Охотничья колея заканчивается, и начинается длинный затопленный участок дороги. Мы по капот окунаемся в воду. «Батенькамобиль» рычит, буксует, но пробирается вперед. Там есть какая-то жизнь – мы видели свежие следы шин. Возможно, это охотники, которые приезжают на туристическую базу «Поцелуй медведицы», что недалеко от Обдыра. Значит, мы едем верно.
Все, что мы знали об Обдыре, – это то, что там совершили акт самосожжения десять сектантов. Мы представляли, что нас ждет какое-то скромное поросшее мхом пепелище. Каково же было наше удивление, когда среди леса увидели огромный четырехметровый забор, за которым стояли целые дома.
Страдание. В лесах аномальной Языческой рощи команда
встретила аномально кровожадных комаров. Спасались как могли
Это просто настоящая крепость. Мы подходим к воротам. Они заперты, рядом стоит мешок свежескошенной травы, на земле – поваленные деревянные кресты. Здесь кто-то есть. Через щель в заборе мы видим движение. Это конь. Значит, где-то должен быть и его хозяин.
Заходим внутрь. Старый трактор, полуразложившийся «Запорожец», дома целые и невредимые и дома, от которых осталось только черное пепелище. Люди жили здесь более десяти лет. В центре поселка фундамент церкви – ее так и не успели построить. Рядом – длинный барак. В нем еще сохранились личные вещи тех, кто тут жил.
Свидетельство о крещении Ольги Лобановой: «Таинство крещения совершил свящ. Александр Кожевников». Также среди многочисленных документов лежит ее трудовая книжка. Последнее место работы Ольги Лобановой – детский сад. Она проработала воспитателем с апреля 1995 года по апрель 2003-го. Именно в это время и начинается история секты Кожевникова.
Сражение. Обдырский конь каким-то чудом пережил встречу
с медведем из тайги и, кажется, уверенно себя чувствует
Вера. Последнее, что осталось от церкви сектантов,
кто-то вынес и бросил за забор
Неотправленное письмо, адресованное Ардашевой Елене Николаевне: «Господи, благослови. Здравствуй, дорогая Леночка, Елена. Прежде всего прошу у тебя прощения. Прости, родная, за мой отъезд суматошный, за страх умереть с голода тут. Вот дела, вот напугали. Обобрала тебя, прости, родная…» Так начинается письмо «грешной» Александры Васильевны. Она рассказывает, что целыми днями община трудится, сажает и убирает огород, просит прислать рассады «многолетней, зимней».
Сборник медицинских предписаний «Церковь. Больница. Больной». В нем можно найти подробные инструкции, как и каким иконам молиться в случае болезни. Также в сборнике подробно описаны тонкости употребления святой просфоры, святой воды и втирания елея. Авторы настойчиво не рекомендуют лечение уриной, так как кровь и плоть Христа не могут ужиться в одном сосуде с мочой.
Предметы быта: одежда, обувь, посуда, детские игрушки. Гильзы от ружейных патронов. Кассета группы «Золотое кольцо». Аптечка.
Последователи Кожевникова выступали против штрих-кодов и ИНН,
отказались от медицины, документов, пенсий и угрожали себя сжечь
Секта Кожевникова просуществовала порядка 11 лет. По слухам, она начиналась как спонсорский проект некоего православного миллионера Сергея. Но вскоре миллионер с Кожевниковым рассорились, и поддержка прекратилась. Люди начали голодать, сбегать и умирать. На сайте Сыктывкарской и Воркутинской епархии опубликовано письмо одной из сбежавших сектанток. В нем сообщается, что община была в таком бедственном состоянии, что они ели собак и кошек.
Естественно, сотрудники РПЦ, полиции и других силовых структур пытались вернуть сектантов в мир. Но те не сдавались. Они вывешивали таблички, на которых были начертаны обращения к внешнему миру. Они призывали не лезть к общине, не пытаться их разубедить. Сектанты почти не выходили с территории общины и никого к себе не пускали, даже ОМОН. Жители общины угрожали сжечь себя, если кто-то попытается вторгнуться к ним.
