из здравствующих потомков — обыкновенно в своего старшего внука, если таковой был. Именно его потчевали возле алтаря. Ему же при этом оказывали все те почести, которые причитались покойному.
Души, удовлетворенные заботой о себе, мирно пребывали в своих могилах, табличках и на небесах. Если же душа была недовольна, она могла стать вредоносным духом, или демоном. В таких духов превращались те, кто не имел потомков мужского пола, которые одни были вправе приносить жертвы умершим. Кроме того, в демонов превращались люди, чья смерть произошла каким-нибудь не самым приличным образом: утопленники, съеденные тигром, погибшие на чужбине... Не лучшая судьба ждала и тех, кто умер, не успев вступить в законный брак. Впрочем, это было делом поправимым: в загробном мире китайцы вступали в брак ничуть не хуже, чем в мире живых. Если невеста уже была просватана, но жених умирал до свадьбы, свадьбу в назначен- ный срок все равно играли и невеста переходила в дом родителей покойного, выходя замуж за его жившего в поминальной табличке духа. Если же умирала невеста, то ее табличку переносили в дом жениха. Возможна была и свадьба между двумя умершими, которых родители могли просватать и поженить уже после того, как молодые люди успевали отправиться в Царство мертвых. Брачный обряд при этом совершался, хотя и по упрощенной процедуре.
Подробнее читайте:
Ивик, О. Вокруг того света. История и география загробного мира / Олег Ивик. — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 408 с.
Олег Ивик. Вокруг того света. История и география загробного мира. — М.: Альпина нон-фикшн, 2022. — 408 с.
https://echo.msk.ru/programs/books/2968688-echo/
Вокруг того света: история и география загробного мира
https://alpinabook.ru/catalog/book-vokrug-togo-sveta/
«В раю было исключительно жарко» Человечество всегда думало о смерти. Каким люди представляли себе загробный мир?
https://lenta.ru/articles/2021/11/07/paradise/
