«Здравствуй, смерть!»: особенности бурятского национального погребения

Фото: А. Махачкеев с сайта https://www.infpol.ru/203496-zdravstvuy-smert-osobennosti-buryatskogo-natsionalnogo-pogrebeniya/

В жизни человека есть два са­мых важных события - это рождение и смерть. Если есть рождение, есть и смерть. Как гово­рят на похоронах: «Все там будем». А потому это дело житейское, лю­дей нужно достойно проводить в последний путь, и для этого есть сфера услуг: похоронные бригады, духовые оркестры, салоны, поми­нальные залы и крематории. А каковы особенности бурятского национального погребения? На этот вопрос ответил известный в Бурятии журналист и писатель Александр Махачкеев. Серия материалов на эту тему вышла на сайте «Буряад унэн». 

История и традиции

Погребальная обрядность осно­вывается у бурят на тэнгрианских, буддийских, православных и совет­ских традициях и различается в за­висимости от конфессии, социально­го статуса покойника и географии. 

В прошлом у бурят практически не было как надмогильных памят­ников, так и самих могил. Во-первых, нельзя было нарушать целостность земли – копать ямы, а во-вторых, полгода она была проморожена. И поэтому тела просто оставляли на земле, прикрыв ветка­ми и деревьями, или под каменной кладкой. Сооружали и мунхан – бре­венчатый сруб над покойным. Воз­душному или небесному погребе­нию подвергали грудных детей. Их оставляли между ветвями на дереве, чтобы их невинные души улетели в небеса. Была и есть кремация, то есть сожжение. 

В настоящее время повсеместно хоронят в могилах, но сохранились воздушное захоронение для младен­цев, и кремация для шаманов, лам и старейшин. Последние обычно перед смертью указывают на способ и место своего захоронения. Покой­ного хорошо закладывают дровами, чтобы при горении сухожилия не подняли тело. Дольше всего не сго­рает печень, а прах оставляют на ко­стрище или подвешивают в мешоч­ке на дерево. 

Могильные плиты в Жалгае

В Аларском районе Иркутской области около сёл Жалгай, Аларь, Куркат, Киркей и Зоны сохранились каменные могильные плиты. Они стоят в вертикальном поло­жении, и на них отчетливо видны слова на старомонгольском, тибет­ском и русском языках. В надписях по-русски можно разобрать даты смерти покойных, имена и фами­лии. Со старомонгольского переве­ла Эржен Тумахани: 

«Пусть найдёт хорошее перерождение и избавится от страданий умерший (такой-то) в 1903 году». Это вполне соотносится с основной целью буддийской по­гребальной обрядности: хорошему перерождению усопшего. 

Цыбен Жамцарано в своих «Пу­тевых записках» (1903-1907) прямо указал об изготовлении надгроб­ных памятников ламами Аларского дацана: «В свободные часы ламы занимаются выделыванием и выре­занием надгробных памятников из камня…». География этих плит так­же указывает на зону влияния даца­на, все они расположены поблизости от него. 

Но почему ламы и производи­тельный труд? Кроме могильных плит, аларские монахи «…делают мебель для себя и дацана, мельни­цы для мани и т.п. Особенно искусен в ремёслах сам настоятель Гармаев. Он, между прочим, фотографиру­ет и имеет фотоаппарат. Для меня он снял фотографию с Бадмасам­бавы». Жамцарано пишет далее и о разведении ламами собственного сада, огорода и пасеки. В этом плане Аларский дацан был уникальным передовым форпостом буддизма на самом западе этнической Бурятии. 

Даже в поздний советский пери­од аларцы ездили после похорон в Иволгинский дацан заказывать мо­лебен по усопшим и поминают их на 49-й день. В то же время сохрани­ли традицию кремации шаманов, а многие посещают кладбища в Роди­тельский день. 

