Если бы такую линию удалось провести, нашему взору предстало бы нагромождение изломанных графов, где участки спокойного роста сменяются неожиданными резкими провалами. Эти короткие (конечно, в геологическом масштабе: десятки тысяч лет) кризисные отрезки называют периодами резкого сокращения биологического разнообразия или, попросту, массового вымирания. И только за последний миллиард лет (который мы можем проследить по окаменелостям) случилось минимум пять таких периодов.
Впрочем, поправка: шесть. Шестой, по мнению некоторых исследователей, начался три-четыре столетия назад — и мы, определённо, не только его участники, но и инициаторы, и пора задуматься, как бы не стать жертвами.
Вообще учёные расходятся в оценках того, с какого момента считать вымирание массовым. Например, наиболее памятное обывателю событие такого рода, а именно исчезновение динозавров 66 миллионов лет назад, считают «массовым» не все: тогда с лица Земли исчезло «всего лишь» три четверти видов живых организмов. Настоящее, классическое массовое вымирание последний раз имело место 252 млн. лет назад: именуемое ещё Великой Смертью, оно уничтожило более 90% видов! Но тем трудней квалифицировать события, происходящие в наше время. А как раз сейчас наблюдается всплеск интереса к теме, спровоцированный статьёй американо-мексиканской группы исследователей в журнале Science.
Статья эта (вот она, всего три странички) нашумела и вы, возможно, про неё уже слышали, но давайте расставим акценты правильно. Авторы не претендуют на роль изобретателей: идею о том, что мы живём в период очередного МВ, выдвинули не они и не вчера. Какое-то время она витает в воздухе и обсуждается особенно активно в последние пару лет. Ценность статьи — в атаке на главный аргумент скептиков, а именно, якобы имеющую место быть завышенную оценку скорости вымирания видов. Скорость вымирания — центральный численный показатель, вокруг которого вращается вся теория «великих смертей», на ней стоит остановиться подробней.
Ведь если оглянуться сейчас на историю жизни, мы увидим уходящее за горизонт кладбище. Из нескольких миллиардов видов, когда-либо росших, плававших, ползавших, летавших, ходивших по планете к настоящему моменту квалифицируются как исчезнувшие 99%. Эволюция в действии! Менее приспособленные к текущим условиям окружающей среды вытесняются более приспособленными, а те в свою очередь заканчивают свой жизненный путь на новом экологическом вираже.
Кстати, мнения насчёт того, что вызывает перемену условий — температуры, химического состава воды и атмосферы, и т.п. — высказываются разные и, в силу огромной удалённости по времени, даже дляПермского МВ (то самое, четверть миллиарда лет назад) консенсуса нет. Одни считают, что толчок дало падение астероида, другие винят геологические процессы, третьи — всплеск численности определённых микроорганизмов, и так далее. Но так или иначе, окаменелая летопись позволяет палеонтологам численно выразить скорость вымирания, характерную для кризисных и спокойных периодов земной истории. Выражают её в количестве исчезнувших видов за сто лет на десять тысяч штук. И, по общепринятым оценкам, в спокойные периоды она варьируется в районе десятых долей единицы.
Так вот авторы упомянутой статьи взяли самую высокую из публиковавшихся оценок и ещё округлили её, получив скорость вымирания видов в спокойные периоды порядка 2 единиц (иначе говоря, из каждых 10 тысяч видов за сто лет при нормальном ходе дел исчезнут два). Цифра получается спорная (не все виды вымирают одинаково быстро: морские беспозвоночные, например, существуют дольше сухопутных млекопитающих), но по крайней мере защищает от обвинений в натяжке ради сенсации: чем выше скорость естественного вымирания, тем менее ярко будет смотреться на её фоне очередной кризис. Тем интересней, как выглядит «смертность» видов в последние столетия на фоне консервативно оценённых миллионов лет спокойного отбора.
И вот результат из той же статьи. Правая картинка иллюстрирует консервативную оценку, левая — очень консервативную. По вертикальной оси идут проценты от общего числа видов в данном классе. А естественная смертность видов в обоих случаях нанесена чёрной пунктирной линией.
Теперь вы понимаете, почему эта публикация вызвала такой шум: даже крайне консервативная оценка безусловно свидетельствует в пользу того, что мы вступили в эпоху очередного массового вымирания! И если ситуация продолжит развиваться с той же скоростью, уже через несколько поколений человек столкнётся со значительным сокращением биоразнообразия. А это значит, что будут порваны бесчисленное множество пищевых цепей, что некому будет позаботиться об опылении растений, очистке вод и многом другом, что мы воспринимаем как данность, но на самом деле является результатом деятельности разнообразных форм жизни. Выход из строя фундаментальных биосферных механизмов как минимум не обещает сделать нашу жизнь легче, а вероятней всего — поставит существование человечества под вопрос. Но виноваты ли мы в происходящем и можем ли что-нибудь сделать?
Что ж, прямых улик нашей вины — за исключением отдельных случаев, вроде истреблённых неконтролируемой охотой видов — и правда нет. Однако наблюдаемая зависимость между активностью человека и смертностью видов так сильна, что сомнений, что это мы, человечество, вытесняем прочие формы жизни, не осталось. Мы вытесняем другие живые существа из их ниш обитания, истощаем их популяции сверхдобычей, делаем непригодной окружающую среду — и скорость вымирания увеличивается. Процесс этот ещё можно остановить, но, как говорят учёные, окно возможностей быстро закрывается.
Не успеем — в ход пойдёт та же эволюционная математика, которая неоднократно переписывала картину жизни на Земле. Окаменелости свидетельствуют, что после массового вымирания для приведения численности видов к прежнему уровню требуется от сотен тысяч до миллионов лет — и это, естественно, уже другие виды. История человечества теряется в таких масштабах: мы и помним-то себя лишь последние десять тысяч лет. И чтобы не попасть под «сокращение» после — увы! — уже начавшегося шестого массового вымирания, стоит принять меры прямо сейчас.
Рассчитывать, что нас спасут глобальные коллекции генетической информации, вроде собираемой в рамках проекта Global Genome Initiative, наивно: совершенно очевидно, что это не поможет восстановить картину жизни на Земле, если ситуация станет необратимой. Необходимо сохранение вымирающих видов и ослабление давления на максимальное количество прочих форм жизни.
Пока не поздно.
