Нам давно пора понять, что воюем мы не с Путиным и его армией. Мы воюем с огромной, ненавидящей все живое страной. В этой ненависти все монолитно едины - от бомжа до президента.
Стены Кремля это склепы, которые с садистским удовольствием «украшались» Петром Первым трупами стрельцов. Их кровь впиталась в московскую ментальность, уже заранее сдобренную дикостью и насилием Ивана Грозного.
«Загадочная русская душа» — эсхатологический символ смерти. Этому народу не нужна жизнь.
«Мне кажется, что только у нашего народа могла родиться поговорка «На миру и смерть красна». Как это так? Смерть — это же ужас. Нет, оказывается» — говорит последний кормчий России Владимир Путин.
Стремление к жизни (либидо) и поклонение смерти (мортидо) — две базовые конструкции психики человека, описанные еще Эрихом Фроммом.
Мортидо ярко проявляется в некрофилии: «Некрофилы живут прошлым, а не настоящим и будущим. Они любят силу, власть, склонны к формализму и бюрократии. Личность для некрофила олицетворяет "машину" с ее "винтиками и гаечками"».
Некрофилы пессимистичны, равнодушны к страданиям других.
Некрофильны лозунги: «Родина или смерть», «Все как один умрем в борьбе за это». Любители смерти неравнодушны к памятникам, к каменным изваяниям. Да и вообще ко всяким знакам, которые напоминают о мертвецах.
Никакую страну не напоминает?
Нам противостоит нация некрофилов, корни которых уходят в тьму угро-финского этноса.
Вспомним классика: «Избушка там на курьих ножках, стоит без окон и дверей». Почему без окон и дверей? Это гроб на сваях. Так хоронили на севере в полосе вечной мерзлоты. Сама Баба-Яга это проводник в мир мертвых, что детально описано у Владимира Проппа, известного русского и советского фольклориста.
Главный отрицательный герой русских сказок – жизнелюб Кощей Бессмертный. Жить долго — непозволительная роскошь для российской ментальности, а потому подлежит уничтожению со стороны Ивана-дурака.
Идеал Ивана-дурака лежать на печи и ничего не делать, иными словами умереть при жизни. В русской литературе тема «живого трупа» была продолжена Иваном Гончаровым в «Обломове».
Наш земляк Николай Гоголь чутко уловил некрофильность российского общества, высмеяв его в «Мертвых душах». Любимый герой в произведениях Гоголя у русских – Тарас Бульба, убивающий своего сына во имя «русского мира».
Из этого ряда не выбивается патриотическая патетика времен Второй мировой войны. В СССР герой не мог быть живым. Для утверждения в этом статусе он должен был пройти инициацию смертью – начиная от Павлика Морозова и заканчивая бросившимся на ДОТ Матросовым. Иконостас героев-мертвецов.
У немцев был иной подход. Они тоже имели своих героев, и чествовать их предпочитали живыми. Этот факт был подчеркнут даже в фильме Квентина Тарантино «Бесславные ублюдки».
Итак, что нам важно понимать. Словно крысы под дудочку сказочного героя Нильса, русские нацисты будут идти в бой и забрасывать трупами нашу землю.
Нас убивать они тоже будут. Это их карма и сознательный выбор. Что им отсутствие канализации или покосившиеся заборы у изб, повальное пьянство, наркомания, детская смертность? Суетность и абстракция.
Можно быть никем, самым забитым запойным деградантом, но колорадская лента и автомат Калашникова превращает ничтожество в героя, а его вдову в святую мученицу. И никакие санкции, нищета и голод не отвернет настоящего русского человека от войны и смерти.