Православный исход

В Бичурском районе Бурятии около села Дабатуй есть кладбище православных бурят. Надгробия в виде чугунных плит и памятников с крестами датируются концом XIX – началом XX веков и принадлежат в основном членам одного рода Сте­пановых. 

Самая ранняя принадлежит жене Федота Степанова. Дословно: «Здесь покоится раба Божия инородческая жена Федота Емельяновича Степа­нова из буряток, выкрещеная Федо­сья Арьяновна. Жившая от роду 97 лет. Волею Божьею умерла в 1891 г. Тезоименование ея празднуется 29 мая». Основателем рода был, скорее всего, отец её мужа Федота - Еме­льян Степанов, пришедший в лоно православной церкви в конце или в середине XVIII века. Сама Федосья, видимо, была крещена уже в заму­жестве, т.к. её отчество - Арьяновна. Отца звали бурятским именем Арья. 

Рядом с ней могилы сына, невест­ки и других родственников. Её сын, крещёный инородец Хоринского ведомства Барун-Хоцайского рода Шибертуйского родового управле­ния Иван Федотович Степанов, умер 3 октября 1897 г. в возрасте 75 лет. Рядом похоронены его жена Мария Потаповна Степанова и сын Иннокентий: «Здесь покоится раб Божий инородец Хоринского ведомства Ба­рун-Хоцайского рода Шибертуйско­го родового Управления Иннокен­тий Иванович Степанов. Живший от роду 45 лет волею Божьею умер 8-го октября 1902 г. Тезоименитство его празднуется 26 ноября». Род Степа­новых живёт и здравствует поныне, и в нём есть буряты, русские, монго­лы, австралийцы и англичане. 

Такие же плиты и памятники на могилах православных бурят со­хранились и на других старинных кладбищах Бичуры, Мухоршибири, Заиграево, Хоринска и Кяхты. В ос­новном, карымских. В Унэгэтэе до сих пор у карымов и семейских есть свои отдельные кладбища. 

На православном кладбище Ха­сурты в Хоринском районе сохра­нилась чугунная могильная плита с надписью: «Раб божий инородец Вахрушев Пётр Андриянович, умер 7 сентября 1876 г. После себя оставил поколение в 42 человека». 

Сады и рощи вместо кладбищ

В наше время проводы в мир иной приобретают иногда совер­шенно неожиданный характер. Так, бурят криминальных авторитетов хоронят по воровским традициям. Братва несёт гроб на поднятых ру­ках, устанавливает пышные памят­ники и устраивает поминки. 

Но главный тренд - это экология. В США и Швеции разрешили превра­щать человеческие останки в плодородный компост, а в Великобри­тании допускается захоронение без гроба и в гробу из биоразлагаемых материалов. Теперь вместо могилы в память умершего сажают деревья и на смену обычным кладбищам поднимаются сады и рощи. 

«Ему суждено обмануть смерть»

«Будучи мальчиком, Ити­гэлов пас овец у со­стоятельных хозяев. Отличался озорством и игривостью. Например, пригонял скот на кладбища, где изучал надгробия и ритуальные предметы. В то вре­мя покойников не закапывали, и мальчик играл с ними, соскрёбы­вая волосы. При этом приговари­вал: «Вот если бы меня слушались, не лежали бы здесь мёртвыми!» А однажды вечером вернулся к хозяевам, держа в руках палку с водружённым на неё человече­ским черепом. Хозяева испуга­лись, но знакомый лама успоко­ил их: «Мальчик станет великим Учителем, ему суждено обмануть смерть». 

(Из преданий о жизни Итигэлова). 

Истинный буддист всегда дол­жен помнить о смерти, размышляя о том, что жизнь не продлится веч­но. Еще Будда сказал, что: «Подобно тому, как подходит к концу тончай­шая нить, вплетаемая в полотно, так же приходит к завершению и жизнь человека». Без этого человеку будет трудно воспользоваться преимуществами человеческой жизни, чтобы в полной мере постигнуть заложенный в ней великий смысл. 

