Диета со смертельным исходом

Маша умерла в реанимации ростовской больницы в декабре 2013-го. Диагноз - нервная анорексия, сердце не выдержало.

Про таких, как девятиклассница Маша, говорят "дар божий". Хорошенькая современная девчонка-подросток, жизнерадостная, открытая миру, уверенная в себе и во всем стремящаяся быть первой, что с ее упорством ей удавалось с легкостью. Не просто отличница, а - "Лучшая ученица года". С успехом занималась несколько лет в молодежном ансамбле современного танца "Миллениум", суперпопулярном в ее Ростове Великом.

Почему Маша в конце седьмого класса решила похудеть, до сих пор никто не понимает, - она никогда не была полной. Но - решила. За летние каникулы, отказывая себе в еде, похудела на 12 килограммов. А дальше все вышло из-под контроля. Объявленная самой себе голодовка, в какой-то неуловимый для подростка момент стала страшным диагнозом. Около полутора лет Машу пытались лечить в больницах Ростова и Ярославля, родители ездили на консультации в Москву, договорились положить дочь в столичную клинику. Не успели. В конце пятнадцатилетняя Маша весила 23 килограмма.

Ростовские следователи завели уголовное дело о причинении смерти по неосторожности. Кто виноват - некомпетентные врачи, учителя, семья? Мнения разделились. Многие, особенно те, кто имеет дочерей, обвиняли в случившемся родителей, рассуждая при этом примерно так: "Ну, мы-то беду не проглядели бы, да и, вообще, никогда не позволили бы родному ребенку морить себя голодом". Наверное, и сама рассуждала бы так же, не пройди я с близкими друзьями этот ужас - двухлетнюю схватку с анорексией за здоровье и жизнь их тринадцатилетней Натки. Тогда и поняла, что это за болезнь, как опасно недооценивать ее коварство и последствия и что тем, у кого растет дочь, нужно о ней хотя бы знать.

Натка единственный ребенок в абсолютно нормальной, благополучной и дружной семье Ирины и Сергея. Ребенок обожаемый, но без сюсюкающего стиля общения и разбалованности. Деятельная Ирина - лидер в семье. Натка характером в мать, но гораздо большая перфекционистка. "Упертая", как коротко определяла это Ирина. Все шло хорошо. И вот - случилось…

О том, как все это было, попросила вспомнить самих Ирину и Наталью.

Ирина: Сейчас уже трудно сказать, с чего все началось. Ну, отказалась от хлеба. Но сейчас не голодное время, - многие его не едят, я и сама без хлеба обхожусь. Потом, как нам казалось, увлеклась кулинарией, готовила себе микроскопические порции, преимущественно что-то фруктовое - пюре, сок. От первого, от мясных блюд поначалу отнекивалась под разными предлогами - "мне сочинение надо дописать", "сейчас не хочется, попозже поем", потом стала категорически отказываться, - до слез и скандалов. До седьмого пота крутила велотренажер. И ведь ни разу мы не слышали от нее "хочу похудеть"!

Наталья: Началось в восьмом классе с того, что некоторые любимые вещички стали маловаты. Сейчас понимаю, что просто стала из них вырастать, а тогда решила, что толстею, и испугалась: я совсем не хотела превратиться в толстуху! А тут еще мама постоянно говорила: "Следи за осанкой, что ты живот распустила". Вот и решила, что надо взять себя в руки. Сначала, конечно, хотелось нормально поесть, но я гордилась, что могу себя преодолеть, не сорваться и что могу себя за это уважать. А потом чувство голода как будто атрофировалось. Мало того, я на всякие там котлеты, жареную картошку, борщ уже и смотреть не могла. До тошноты…

Ирина: Какое-то время мы с мужем воспринимали поведение Натки как подростковую блажь, проявление духа противоречия. Думали - пройдет. Пытались, как в обычных семьях, когда у ребенка плохой аппетит, заставить питаться нормально уговорами, ссорами, родительскими угрозами и подкупами. Поначалу, чисто зрительно, изменения веса заметны в ней не были. Настоящий испуг пришел, когда наша дочка как-то резко, буквально за два-три дня похудела и продолжала худеть уже день ото дня. Кинулись в Интернет, прочитали про анорексию. Начался ад. Потащила Натку к психоневрологу в детскую поликлинику. Врач сказала, что здесь это не лечат, посоветовала положить ребенка в психиатрическую клинику. При этом предупредила: "Ну, вы же понимаете, что этот факт ее биографии может ей жизнь испортить…".

Наталья: Кстати, много лет спустя, когда я получала автоправа и пришла в ПНД за справкой, выяснилось, что та детский врач поставила меня тогда на учет, даже не сказав об этом нам.

Ирина: Я рыдала сутками, стояла перед дочерью на коленях, рыдала Натка, клялась, что начнет нормально есть. И вроде бы - начала… А как-то раз я столкнулась в лифте с пожилой соседкой из квартиры под нами: "Ирочка, что у вас происходит? У нас, вы знаете, за окошком ящички с цветами, - так там вчера каша оказалась… Я бы не стала об этом говорить, но такое уже много раз было - то котлеты, то салат какой-то туда летит, то суп льется. Думаю, вам надо про это знать…".

Кошмар продолжался, наша девочка худела, у нее прекратились менструации, в конце девятого класса она весила уже 28 килограммов, смотреть на нее было страшно. Мы с мужем были в отчаянии. Меня оно довело до онкоцентра, - направил на обследование маммолог. Вот, когда Наташку переклинило, она испугалась. Ее упертость стала работать в обратном режиме: давилась, но ела. Сначала по чуть-чуть, потом порции увеличивали. Проходили недели, Натка уже практически нормально питалась, а вес не прибавлялся ни на грамм. Наш единственный ребенок погибал у нас на глазах. Спасли родственники, которые по великому знакомству воткнули ее в какую-то экспериментальную программу. Каждую неделю мы покупали за огромные по тому времени 200 долларов банку с питательной лечебной смесью. Когда спустя полтора месяца дочка прибавила в весе 300 граммов, - наше с мужем счастье было такое же, как когда она родилась. Это был переломный момент, - Натка медленно, но стала поправляться. В прямом и переносном смысле. И еще год потом мы ходили по врачам - терапевт, гастроэнтеролог, стоматолог, гинеколог…