Одни исследователи рассматривают страх смерти как источник всех негативных переживаний человека, другие, как неосознаваемый регулятор человеческого поведения, которое направлено на редуцирование этого страха.
Следует отличать страх от тревоги. Страх – это эмоция, направленная на избегание, как правило, внешней реально существующей угрозы, это ожидание чего-то определенного, можно сказать, что страх предметен или ситуативен. Тревога – это смутное чувство беспокойства или опасения, ожидание чего-то неопределенного. Выделяют также экзистенциальную тревогу, которая присуща только человеку, в отличие от страха и тревоги, которые могут испытывать и животные. Экзистенциальная тревога – ожидание постоянного присутствия в жизни непредвиденных событий. Это состояние заключается в отсутствии предметной отнесенности. Оно связано с тем, как устроен мир.
Первым, кто четко разграничил страх и тревогу, был датский философ Сёрен Обю Кьеркегор, он противопоставил предметному страху, страху чего-либо, страх ничто. В своей работе «Страх и трепет» Кьеркегор подверг экзистенциальную тревогу специальному рассмотрению, и оформил как специальный предмет исследования. Он утверждает, что способность человека быть самим собой напрямую зависит от того, может ли человек встретиться со своей тревогой и двигаться вперед, несмотря на тревогу [4].
Страх перед смертью постоянно существует в бессознательном, потому что смерть будет оставаться для человека самым сильным и таинственным из всех переживаний до тех пор, пока он не побывает в ней.
Ирвин Ялом пишет о том, что в клинике тревога смерти встречается редко. «Она подобно кислороду, который едва выделяясь, быстро переходит в другое состояние» [10, c.51]. Часто приходится сталкиваться с тем, что люди говорят о своем бесстрашии в отношении смерти. Человек, утверждающий подобные вещи, бывает совершенно искренен. Ялом считает, что такие высказывания «это результат сознательной взрослой рефлексии феномена смерти, ни в коей мере не тождественный живущему в бессознательном примитивному ужасу смерти – ужасу, составляющему часть самой ткани бытия и развивающемуся очень рано, еще до формирования четких понятий, – тому зловещему, цепенящему, примитивному ужасу, который существует до и вне всякого языка и образа» [10, c.53]. С экзистенциальной тревогой невозможно бороться, потому что, как было отмечено выше, она безобъектна. Человек, охваченный тревогой, теряет опору, он оказывается в состоянии беспомощности. Спасением для него является определение объектов, которых можно бояться, т.е. трансформировать тревогу в страх, ведь со страхом можно как-то взаимодействовать. Человек порождает конкретные страхи, которые замещают ужас, возникающий у него при столкновении с экзистенциальной тревогой, и ему становится легче. Страх смерти (экзистенциальная тревога) таким образом, становится бессознательным, он скрывается под масками различных страхов, за целым комплексом защитных механизмов и реакций, уходит так глубоко, что личность искренне погружается в утешительную иллюзию – «страх смерти побежден, для меня он больше не существует».
«Чтобы отгородиться от тревоги смерти, маленький ребенок развивает защитные механизмы, основанные на отрицании. В процессе формирования эти механизмы проходят несколько стадий и в результате включают сложный комплекс психических действий, позволяющих вытеснить «чистую» тревогу смерти и замаскировать ее с помощью сложного ряда защитных операций, таких как смещение, сублимация и конверсия. Иногда бывает, что под действием какого-нибудь жизненного потрясения защитные механизмы дают сбой, и первоначальная тревога смерти вырывается в сознание. Однако бессознательное ЭГО быстро ликвидирует неисправность, и природа тревоги вновь оказывается скрыта от глаз наблюдателя» [10, c. 52].
Сам по себе страх смерти относится к числу условий человеческого существования. Это то, чего не может не быть. Но динамика его переживаний зависит от отношения к ней. При уходе от осознания возникает негативная динамика, проявление страха смерти выражается в патологических формах. В границы психической нормы вписывается та доза тревоги, которая не разрушает, не парализует деятельность. У каждого человека, в силу индивидуальной психологической конституции, существует своя определенная доза тревоги, кто-то может вынести больше, кто-то меньше. Но в любом случае, страх смерти (экзистенциальная тревога) должен присутствовать в жизни человека. Именно это затаенное и глубинное чувство тревоги, таящееся в душевных недрах, делает человека человеком. Человек начинает жить подлинной жизнью, лишь осознанно принимая неотвратимость смерти. Свободно и достойно отказавшись от сопротивления, он обретает возможность жить в реальном мире. Необходимо принять негативные аспекты — тревогу, смерть, небытие, — как некие неотъемлемые части нашей жизни. В культуре существует много форм как осознания экзистенциальной тревоги, так и ее вытеснения. У человека есть склонность стремиться убрать из жизни все неприятное, все дискомфортное. И в этом отношении экзистенциальная тревога тоже рассматривается как нечто мешающее в жизни. Каждый человек проделывает немалую внутреннюю работу, чтобы научиться жить с этим страхом и защищаться от него.