Осознание неотвратимости смер­ти даёт лучшее понимание драго­ценности жизни, как возможности максимально реализовать себя и познать подлинное счастье. Раз­мышления на тему бренности бы­тия дают и мощный стимул для ду­ховных занятий и в конечном итоге могут определить судьбу человека. Процитирую Хамбо ламу Аюшеева: «Определение места ухода человека в следующую жизнь – это уже его личный выбор и результат всей его жизни». 

Здесь он говорит не толь­ко о месте, но и о времени и способе перехода в иное состояние. Обычно смерть предваряет долгий процесс старения, который, фактически, на­чинается с момента рождения, а в обычном понимании с момента дряхления тела. 

Ветер смерти

При этом есть большая разница между процессом старения религи­озного человека и нерелигиозного. Верующий человек всегда, и в мо­лодости, и в старости, накапливает добродетель и готовится к новой жизни. Возможно, это всего лишь иллюзия, но эта вера даёт силы не бояться грядущего. А атеисту, чтобы без страха смотреть в лицо смерти, нужно невероятное мужество, но именно реальный взгляд на вещи двигает вперёд всё человечество. 

У бурят существует поверье, что у ног умирающего находится место ангела смерти, и поэтому в этом ме­сте невозможно читать молитву. Но ламы говорят, что его место не обя­зательно у ног умирающего, однако, уверены, что в любом случае хозяин или владыка смерти Эрлиг хан поджидает и забирает с собой человека или целые группы людей – есть та­кие феномены. В хосписах - клиниках для безнадёжно больных - больные умирают часто группами. Проносит­ся как будто какой-то мистический ветер, больные протягивают руки к врачу или сестре: «Я хочу ухватиться за вас», но мощная воронка засасы­вает всех, кто стоит на пороге смерти. И больные так и умирают, обняв врача... Существует ли ветер смерти? Скорее всего, весть о чьём-либо ухо­де доходит до других больных или они чувствуют это, их тоже затяги­вает на тот свет, и это и есть тот са­мый ветер. А значит, и смерть может быть заразительна, как и все прояв­ления жизни. 

Буддийская техника ухода

Как помочь человеку уйти в иной мир? Чтобы он мог спокойно и с до­стоинством сказать: «Здравствуй, смерть». Бурятские ламы достаточ­но подробно рассказывают об этом. Если умирает буддист, то на ухо ему нужно читать молитву, чтобы он ис­кал прибежища в Трёх Драгоценно­стях: Будде, Учении и Сангхе. А не цеплялся к родителям, супругу или детям. Если буддист в жизни имел какое-либо божество в качестве покровителя, то в момент смерти он должен обращаться именно к нему. Желательно перед смертью использовать практику Бодхичитты. 

Главное, умирающий не должен относиться к смерти, как к чему-то ужасному, ведь, покинув старое тело, он переродится в новом. И если у человека чистая совесть, он снова родится среди людей, в благом мире - наилучшем для накопления добро­детелей. И тогда смерть может быть прекрасной, как продолжение жиз­ни. 

Путь к Пустоте

31 августа 2008 года группа бу­рятских лам эксгумировала останки Хамбо ламы Лубсан-Нимы Дармаева в Джидинском районе вблизи села Нижний Бургалтай. Его скелет на­ходился в позе медитации, словно она не прерывалась полвека. Ламы сделали вывод - Дармаев пробился к Ясному Свету. В 1955 году во главе группы лам он втайне от властей вскрывал саркофаг с телом Итигэ­лова. Осмотрев его, Дармаев убе­дился в хорошей сохранности тела и вернул в саркофаг, засыпав бумхан крупными кусками природной соли. 

В 1960 году Дармаев сам покинул этот мир во время медитации, перед этим дав наказ о кремации. Было начало лета. Момент его смерти ламы Иволгинского дацана определили по капле крови, которая вытекла из носа на двенадцатый день погруже­ния в созерцание. В позе лотоса тело Дармаева положили в саркофаг - деревянный короб, который помести­ли в землю на его малой родине. За­рыли неглубоко, а через несколько лет над ним воздвигли субурган. 

