Самой обсуждаемой темой всю неделю оставалось побоище на Хованском кладбище. Всплывали новые подробности, приходили новые сообщения об арестах и новые версии. Почему такое громкое происшествие там, где обычно соблюдают тишину? И все только поначалу казалось простым: таджики с лопатами, бросающиеся на кавказцев, приехавших собирать дань. Стенка на стенку, трое погибших, разбитые машины и участников драки, и просто приехавших навестить родные могилы. Полиция подоспела уже к шапочному разбору.
Но оказалось все очень и очень запутано. 160 арестованных по итогу, увольнение из полиции и задержание одного из участников конфликта – бился на стороне кавказцев, уволенный директор кладбища, которого таджики обвиняют в организации этой драки, списки спортсменов-разрядников, которых сейчас ищет полиция. Все, это что-то напоминает, давно прожитое и забытое. И даже ушедшие в отставку полицейские, работавшие в начале девяностых годов, уверяют: кладбищенский бизнес и тогда, и сейчас – зона особого риска и особого контроля со стороны бизнеса теневого.
Для них это просто бизнес. В борьбе за клиентов, похоже, нет запрещенных приемов. Конкуренты жгут в могилах покрышки - такая вот «черная метка». А еще рушат памятники и, вообще, если что – готовы стрелять. Люди с оружием и в медицинских масках – казалось бы, не типичная картина на кладбище. Но именно так на Челябинском погосте порой решают вопросы: просто забирают у конкурентов лопаты и уходят. Сгоревшие неподалеку машины ритуального агентства - еще одно напоминание, что в этом деле не шутят. Заложниками в этой войне становятся убитые горем люди. Ольга Бекиш на собственном опыте узнала, что такое борьба за церемонию погребения и что бывает, если упустившие заказ с этим не смирились. Через 40 дней после похорон мамы она пришла на могилу - и не поверила своим глазам.
«Когда я подошла, у меня буквально подкосились ноги. Бабушкин памятник – постоянный и очень тяжелый, он простоял 25 лет и даже не покосился – был выкорчеван буквально со своего места и уронен таким образом, что упал на мамину свежую могилу, примял все венки и цветы; все это было втоптано в эту сырую свежую землю», - вспоминает Ольга Бекиш. Она пошла в полицию и очень удивилась, узнав что ее случай далеко не редкость. Местные депутаты даже открыли горячую линию и ведут статистику кладбищенских поборов.
«Они продают муниципальную землю, которая по закону должна предоставляться бесплатно. Это рынок, который измеряется по году более миллиарда рублей. Продажа одного участка от 30 тысяч и выше, навязывание услуг по выкопке и закопке могил – это еще 9-10 тысяч, вот и получается миллиард только на этих услугах», - рассказывает председатель комиссии по социальной политике Челябинской городской думы Александр Галкин.
Понятно, что в борьбе за такие деньги для многих все средства хороши. Но даже в суровом Челябинске и представить себе не могли, как кладбищенская разборка выглядит в столице. Стенка на стенку с арматурой и лопатами, травматическим оружием и даже автоматом - который, правда, позже в полиции назовут не боевым. Массовая драка на Хованском кладбище стоила жизни трем ее участникам. Главная версия - финансовый конфликт. С одной стороны – представители кавказских республик, с другой – мигранты из средней Азии. В общей сложности, по данным полиции, больше 200 человек. Все это на глазах у тех, кто в выходной день пришел на могилы к родным. Били всех без разбора, свидетели до сих пор боятся говорить открыто.
«Бежали со всех щелей, махали лопатами, били прохожих. Ехал парень тут, они ему кинули камень в стекло, разбили голову. Я помог, этого парня отвел к скорой. Его мать в этот момент оформляла документы в конторе. Она вышла на улицу - у нее началась истерика, ее колотило», - рассказывает один из очевидцев.
Многие в тот день прятались в храме, прямо перед воротами которого шла настоящая война – стрелявших не один десяток.
«Человек 40 стреляли там из 40, может быть, 30 стволов. Перезаряжали они их непосредственно здесь и шмаляли непосредственно в группу», - вспоминает другой свидетель.
14 участников этой разборки в стиле девяностых под арестом. В том числе и директор кладбища Юрий Чабуев.
«В ходе следствия установлено, что организатором осуществления силового давления на граждан Таджикистана является директор этого самого кладбища Юрий Чабуев, который через имеющиеся связи в одной из Кавказских диаспор и представителей различных спортивных общественных организаций привлек ряд лиц, для осуществления указанного силового воздействия на граждан, работающих на кладбище, и получения 50% дохода, получаемого гражданами Республики Таджикистан за оказываемые услуги по благоустройству захоронений», - сообщил руководитель отдела дежурных следователей ГСУ Следственного комитета России по г Москве Владимир Паунежев.
Следователям, конечно, еще предстоит установить все детали, но эксперты уже сейчас склонны думать: причина этой бойни вполне банальна – руководство не договорилось с работниками.