С точки зрения Ирвина Ялома страхом смерти является страх небытия, а поскольку небытие не может быть ничем, то страх смерти - это тревога перед ничто. Человек не может преодолеть тревогу перед ничто в чистом виде, он трансформирует ее в различные страхи, которые локализуются в пространстве и времени и, следовательно, в таком виде их можно преодолеть [10].
Для трансформации страха смерти используются стандартные защиты - вытеснение, рационализация и т.д., а также, по мнению И. Ялома, и две специфические - вера в собственную исключительность и вера в конечного спасителя. Вера в собственную исключительность довольно долго может являться очень эффективной, так как она помогает человеку добиваться поставленных целей, брать на себя ответственность, проявлять независимость. Крайними проявлениями действия этой защиты является героизм, трудоголизм, нарциссизм, агрессия и стремление к власти. Защита от тревоги смерти путем веры в конечного спасителя заключается в жизни ради "доминирующего другого" (им может быть супруг, терапевт, мать и даже бизнес). Гипертрофированная вера в конечного спасителя может проявляться в различных вариантах поведения: пассивность, зависимость, самопожертвование, мазохизм, депрессия.
Станислав Гроф тоже считает, что человек вырабатывает определенные способы защиты от страха смерти, в своей работе «Человек перед лицом смерти» он пишет: «Одним из наиболее распространенных способов защиты себя от болезненных воздействий перинатальных компонентов является «механистический» подход к существованию. Проживающие жизнь подобным образом, испытывают глубокое чувство недовольства собой и ситуацией, в которой находятся, в результате чего основная часть их размышлений направлена на прошлое и будущее» [1, с. 236].
Человек как не имеет сознательного опыта своего рождения, также не имеет сознательного опыта и своей смерти. Пауль Тиллих в своей классической работе «Мужество быть» пишет, что «экзистенциальная тревога - это экзистенциальное осознание своего небытия, иными словами, осознание возможности и неустранимости смерти. Идея смерти не передается через знания. Смерть у каждого своя. Не существует смерти общей, как общей категории» [7, c.119]. Каждый человек должен сам проникнуться ощущением своей личной смертности. Для психической своей самозащиты он развивает в себе различные знаки и образы иммортализации (бессмертия). Это дает ему полноценную жизнь. Вслед за Р. Дж. Лифтоном Д.И. Дубровский выделяет 5 категорий или способов иммортализации:
1) биологическое бессмертие (надежда на продолжение жизни в потомстве);
2) творческое бессмертие (надежда на продолжение жизни в результате своей деятельности);
3) теологическое бессмертие (различные религиозные формы трансцендирования смерти путем установления связи с вечными духовными ценностями);
4) натуралистическое бессмертие (надежда на бессмертие путем слияния с природой, способ иммортализации, развитый в японской и других восточных культурах);
5) чувственная трансценденция (здесь механизм иммортализации основан на непосредственном личном опыте, связанном с достижением различных субъективных состояний, таких, как потеря чувства времени, просветление, экстаз, расширение сознания и т.п.) [3].
Социальные ценности, прежде всего ценность жизни, определяют эти формы бессмертия. И тогда все формы иммортологии обосновывают смысл жизни. А потому «смысл смерти - оборотная сторона смысла жизни» [2]. «Наш страх перед смертью исчезнет, если мы наполним смыслом жизнь сегодняшнего дня. Не будет пустого небытия, если мы будем жить не днем завтрашним, вчерашним, а сегодняшним, т.е. надо через деятельность наполнить высоким гуманистическим смыслом день сегодняшний» [8, c.110]. В таком случае и после смерти, можно остаться во времени в ряду живых.
Описанные стратегии являются, по сути, преодолением страха смерти и носят более конструктивный характер, чем современная традиция изъятия смерти из повседневности. Вытеснение смерти ведет к оскудению жизни, притуплению чувствительности к происходящему и, в конечном счете, лишает человека радости бытия.