Вскрыли его через 48 лет. Скелет ламы находился в сидячем положе­нии. На костях сохранились остатки мышц и кожи. Как говорят очевид­цы, в момент подъёма тела в ясном небе зазвучали вдруг негромкие раскаты грома, и пролился теплый дождь. 

Тело ламы могло остаться в пол­ной сохранности, однако оно нахо­дилось в деревянном коробе всего в 50 сантиметрах от поверхности земли, не было обложено солью, а значит, подверглось нашествию на­секомых и животных, было доступ­но разрушительному воздействию кислорода, температурных перепа­дов и влаги. 

Скелет в позе лотоса

Случай Дармаева указывает путь к осмысленной жизни, к возможно­сти с чувством внутреннего спокойствия уйти из мира. В этом контексте действия бурятских лам по эксгума­ции представляют не умозритель­ный интерес, это ключ к разреше­нию фундаментального для любого человека вопроса жизни и смерти, имеющий практический аспект. 

Различные религиозные системы - каждая по-своему - примиряют лю­дей с бренностью бытия, но в эпоху постмодернизма не имеющий Бога в душе современный человек оказал­ся один на один перед лицом смерти. «Ну что нам делать с ужасом, кото­рый бегом времени однажды наре­чён?» - писала о бремени ожидания неизбежного Анна Ахматова. 

Между тем бурятские ламы дей­ствительно обладают тайным зна­нием контролируемого способа пе­рехода сознания в иное состояние или, по крайней мере, ухода из жиз­ни с улыбкой на устах. Эффектной демонстрацией этого и является скелет Дармаева в позе лотоса. 

Тайна перевоплощения

Традиция вознесения или сожже­ния останков Хамбо лам идет издав­на. Предварительно тело должно вернуться в землю: «Из праха мы вышли и в прах вернёмся, когда ум­рём». Пепел костей, прошедших очистительный огонь, становится «дра­гоценностью из драгоценностей». Он может быть развеян благодатью над землёй и водами, в качестве святых мощей храниться в дацанах и субурганах. Пепел Дармаева разделили между его родовым Сартул-Булагским и построенным им Ивол­гинским дацанами. 

Останки Хамбо ламы Шарапо­ва сожгли в 1966 году. В 2009 году агинские ламы совершили обряд вознесения тела Хамбо ламы Гомбо­ева. Он ушёл из жизни в позе спяще­го льва - лёжа на боку, а его тело, по словам очевидцев, было в хорошей сохранности. В Агинском дацане это не первый прецедент, еще советский религиовед Г.Д. Нацов писал, что в 1911 году тело одного из лам, умершего в позе лотоса, покрыли глиной и поклонялись ему до тех пор, пока в 20-е годы большевики не уничто­жили его. Другой, прямо противопо­ложный случай произошёл в Баргу­зине, где знаменитый Соодэй лама погрузился на семь дней в самадхи, а затем исчез, растворив свое тело в лучезарном пространстве - Ясном Свете. 

Все они сумели в момент смерти уйти в состояние глубокого созер­цания Пустоты, когда становится возможным переместить сознание в лучшие перерождения или освобо­диться от круговорота Сансары или достигнуть высшего Просветления. Их духовный опыт интересен не столько сам по себе, а сколько степенью воздействия на умы людей как руководство к действию и по­сыл к самопознанию. Человеку лег­че пребывать в иллюзии вечности, как можно глубже спрятав правду жизни. Но это только до последней черты. 

Люди, пережившие клиническую смерть, описывают свои ощущения как путешествие к ослепительно­му свету по туннелю, когда вся их предыдущая жизнь в считанные се­кунды проносится перед глазами. Буддисты верят, из снежного кома кармы выпадают только те, кто идёт наперекор силам судьбы - к Ясному Свету… 

«Помнить о том, что мы умрём, очень полезно»

«Помнить о том, что мы умрём, очень полезно. Почему? Если мы не задумываемся о смерти, то будем легкомысленно относиться к духов­ным практикам. Мы растратим свою жизнь впустую, не анализируя, какие мысли и поступки продлевают стра­дание, а какие — приносят счастье». 

