Тайга без леса
Несмотря на чрезмерную бдительность таможенников, которые не пустили журналистов через монгольскую границу, можно сказать, что в Монголии мы побывали – до 1932 года село Мугур-Аксы было частью этого государства. Сначала населенный пункт вместе с севером Убсунурской котловины передали Тувинской народной республике, а в 1944 году этот кусок земли, как и все, что было в границах Тувы, стало владением РСФСР.
Само название Мугур-Аксы в переводе с тувинского означает «устье реки Мугур». Сейчас село является административным центром Монгун-Тайгинского кожууна республики. Поэтому нередко эту местность называют в честь горного массива — Монгун-Тайгой, что в переводе с тувинского означает «Серебряная гора».
Представления о «тайге» у тувинцев сильно расходятся с общепринятыми. В Туве слово «тайга» означает не хвойный лес, а любую местность, вне зависимости от того, какую она имеет растительность. Скажем, в Мугур-Аксы кроме лиственницы не найдешь ни одного хвойного деревца. Там вообще кроме лиственницы ничего не растет. Огородов, без которых большинству россиян сложно представить дома на земле, здесь не увидишь в принципе. Картошку и прочие овощи местные привозят из других районов Тувы. Мясо, естественно, в деревне свое. Кроме баранов в окрестностях Мугур-Аксы принято разводить вымирающих животных – яков тувинской популяции.
Наиболее предприимчивые сельчане создают частные фермы и имеют хорошую прибыль (один як, как мне сообщили, стоит около 30 тысяч рублей). Говорят, что мясо яков по вкусу напоминает говядину, но мне сей деликатес отведать не удалось. Да что попробовать — даже увидеть этих экзотичных зверей не посчастливилось.
В 1957 году близ села появился колхоз «Малчын», в котором имелось полторы сотни коз и овец и порядка двух тысяч голов крупного рогатого скота. Сейчас это единственное в республике хозяйство, в котором разводят все виды живности: овец, коз, лошадей, крупный рогатый скот и редких яков.
Гора Монгун-Тайга высотой 3976 метров является наивысшей точкой Тувы. Альпинисты ее покоряют с 1946 года, хотя сама гора местными жителями считается священной и неприкосновенной.
В прошлом номере «ШАНС» уже обмолвился о том, что в селе Монгун-Тайга нашему корреспонденту в компании тувинских коллег пришлось переночевать у гостеприимных сельчан. Накормив нас всем, что только можно было найти в их небольшом жилище, хозяева поехали гостей проводить, а заодно показать достопримечательности ни на что не похожего уголка земного шара.
Перво-наперво местные проводили нас в деревенский магазинчик, сияющей чистоте которого могли бы позавидовать и торговые точки Абакана. Уже в самом магазине наши благодетели проворно сложили в пакет какую-то снедь, а вместе с нею — вдруг! – несколько бутылок водки.
Пока мы запасаемся провиантом, в помещение вваливается, в прямом смысле этого слова, щуплый и явно нетрезвый мужик. Постоянно падая на пол, он, тем не менее, ведет себя агрессивно, судя по жестам — явно что-то требует. Тувинскоговорящие товарищи мне тихо поясняют: незнакомец требует денег. На улице «дипломат» из нашей компании протягивает наглецу бутылку пива: «На выпей, только давай без скандалов». Человек с перекошенным от алкоголя лицом выхватывает из рук емкость, резко в нее впивается, пиво льется мимо, на его одежду. Со стороны – премерзкое зрелище. Опустошив бутылку, он снова начинает барагозить и вымогать рубли, угрожая кулаками.
Наконец, терпению миролюбивой Веры, которая вместе с мужем приютила журналистов у себя дома, приходит конец. Она берет односельчанина за шкирку, что-то шипит ему в ухо и уверенным бойцовским приемом роняет хама на землю. Пока мы смотрим на это действо, разинув рты, Вера молниеносно прыгает в машину и просит водителя нажать на газ. Такая мера предосторожности оказалась нелишней — пьяница еще какое-то время гонится за авто и злобно машет руками.
Услуги по вызыванию дождя
Неприятные эмоции по ходу движения машины быстро улетучиваются. Ослепительные горные пейзажи, которые хорошо видны из окон автомобиля, могли бы подойти для рекламы, скажем, стирального порошка с ароматом «альпийской свежести». Да для какой угодно рекламы, наверное, могли бы подойти. Мугур-Аксы вплотную обступают прямо-таки тибетские горы, на которых не видно ни одного деревца. Деревенские улицы, залитые ярким солнцем, буквально сияют белизной. Куда ни глянь — везде беленые домики с такими же белеными заборами. Оказывается, белый цвет у тувинцев — священный, поэтому в деревне почти все окрашено известкой. Оставлять заборы сломанными или просто неокрашенными, как это бывает не то что в глухих деревеньках, но и в цивилизованных российских городах, здесь вообще не принято. Если твой забор не окрашен — то ты, по местным меркам, по социальному статусу равен бомжу.
Одно из беленых сооружений, попавших в поле моего зрения, оказывается жилищем шаманки. Судя по всему, здесь людям оказываются услуги по вызыванию дождя, проведению обрядов поминок, по ускорению выплаты зарплат, лечению больных, поиску пропавших людей и украденного скота. Поскольку мугур-аксинцы живут на границе с Монголией, то лошади нередко уходят пастись в другое государство и вернуть их оттуда практически невозможно. Прямо как при феодализме когда-то — если едешь по чужой дороге и не дай Бог что-то обронил из повозки, то тебе сие больше не принадлежит.
