Эта тема табуирована в российской науке. В академическом мире некросоциология отсутствует по этическим принципам. Исследование социолога Дмитрия Рогозина – одно из немногих, которое приоткрывает отношение россиян к смерти.
– Как вы вообще пришли к идее исследования?
– Началось все с сомнения: способны ли мы вообще разговаривать с чужими людьми о смерти? Кажется, что предложение поговорить о ней мы готовы воспринять либо как сумасшествие, либо как оскорбление, несанкционированное проникновение на личную территорию.
Тема смерти табуирована не только у нас, но и во всем мире. Она не просто отнесена к частной, интимной сфере, но и в ней задвинута куда-то далеко и глубоко. Считается, что говорить о смерти с другими, тем более с чужими, людьми – это нехорошо. Как правило, мы не говорим о ней даже с друзьями: «дурная примета».
Поэтому для начала нашей основной задачей стало понять, насколько люди в России сегодня могут говорить о собственной смерти с незнакомыми людьми. Мы попробовали сделать это методом телефонного опроса. Выборка была достаточно большой, общероссийской, она охватила около 1600 респондентов старшего возраста, начиная с 45 лет.
Тут нам очень помогла некоммерческая социологическая служба ««Среда», которая занимается исследованиями на околорелигиозные темы, сами по себе достаточно тонкие. Они нам подсказали, что начинать лучше прямо: «Можно ли задать вам несколько вопросов о смерти»?
Сами ключевые вопросы были достаточно просты: «Задумываетесь ли вы о смерти, и если да, то как часто?» и «Готовитесь ли вы к смерти - скорее да, или скорее нет?»
Все остальные вопросы потребовались для социально-демографической оценки уровня образования, здоровья, одиночества и так далее. Впоследствии эти данные позволили нужным образом обработать ответы на ключевые вопросы о смерти.
Первые же результаты нас очень удивили. Разговаривать о смерти отказались всего 15% из опрошенных. Еще удивительнее то, что на первый из наших вопросов о смерти – задумываются ли? – затруднились ответить всего 1% опрошенных, а на второй – готовятся ли – всего 2%. Для сравнения могу сказать, что при самых простых вопросах нормальным считаются 10-15% затруднившихся.
Такого мы и представить себе не могли. И это притом, что обычно в России тема смерти поднимается разве что в маргинальных обстоятельствах – в онкологических больницах, хосписах и так далее.
– Так кто же, по данным вашего исследования, чаще задумывается о смерти?
– Часто думают о смерти 19%, редко – 48%, не думают вообще – 33%. Когда мы посмотрели, с чем связана частота этих размышлений, то стало ясно, что ни уровень богатства, ни образование, ни пол на это не влияют.
Настоящую роль играют возраст, состояние здоровья, а еще большую – субъективное переживание собственного одиночества, а также религиозность. Кстати, человек может и не быть одинок, и оставаться вполне здоровым, вопрос больше в том, как он себя ощущает. Ну а с религиозностью мысли о смерти связаны больше всего. Мы этот фактор оценивали по ответам на два вопроса: называет ли человек сам себя верующим, и насколько часто он посещает церковь.
Кстати, телефон позволяет нам опрашивать людей и из горячих точек – из Махачкалы, Грозного, горных деревень Северного Кавказа. Интересно, что для людей оттуда очень характерны такие ответы: «А как же! А кто о ней не думает? Обязательно надо думать о смерти». Это происходит, конечно, не только в силу определенной близости смерти, но и в силу религиозности тоже. Вообще же особенных национальных и региональных особенностей нам обнаружить не удалось, только религиозные.
– А как люди отвечали на вопрос о подготовке к смерти?
– Готовятся к смерти всего 22%, остальные – нет. Наши вопросы не уточняли, каким именно образом люди к ней готовятся, но аудиозаписи позволяют во многих случаях узнать это с их собственных слов. Для большей части это выражается в том, что они покупают похоронную одежду или делают «заначки» на похороны. Это тоже не нужно считать нашей национальной особенностью. В традиции многих народов, скажем, существует такое явление, как покупка себе места на кладбище. Иногда даже ставят уже мраморный памятник, какой хотят, с «открытой датой».
Вот, допустим, реальный ответ: «Да, ну как же, у меня все готово. И платье, и одежда, и чулки, и свечи – все готово». Или: «Втихаря от сына спрятала 100 тысяч в книжку, а невестке сказала – если со мной что случится, эту книжку открой». Словом, эта подготовка скорее не к смерти, а к похоронам и связанным с ними расходам.
Впрочем, есть и вторая группа людей – те, кто говорит, что готовится духовно. Вот тоже подлинный ответ мужчины, 46 лет, из Набережных Челнов: «Думать о смерти – это нормальное состояние человека. Если человек думает о смерти – значит, он живет».
– Получается, что, с одной стороны, тема не проговаривается должным образом в публичном пространстве, а с другой – очень интенсивно переживается внутренне. Значит, в обществе существует запрос на разговор о смерти, и с закатом массовой религиозности этот запрос ничем не удовлетворяется?
– Думаю, это справедливо. Запрос есть, и он вполне естествен, и мы его зафиксировали. Это напоминает ситуацию, которая существовала до недавнего времени вокруг секса. Долгое время мы вообще не могли об этом говорить, кроме как матом или в формате анекдота.
Для людей нормально задумываться о смерти, но поскольку для нее не выработано языка и нужной привычки, то это нормальное стремление ничем не удовлетворяется. Нам остается только наблюдать смерть по телевизору.
– Какого рода программы и проекты могут помочь избежать страха смерти?
– Самые разнообразные. Например, если человеку поставлен смертельный диагноз, то в состояние жестокой депрессии оказывается втянут не только он, но и его близкие. Более того, потеря значимого близкого может быть даже более травматична, чем собственное умирание. Поэтому тут в дело вступают социальные работники, психологи.
Кроме того, страх смерти, особенно в старшем возрасте, может оказаться растянутым во времени. Понимая, что он умрет, человек теряет интерес и перестает жить еще прежде самой смерти. Это отражается и в речи – все слышали такие фразы: «Мы свое уже отжили», «Пусть молодые живут»... Поэтому сегодня на Западе все чаще отказываются от домов престарелых, где старики оказываются в среде таких же стариков, и где среда способствует этому растянутому во времени умиранию.
Дмитрий Рогозин – старший научный сотрудник Института социологии РАН, авторработ по методологии опроса, а также серии научно-популярных статей на портале Postnauka. Исследование отношения россиян к смерти проводилось совместно с социологами Центра методологии федеративных исследований РАНХиГС; его результаты готовятся к публикации в специальном номере журнала «Отечественные записки» , который будет посвящен проблематике смерти в культуре и обществе.