Его Святейшество Далай лама XIV 

Смерть - это явле­ние не столько физического, сколько нравственного по­рядка. Оно подводит итог всему пройденному челове­ком пути, его поражениям и победам, страданиям и сча­стью. И в то же время, смерть может быть прекрасна, ведь она открывает дверь в бу­дущее – в новую жизнь. А какое перерождение найдёт человек: благое или не бла­гое, зависит от его поведе­ния в прошлой жизни и что немаловажно, в сам момент смерти. Так считают будди­сты, верящие в бесконечную цепь перерождений. О том, как проистекает процесс перехода из одной жизни в другую, рассказывает Дым­брыл Дашибалданов, ректор буддийского университета «Даши Чойнхорлин» им. Д-Д. Заяева. 

Бардо Смертного Часа

«Когда и как мы умрём, мы никогда не знаем. По крайней мере, обычный человек, который не зани­мается специальными ду­ховными практиками. Если человек погиб в катастрофе или пал в бою, его сознание отделится от тела внезапно и мгновенно. Но если чело­век ушёл из жизни дома, в своей постели? В этом случае процесс умирания про­ходит в обычном, не экстре­мальном режиме. 

Основу жизни человека составляют четыре главных элемента - Вода, Огонь, Зем­ля и Ветер. Они присутствуют в нём с момента зачатия, когда соединяются красное вещество матери и белое семя отца. От их соотноше­ния зависят размеры тела человека, его рост, оттенок кожи и даже особенности ха­рактера. 

В момент смерти его бро­сает то в жар – природа Огня, то в холод - Вода. Но в итоге тело начинает холодеть, и сознание пробирается как будто между скал и гор, это уже природа Земли. А за­вершает процесс умирания природа Ветра, человек чув­ствует и понимает, что его куда-то уносит. С последним выдохом уходит жизнь, фи­зическое тело окончательно перестаёт что-либо воспри­нимать, и это мы называем смертью. 

Предвечный Свет

Но сознание продолжа­ет свой путь, оно обретает тело бардо. Тонкое сознание усиливается, многократно возрастает яркость и сила ощущений, ведь оно освобо­дилось от физического тела, может быть давно одряхлевшего и измученного бо­лезнями. Оно становится легким, эфирным, а мысль - необыкновенно быстрой. В это время сущность челове­ка ещё до конца не освободи­лась от прежних умственных привычек и наклонностей. 

В целом облик бардо со­ответствует прежнему об­лику человека. Средняя продолжительность этого состояния семь дней, после которого сознание может обрести новое рождение. Но эти попытки могут повторяться всего семь раз, итого 49 дней. После этого срока сознание обретает новое рождение и тело. 

Чтобы помочь сознанию в его одиноком путешествии, мы проводим специальные обряды. Почему перед алтарём мы возжигаем зула – лампаду? Чтобы сознание увидело на алтаре изобра­жение Будды. Это успокоит её, настроит на позитивный лад и даст ему верное на­правление. 

Не предаваться печали

В состоянии бардо со­знанию одиноко и скучно, лишенное привычной обста­новки, оказавшись в совер­шенно другом мире. Оно не может осознать свое поло­жение. Когда оно спускается в свой дом, никто её не ви­дит и не слышит, и поэтому ламы проводят обряд хун­шуу. Это ритуал кормления запахами, когда на угольки бросают цампу и печенье, но, ни в коем случае не нужно бросать конфеты в обёртках, чтобы не испортить аромат возможной химией. Если вы хотите угостить ушедшее тонкое тело чем-то сладким, лучше положить сахар. 