Тлен. Первое, что мы видим на подъезде к высокому глухому забору,
– небольшое кладбище с обгорелыми крестами
К весне 2014 года в Обдыре осталось приблизительно 11 человек, остальные сбежали или умерли. Что послужило причиной дальнейших событий – неизвестно. Обдырцы выступали против штрих-кодов и ИНН, отказались от медицины, документов, пенсий, всех благ цивилизации. «Мировые темные силы заставляют православное руководство бороться с православными, которые отказались от экуменизма и глобализации… Мы не сектанты, не староверы, не раскольники. Мы – чада русской православной церкви, исполняющие ее каноны <…> Мы не выйдем. Нам не о чем говорить. Настаивать и переубеждать нас не надо. Если имеется почта, просуньте ее в щель забора», – такова была философия обдырской общины.
К марту 2014 года оставшиеся члены секты страдали целым букетом заболеваний от гепатита до диабета – об этом сообщает сбежавший фельдшер. Власть в общине перешла от Кожевникова к его помощнице – бывшей надзирательнице психбольницы, которая всегда ходила с оружием. Она шантажировала священника тем, что расскажет, что он изнасиловал нескольких женщин и детей в общине. Весной 2014 года все члены секты заперлись в одном доме и совершили акт самосожжения.
Следствие обнаружило порядка 11 обгоревших трупов, установить личности которых невозможно. Также невозможно установить причину и виновника возгорания. Последние новости об Обдыре датируются концом 2014 года – следствие «взяло паузу».
Испытания.
«Батенькамобиль», скорее всего, не утонул бы, даже если бы этот мост рухнул
В этой гробовой тишине каждый звук разлетается на сотни метров. Мы слышим, как раздувает ноздри и фыркает чей-то конь – он ходит по территории поселка и грозно смотрит на нас. У него подрана нога – с нее просто сняли кожу. Где-то в трехстах метрах слышен лай собак. К нам идут. Мы вошли на территорию Обдыра, придурковатые исследователи аномалий. Чем мы вообще думали? Что мы скажем тем людям, которые идут к нам? «Мы просто приехали на огромном пикапе, чтобы собирать свидетельства апокалипсиса?» Идиоты.
Мы слышим шаги и выходим за ворота. Нам навстречу идет человек, он держит руки за спиной, и черт знает, что у него там. Возможно, он тут один на сотни километров: что он может держать за спиной? Огромный охотничий нож? Волыну? Букет полевых цветов c арматурой внутри? Он все ближе и ближе.
Это Петр – он сторож. У него за спиной пачка сигарет, и он тут совершенно один. Он интересуется, нет ли у нас чего-нибудь спиртного: у него проблемы с шеей и надо растереть. У него загорелое обветренное лицо со следами регулярных втираний спиртного. Петр говорит, что это его конь ходит по поселку. Недавно в Обдыр приходил медведь и пытался задрать коня, но не получилось – воронóй отбился. Голодный медведь бродит где-то поблизости.
Петр живет тут уже давно – он помнит сектантов, говорит, что это были нормальные православные люди, просто немного странные и замкнутые. Петр был егерем, сейчас сторожит «Поцелуй медведицы». Он не имеет никакого отношения к секте Кожевникова, хоть периодически и общался с ее членами. Кажется, он уже давно никому не верит и вообще ничего не ждет. Он живет на границе двух миров. В одном где-то совсем рядом ходит огромный медведь и пытается сожрать коня и все, что движется. И это понятно. С другой стороны – совершенно безумный мир, в котором люди трепещут при виде дьявольского штрих-кода. Медведи наступают, кони отступают, но не сдаются. И только один сторож Петр остается между двух миров растирать шею спиртным и пропускать через ворота в Обдыр безумных путешественников со всего мира.