«Смысл в том, что система похоронного обслуживания является нерасширяемой, соответственно, правила управления в ней строятся по иерархической пирамидальной системе, где очень важно, чтобы каждое звено находилось в своей точке. А поскольку руководство кладбища менялось там несколько раз за последние лета, извините, основание в виде рабочих разной национальности на самом кладбище, многие годы, то я предположил, что, скорее всего, не сложились эти пирамидальные отношения, которые складывались раньше. В связи с этим возник конфликт», - полагает председатель профсоюза работников ритуальных служб г. Москвы Антон Авдеев.
То, что мигранты работают на столичных кладбищах, давно ни для кого не секрет. Как не секрет и то, что трудятся они в основном нелегально – с предложением что-нибудь подкрасить или поправить в обход конторы сталкивался здесь каждый. Знали об этом и в департаменте торговли и услуг, это ему подчиняются все кладбища, даже проводили рейды с миграционной службой, но все же признаются: в случае с московскими погостами просто невозможно объять необъятное.
«Пять крупнейших кладбищ Московского ритуального комплекса находится на территории Московской области, несколько из них на территории Москвы, но за пределами МКАД. И проконтролировать, там, 200 гектаров, даже совместно с правоохранительными органами, или поставить на каждом перекрестке по сотруднику миграционной службы либо полиции – ну, наверное, эту проблему нужно решать не таким образом», - говорит руководитель департамента торговли и услуг г.Москвы Алексей Немерюк.
Даже если кого-то и удается выгнать – они потом возвращаются. Не пустить на кладбище администрация не имеет права. То же самое с десятками и сотнями ритуальных агентств по всей стране – этот бизнес никак не регулируется. И выходит, что заняться организацией похорон при желании может каждый.
Как рассказывает директор-координатор Корпорации руководителей похоронных предприятий Андрей Цветнов, в Москве «на 20 с небольшим легальных фирм, которые зарегистрированы и платят налоги, работает более, по разным сведениям, более тысячи «черных» агентов, которые вообще не платят налоги, нигде не зарегистрированы, у них только мобильный телефон, транспорт и хорошие связи с полицейскими и с врачами, кто владеет информацией из первоисточника». «Он приезжает, оформляет заказ, у него ничего нет за душой, потом покупает там ритуальные принадлежности, договаривается о захоронении и получает деньги в карман, ничего за это не платя, в Москве сумма же доходит до 20 тысяч за информацию», - добавляет Цветнов.
Информацию о смерти сливают по всей стране: цены зависят от региона. В Калининграде, например, гораздо дешевле. «Тарифы варьируются от трех с половиной тысяч до шести», - говорит Алексей Татаринов, сотрудник ритуального агентства. Нередко бывает, что информация попадает к нескольким агентам сразу, которые едва ли не дерутся над телом. А то и приходят к живым - просто информаторы поторопились с сигналом. В Уфе, например, в октябре прошлого года агент появился на пороге квартиры Афанасьевых в тот момент, когда годовалую Жанну забрали в больницу. «Мы открыли. Стоит молодой человек высокого роста, в черной одежде. Спрашивает: «У вас что-то случилось? У вас случилось несчастье?» - вспоминает бабушка Жанны Нина Афанасьева. «С похоронной службы мужчина. У меня сперло дыхание. Не знал, что делать, куда обращаться», - негодует отец девочки Евгений Афанасьев. Жанна выздоровела, а вот родители до сих пор не могут оправиться от шока. И от таких визитов в стране не застрахован никто.
Эксперты уповают на новый закон о похоронном деле - проект разработали в Минстрое. За передачу информацию о смерти в нем предусмотрены штрафы до 300 тысяч рублей. Но, главное, документ предполагает четкие правила рынка ритуальных услуг.
Заместитель министра строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ Андрей Чибис сообщил: «Законопроектом предусматривается, с одной стороны, комиссионная выдача лицензии, с другой стороны, очень жесткие четкие условия отзыва этой лицензии, в том числе за нелегальное получение информации о наличии умершего лица, и в том числе вводится ответственность за нелегальную продажу этой информации. Ну а самое главное, что в этом законе предусматриваются очень четкие жесткие нормы, регулирующие процесс управления обслуживания кладбищ».
Законопроект Госдума должна рассмотреть осенью. Пока же бывает страшно представить, что приходится переживать людям, потерявшим близких. Проблемы могут возникнуть прямо во время похорон. Как было у Аллы Мочаловой. Гроб с телом мужа просто не пускали за ворота. «Три часа мы не могли подъехать в свое захоронение. Мы хороним здесь с 1958 года, там бабушки мои. Грозили, что выкопают. И что вы будете делать? Грозили эксгумацией», - рассказывает она.
Угрозы и шантаж – явно не то, чего ждут люди на похоронах. И чем жестче становится конкуренция, тем больше таких случаев. Драка на Хованском кладбище, говорят эксперты, как бы страшно ни звучало, просто самый яркий и запоминающийся пример. Вот только тех, кто теперь с опаской приходит к родным могилам, это вряд ли утешит.