Буддисты хотят помочь ушедшему найти лучшее перерождение, и в это время слезами горю не поможешь! Предаваться печали контр­продуктивно. Не нужно пла­кать, потому что от этого сознание дорогого вам человека будет только страдать. Чтобы помочь ему нужно читать мантры – ом мани падме хум. Если каждый член семьи прочитает их 10 тысяч раз, а все вместе 100 тысяч раз, то это поможет не только покойнику, но и са­мим его родным и близким. Тем самым они смогут легче пережить стресс. Тогда потрясение от пережитого не сможет повредить им. 

Ом мани падме хум

Начитывание мантр дей­ствительно поможет умер­шему, хотя, казалось бы, это нарушает закон кармы – закон причинно-следственной связи. Но, умные буддисты понимают, что чужие добро­детели, также как и недобро­детели не могут перейти к нему. В данном случае, читая мантры, мы посвящаем ему свои добродетели. 

Когда родственники при­ходят в дацан и хотят, чтобы ламы помолились за него, то они делают не заказ! Это не коммерческая сделка. Они приходят поддержать лам в благом деле, а не оплачи­вают похоронные услуги. Вместе ламы и прихожане молятся за лучшее перерож­дение человека. Так будет правильнее сформулировать и думать. В целом буд­дийский подход к смерти оз­начает активное содействие, а не просто переживание горя. 

В момент смерти самому умирающему важно настро­иться на позитив, думать о чём-то хорошем, вспомнить о своих добрых делах. Ска­зать себе, что я не зря про­жил эту жизнь, и в следу­ющей жизни буду творить добро. Нужно понимать, что предсмертные мысли очень важны, именно их настрой может повлиять на благое перерождение. Несмотря на определяющую роль кар­мы! Поэтому пройдя точку невозврата нужно настро­иться на позитив. Оставить позади омрачающие эмоции и думать только о добром и светлом!» 

Сансарные игры

И так, Дымбрыл багша рассказал о самом простом, но самом важном, что может сделать обычный человек. А продвинутые миряне, и прежде всего ламы-пере­рожденцы осуществляют практику Пова в момент смерти, чтобы оказаться в Чистой Земле. Кроме этого, как считает Хамбо лама Аю­шеев, есть Путь Нагарджу­ны, который прожил 600 лет и есть Путь Хамбо ламы Ити­гэлова, сумевшего соеди­нить нирвану и сансару. Однако, это выходит за рамки нашей сегодняшней статьи. 

Безнадёжно больных вра­чи отправляют из больницы домой. Это в высшей степени гуманно, когда человек ухо­дит в окружении близких, а не встречает одинокую смерть в больничной пала­те. Обычно, когда умирают старики, ребятишек отправ­ляют к родственникам. В доме тишина и покой. Ни­что не отвлекает буддиста от мысли о том, что жизнь не начинается с рождением и не кончается со смертью. Он уходит со словами: «Гончок Сум» - «Гурбан эрдэни» - «Три Драгоценности». 

Самое главное в жизни, это всегда помнить о непо­стоянстве. «Было бы здоро­во подняться в небо и кинуть взгляд на все наши прошлые жизни. Это то, что на самом деле, умеют архаты, подни­маются и всё видят. Это было бы так грустно, так радост­но, просто удивительно», - говорит Дзонгсар Кхьенце Ринпоче. 

После смерти в состоя­нии бардо человеческое со­знание в течение несколь­ких дней забывает всё, и это уже, может быть, и не чело­веческое сознание. Её нач­нёт притягивать следующая жизнь. 

Если он должен будет переродиться птицей, то и чувства у него будут птичьи. Он забудет о своих родных и близких: «Когда вы встрети­тесь в следующий раз, воз­можно, вы будете голубем, клюющим хлебные крошки, и вам будет абсолютно на­плевать, кто перед вами – бывшая жена, бойфренд или бывшая девушка, вы их даже не заметите. Так мы и игра­ем в сансарные игры».

Автор Александр Махачкеев