В четверг, 26 марта, в Москве было возбуждено уголовное дело в отношении людей, угрожавших через Facebook убийством журналистке «Эха Москвы» Карине Орловой. Заявление она подала за неделю до того и сама как юрист не верила, что делу дадут ход. Ведь не было ни встреч в темном переулке, ни демонстрации острого ножа. «Лента.ру» попыталась проанализировать причины и следствия этого прецедента в российской правоприменительной практике.
Как умеем, так и сажаем
С первого курса юрфака студенты знают о разделении систем права на два вида: прецедентную и кодифицированную. Однако уже после пары лет реальной юридической практики становится понятно, что это разделение часто носит лишь условный характер.
Оговоримся сразу, судебным прецедентом далеко не всегда становится первый, но обязательно известный случай. Бывают на практике и совершенно исключительные эпизоды, о которых знают только участники судебного процесса. Прецедент же быстро приобретает имя. Молва о нем разлетается на большие расстояния, преодолевая не только временные, но и ментальные границы.
Уголовный кодекс России признается юристами одним из самых совершенных отечественных нормативных документов. Однако применение этого сборника на практике далеко от идеального. По многим причинам, в том числе из-за наличия вольностей и разночтений при трактовке.
Будучи родиной классического консерватизма и нескрываемого желания жить под копирку, Англия открыто признает то, о чем у нас в России говорить не принято: полицейские и судьи стараются максимально воздерживаться от независимого исследования каждого конкретного события, а используют стандартные схемы, так сказать дела-клише, то есть те самые прецеденты.
Российские правоохранители в целом мыслят и действуют так же, как и британские коллеги. Конкретные деяния сравниваются не с абстрактной фабулой закона, а с похожими и уже расследованными делами. Так увеличивается скорость работы, а ее исполнители довольствуются уверенностью, что их не накажут за излишнюю изобретательность.
Яркий пример — «угроза убийством», ответственность за которую установлена статьей 119 УК РФ. Почти во всех случаях для применения этой нормы используется стандартная схема, в которой неизменно присутствуют: пьющий и агрессивный муж, униженная и оскорбленная жена, острый кухонный нож, а также любопытная и сердобольная соседка-свидетель, ну и внимательный к чужой беде участковый.
Дознаватели порой лишь меняют адреса, фамилии и даты в электронных файлах протоколов и постановлений.
А можно и так, без всякого ножа
С делом же журналистки Орловой так не выйдет. Все приходится начинать с чистого листа, создавать новое клише. А учитывая широкую распространенность угроз расправы в интернете, поток дел, возбужденных по «виртуальным поводам», может достигнуть невероятных объемов, когда сотрудники УВД по ЦАО позвонят коллегам из других округов и городов да скажут: «а можно и так, без всякого ножа… сделайте скриншоты десятка сообщений от злодея и пришейте к делу».
За сохранением здравого смысла при квалификации деяний смотрит прокуратура. Известен случай, когда один из столичных прокуроров весьма эмоционально отреагировал на материал, собранный районными дознавателями, в котором значилось, что орудием угрозы убийством стала… пачка пельменей.
Но в чем же вина полицейских, если в самой статье УК отсутствует упоминание о каком-либо конкретном орудии потенциального убийства, зато отмечается одна важная деталь, придающая обещанию убить характер уголовно наказуемого деяния: «если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы».
В данном случае речь идет об особенностях восприятия потерпевшего, а не о чем-то более объективном. В комментариях к статье открыто говорится о том, что угроза может быть выражена в обыкновенном письме.
Какие грандиозные просторы возможностей открывает такая формулировка для заказных дел, не говоря уже о людях с манией преследования или излишней мнительностью.
«Мы сталкивались и со случаями, когда ушлые жены использовали возбуждение дела в отношении мужа для того, чтобы отобрать совместно нажитую собственность, — пишет на одном из профессиональных форумов адвокат Андрей Суховеев. — А статью 119 УК РФ давно пора декриминализировать вовсе, либо перевести в административные. Бред это: "…если имелись основания опасаться..." Причем бред недоказуемый. Руки есть, значит мог ими взять топор (топор тоже есть в гараже) и ка-а-ак дать по башке... Ну все, значит основания опасаться были. Теперь можно приступать к делению имущества, а ребенка доверять судимому папе нельзя, он же убить грозил маму. И с такими ситуациями мы сталкивались не раз».