Что люди могут иметь в виду, говоря, что они боятся смерти? Для одних этот страх может быть связан с различного рода потерями, которые сопутствуют смерти, других пугает возможность потерять контроль над своей жизнью в ходе умирания.
Страх перед Смертью многообразен, он не существует сам по себе, вне связи с другими страхами. Джеймс Диггори и Дорен Ротман – исследователи, занимавшиеся проблемой страха смерти, пришли к выводу о том, страх смерти составлен из нескольких отдельных страхов. Ученые опросили большую выборку из общей популяции, и выявили список самых распространенных страхов, связанных со смертью, если их расположить в порядке уменьшения частоты, то список выглядит так:
- Моя смерть причинит горе моим родным и друзьям.
- Всем моим планам и начинаниям придет конец.
- Процесс умирания может быть мучительным.
- Я уже не смогу ничего ощущать.
- Я уже не смогу заботиться о тех, кто зависит от меня.
- Я боюсь того, что со мной будет, если окажется, что есть жизнь после смерти.
- Я боюсь того, что будет с моим телом после смерти. [10]
Ирвин Ялом утверждает, что некоторые из этих страхов не имеют прямого отношения к смерти. Так например, страх о том, что процесс умирания может быть мучительным, иными словами, страх боли – лежит по эту сторону смерти; страх о том, что со мной будет, если окажется, что есть жизнь после смерти – лишает смерть ее смысла, как конечного события; страх, что моя смерть причинит горе моим близким – это страх, не связанный с самим собой. «Страх личного исчезновения – вот что должно составлять суть беспокойства: «Моим планам и начинаниям придет конец» и «Я уже не смогу ничего ощущать»» [10, c.51].
Можно сказать, что существуют страхи, связанные со смертью, а есть собственно страх смерти. Многие люди рассматривают смерть как совершенно обособленное, независимое явление, которого нужно бояться и избегать, во что бы то ни стало. Часто человек боится не смерти, он боится например, потерять свою привязанность к Жизни, навсегда лишиться привычки к своему стилю жизни. Так, в классификации страха смерти, описанной Жаком Хороном, в которой он выделил три типа страха смерти: 1) страх того, что наступит после смерти; 2) страх самого «события» умирания; 3) страх прекращения бытия; лишь третий тип ближе к собственно страху смерти.
Некоторые ученые считают, что страх смерти - это не что иное, как страх неизвестного. У человека нет опыта смерти, он не знает, о смерти ничего, прекрасна она или ужасна. В стрессовых ситуациях человека прежде всего охватывает не страх испытать Смерть как процесс, а страх перед перспективой перестать существовать вообще и прежде всего, как личность. Как показывают исследования Раймонда Моуди большинство из тех, кто пережил клиническую смерть, способны сохранять значительно больше спокойствия и достоинства перед лицом смерти, чем люди, не имевшие такого опыта [6]. С. Левин видит в смерти, как и в болезни, естественную составляющую жизни, поэтому «человек, переставший бояться жизни вообще, перестает бояться и отдельных ее проявлений. Если человек принимает свою жизнь во всех ее проявлениях, то страх перед действительностью, страх перед неизвестностью и, наконец, перед смертью – проходит» [5, c.34].
А. Аньял и Ф. Харониан, рассматривающие смерть не как противоположные понятия, а как разные стороны одного и того же процесса, видят тесную связь между страхом смерти и невротическим страхом перемен и личностного роста. «Тревога, - как пишет А. Аньял, - вызываемая возможным нарушением прежнего образа жизни, связана со страхом смерти, которую предвидят все люди» [9, с. 94]. Страх изменений сопровождает человека на протяжении всего жизненного пути, а смерть, это самое большое и важное изменение в жизни.
Тревога смерти может переживаться на разных уровнях, и в связи с этим, следует отличать сознательный и бессознательный страх смерти. Люди могут сознавать либо не сознавать собственные страхи перед смертью или умиранием, и отсутствие выраженного страха смерти может просто отражать успешное отрицание смерти, — в таком случае эти страхи могут обнаружиться на бессознательном уровне. Человек, боящийся смерти, может иметь плохое самочувствие, плохой сон и аппетит, проблемы при выполнении повседневных обязанностей или проявлять повышенную заботу о благополучии других. В подобных случаях люди не сообщают о своем страхе или обеспокоенности в отношении смерти или умирания, но без всяких видимых причин испытывают такого рода трудности.