Самый длинный мост в России
Неподалеку от дома шаманки сооружено помещение с круглой комнатой. Это и есть спортзал, в котором сельские люди занимаются национальным видом спорта – тувинской борьбой «хуреш». В нескольких шагах от спортзала взору открывается живописная картина. Кайма гор, редкий лесок из лиственниц, которые в зимнее время, как известно, сбрасывают иголки, и длинный пешеходный мост — как оказалось, самый длинный пешеходный мост в России.
Несмотря на относительно небольшое количество жителей села (в сравнении, скажем, с Абаканом), на мосту достаточно людно. Видимо, мост относится к числу наиболее популярных мест в этой глуши. Сюда и гостей не стыдно привести, и самому приятно по нему прогуляться, любуясь живыми горными картинами под идеально голубым небом и в теплое время года слушая шелест бегущей под ногами реки. Даже четырехногим обитателям Мугур-Аксы находиться у моста-чемпиона приятно. В то время, как мы пытаемся запечатлеть красивые кадры на «альпийском» фоне, рядом шатаются местные буренки и сонная дворовая собака.
Впрочем, мост — не единственная в селе достопримечательность, которой местные гордятся. Если в Англии принято говорить о погоде, то в Мугур-Аксы — о сурках, которые близ села обитают. Для сельчан в порядке вещей поболтать о том, сколько сурков заготовили в этом году, когда в последний раз на сурков ходили, сколько их съели. Да-да, этих милых животных здесь едят. Не стоит удивляться, если вас, пришлого человека, вдруг спросят: «А много ли сурков водится в Абакане?» и «Насколько успешно ведется их «добыча»?» Надо корректно ответить, что в вашей среде обитания сурков не так много, как хотелось бы, а может быть, и нет совсем. Главным подтверждением того, что мугур-аксинцы к суркам относятся с почтением, служит памятник грызунам, построенный на выезде из Мугур-Аксы – можно только гадать, как много денег у местных ушло на его строительство.
Эта достопримечательность оказалась последней в программе нашей экскурсии по селу. В уютной деревянной беседке, которую мугур-аксинцы построили рядом с памятником, мы расположились для свершения ритуального действа. Водка предназначалась как раз для того, чтобы расплескать ее вокруг и выказать уважение местным духам, а уже после горячительной жидкостью требовалось угостить себя. Я отказываюсь и бьюсь об заклад, что водку не пью вообще. Это не работает. «Традиция. Надо», – чуть понижая голос, внушают мне все. Продрогнув от пронизывающего хиуса и догадавшись о нескором отправлении домой, я сдаюсь, чтобы окончательно не закоченеть.
Градус страха
Когда обряд свершился, разговоры по душам подошли к концу и взаимные приглашения приехать в гости прозвучали, мы оставляем местных жителей у монументальных сурков и отправляемся в Кызыл. С радостью наблюдая за тем, как «марсианские» просторы с каменистыми землями сменяют заснеженные степи, чему-то смеемся и оживленно болтаем. Солнце постепенно уходит за горизонт, и на дороге у черта на куличках, как и вчера – ни души. Водитель, который еще секунду назад беззаботно улыбался, резко нахмурил брови и начал к чему-то прислушиваться.
Вдруг мотор затих. «Наверное, выключил зажигание, чтобы заглянуть под капот», – думаю я. Но тут же слышу от рулевого, что машина заглохла сама. Печка вместе с двигателем тоже, естественно, работать перестала. А за окном около 30 градусов мороза. Жуткие мысли начинают копошиться в голове при виде растерянного водителя, который, глядя в нутро машины, в недоумении чешет затылок. Паниковать прежде времени не хочется, и я читаю все молитвы, которые знаю.
Через несколько минут дорогу освещает мчащийся сзади джип и по своей воле останавливается. Путешественники, покопавшись в авто, делают, по всей видимости, неутешительный вывод. Потому что вскоре связывают машины тросом и тащат нас на буксире до первого перевала. Джип уходит вперед, а мы медленно спускаемся с горы по инерции.
– Так они совсем уехали? – в недоумении спрашиваю я у спутницы, которая успела обмолвиться с ребятами парой тувинских слов.
– Ага, – с буддийским спокойствием отвечает она.
– А как же мы будем добираться дальше? – с ужасом допытываюсь я, надеясь на то, что она все-таки шутит.
– Не знаю, – окончательно разбивает в пух и прах мои надежды коллега.
Ни один сотовый в машине не ловит. При этом чувствую, как у меня без автопечки коченеют ноги. Пока я судорожно перебираю в голове возможные варианты выживания, типа поджигания покрышек для обогрева, мы скатываемся вниз, и я с облегчением вздыхаю, увидев на обочине спасительный джип. Вести переговоры с чужими теперь отваживаюсь сама, готовясь заплатить какие угодно деньги. Благо, ребята оказались не бандитами с большой дороги, а это, как уверяли местные, здесь – обычное дело. Единственное, что они попросили, — это заправить полный бак. Всех, кто не сидел за рулем, они забирают в теплый салон. У меня на коленках сопит спящий малыш – сынишка одного из отзывчивых путников, и на протяжении пяти часов, пока мы на черепашьей скорости волокли машину и продрогшего насмерть водителя до первого СТО, я думаю лишь о спасительном чуде, которое на нас снизошло.
И чудом в нашей истории была в первую очередь странная, как мне кажется, самоотверженность посторонних людей, которые не просто нас не бросили, но еще и на протяжении всего пути посменно дежурили в холодной машине рядом с водителем, который никак не соглашался доверить свой руль кому-то еще и хоть немного погреться в джипе. Бросив сломанное авто у закрытой автомастерской, он, весь красный и заиндевевший, наконец, сел рядом с нами и еле слышно произнес: «Как же здесь хорошо...»
Следующие четыре часа, пока машина везла нас в Кызыл, у горе-путешественников не было сил говорить. Мы спали, пока в Туве наступало утро.