Не бытовуха, а борьба за свободу!
В деле Карины Орловой, безусловно, ни о каких разборках с родственниками речь не идет. Угрожают журналистке за ее взгляды на важнейшие общественные проблемы, которые она транслирует через СМИ.
«Эта история началась после эфира передачи "Особое мнение" 8 января, где мы с моим гостем Максимом Шевченко обсуждали теракт в редакции Charlie Hebdo, а также заявление Рамзана Кадырова, в котором он из-за высказываний Михаила Ходорковского назвал его своим врагом и врагом ислама. На следующий день после эфира мне начали приходить угрозы жизни в Facebook», — рассказала «Интерфаксу» Орлова.
Угрозы поступали, по словам журналистки, от вполне конкретных людей, преследующих экстремистские цели, исламистов. И их слова носили вполне конкретный характер.
Орлова глубоко возмущена тем, что полицейские целых семь дней размышляли над тем, заводить ли дело, опираясь на распечатки сообщений из Facebook.
«Просто поразительно, сколько понадобилось усилий, чтобы в Twitter и в полиции согласились что-то сделать», — написала почти два года назад английская писательница-феминистка Кэролайн Криадо-Перес. Кэролайн буквально засыпали угрозами убийства через соцсети, после того как банк Англии признал справедливым ее требование размещать на банкнотах не только мужские, но и женские портреты. Первой ласточкой, кстати, в 2017-м году станут десятки с портретом Джейн Остин.
Английские правоохранители довольно долго отбрыкивались от обращений феминистки, но, в конце концов, все же предъявили обвинение одному 21-летнему британцу, угрожавшему Кэролайн в Twitter изнасилованием и убийством. А у некоторых лондонских чиновников возникла идея закрутить гайки...
«Социальные сети должны отвечать за те возможности, которые они дают своим пользователям. В частности, они не должны допускать оскорблений, угроз изнасилования и прочих видов криминального поведения, — написала затем генеральному директору Twitter в Великобритании член Теневого комитета Великобритании Иветт Купер. — Я прошу пересмотреть вашу политику по борьбе с травлей в сети и помогать тем, кто становится ее жертвами, в частности упростить подачу жалоб и более оперативно реагировать на них».
А вот в Америке с любителями угрожать убийством через интернет разбираются намного быстрее, особенно если пугать пытаются представителя власти. Так, в декабре 2014-го был арестован исламист, неоднократно публиковавший на своей странице в Facebook призывы к убийству полицейского Даррена Уилсона, застрелившего подростка Майкла Брауна в Фергюсоне.
Похожий эпизод произошел в Санкт-Петербурге в 2004 году, и он мог бы стать прецедентом, если бы дело не переквалифицировали с «угрозы убийством» на «совершение публично или с использованием средств массовой информации действия, направленного на возбуждение расовой вражды с применением насилия или угрозой его применения».
Некий Александр Втулкин разместил на форуме «смертный приговор» губернатору Валентине Матвиенко «за антирусскую политику и заселение нашего города выходцами с Кавказа и Азии». Его очень скоро задержали, в ходе расследования даже провели социогуманитарную экспертизу, которая подтвердила справедливость формулировки обвинения. Втулкину дали полтора года колонии-поселения.
В ходе разбирательства в Смольнинском федеральном суде стороны защиты и обвинения долго спорили о том, является ли форум средством массовой информации или «забором», где могут писать кто и что угодно. Суд решил спор весьма оригинально, приравняв к СМИ вообще весь интернет. Буквально в прошлом году эту деталь внесли в текст статьи 282 УК.
Есть вероятность, что и дело журналистки Орловой переквалифицируют на что-нибудь более серьезное. Ведь ей все же предлагают круглосуточную охрану, что делается, когда речь идет о подготовке к убийству. Не исключено и то, что все это разбирательство носит лишь показной характер, дабы успокоить общественность, еще не забывшую об убийстве Бориса Немцова.
Тем не менее впредь стоит внимательнее относиться к своим репликам в интернете, избегая не только фраз экстремистского толка, но и выражений типа «прибью тебя, гада!», написанных кому-то в сердцах. Не исключено, что на другом конце оптоволоконного кабеля сидит человек с ранимой душой и готовым бланком заявления в полицию на руках.
