О влиянии экс-человека на природу.

Предлагаю вашему вниманию свои рассуждения на тему негативного воздействия умерших на окружающих их в прискорбные часы людей и на окружающую среду. Материал собирал давно, по крупицам. В основном, это сведения, которые удалось почерпнуть в ходе откровенных бесед в похоронных домах за рубежом.

Тему экологии похорон, очевидно, из чувства такта или отсутствия каких-либо систематизированных точных сведений, многие из нас молчаливо пропускают. Но кто, кроме нас, руководителей похоронной отрасли, позаботится о здоровье своих подчиненных, которые ежедневно обязаны обращаться с небезопасным мертвым телом? Давно назрело открыто поговорить об этом. Буду рад, если мое выступление получит поддержку моих коллег по похоронной отрасли и вызовет отклик у патологоанатомов, специалистов в области санитарии и гигиены, ученых-экологов.          

Во время выставки «Некрополь-2002» я поделился этими соображениями с участниками научной конференции. Многие меня просили выслать им доклад в письменном изложении. Выполняю просьбу в форме журнальной публикации.

О ЧЁМ МОЛЧАТ САНИТАРЫ
Все смертны. Смерть  закономерное продолжение жизни. Коммунисты учили бояться смерти, но не бояться мертвого тела. Христианство учит смерти не бояться. Санитары и экологи на Западе обучают детей в школе, как вести себя с умершим телом. Там везде можно купить или получить информацию о том, какую опасность представляет для человека разлагающееся тело. Необратимые процессы распада тканей происходят уже спустя 6-9 часов после смерти. Сегодня нет способов каким-либо эффективным образом этот процесс остановить. Приостановить с помощью холода или бальзамирующих растворов можно. Но остановить минерализацию нельзя. Удивление вызывает тотальная безграмотность современного русского человека в отношении рисков, которым подвергают себя люди, работающие с мертвым телом или провожающие его в последний путь. К сожалению, санитары молчат и не предупреждают население об опасностях, не спешат поделиться новыми данными танатологии - науки о смерти. А между тем, провожая в последний путь близкого, умершего простой смертью, даже не от инфекции, мы подвергаем себя подчас смертельной опасности.

Мне представляется такая позиция патологоанатомов, санитаров, гигиенистов несколько устаревшей. Ну почему, например, при входе и в разных уголках кладбищ в Америке установлены большие стеклянные пробирки с адсорбентом-индикатором загрязнения воздуха. А при входе на участки, где свежие захоронения, висят таблички: «с детьми ходить не рекомендуется». Вот уже несколько лет меня мучают вопросы о том, какое влияние оказывает экс-человек на тех, к чьим услугам прибегают в случае смерти; какие санитарно-гигиенические последствия привносит в жизнь живущих людей мертвое, разлагающееся тело - как тех, кто работает с телом, так и тех, кто проводит с ним несколько последних прощальных часов, а то и суток. Мне, человеку, далекому от медицины, трудно воедино соединить и систематизировать разрозненную информацию, которая давно должна стать достоянием всех.

Когда я задавал эти каверзные вопросы своим знакомым, которые работают в анатомичках, они почему-то отшучивались. Трудно понять, почему эта тема личной опасности их не интересует. Ежедневно делая по несколько вскрытий и соблюдая при этом примитивные меры предосторожности - халат, маска, перчатки, они почему-то забывают или приучили себя не обращать внимание на возможность отравления или заражения.

Не так давно мне пришлось побывать в одном из российских моргов. Там мне рассказали, что из-за трудностей финансирования еще совсем недавно в отделении не было перчаток, и приходилось проводить вскрытия без них! Я вспомнил недавнюю похоронную выставку в Англии: на входе каждому в рекламных целях раздавали набор резиновых перчаток - специальных. Это были перчатки для работы с мертвым телом, а главная их особенность в том,  что они армированные и потому в десятки раз безопаснее обычных!

Если вдуматься в разные аспекты гигиены похорон, то даже перечень вопросов вызывает большую тревогу. Например, больной, проходящий курс кобальтовой терапии, содержится в комнате, толщина бетонных стен которой достигает нескольких метров. Какую опасность представляет тело умершего после такой, далеко не безобидной терапии? Есть и другие смертельные инфекции, при заболевании которыми людей изолируют в специальные палаты-боксы с двумя-тремя дверями и отдельным санузлом: гепатит, менингококковый энцефалит... Куда девается инфекция, если смерть все же наступила? Радиология, химиотерапия и многие другие виды процедурного лечения проводятся в местах, в которые нет доступа даже персоналу, проводящему курс лечения. А что происходит потом, после наступления смерти?

ЯДОВИТЫЙ ПРОЩАЛЬНЫЙ ЦЕРЕМОНИАЛ
А происходит что-то странное. Тела, к которым при жизни никто не мог приближаться, входят в мир, в котором они доступны всем. Тело покрывают простыней, которая сохраняет стерильность не более 30 минут. Затем тело увозят в морг, где с ним проводятся различные манипуляции: вскрытие, обмывание, одевание, стрижка, грим, укладка в гроб. В одном из журналов, издаваемом Американской Ассоциацией патологоанатомов, я прочитал, что недавно выделены отдельные виды трупных бактерий, которые имеют одну особенность: у них взрывной характер развития и размножения. Бактерии распространяются столь стремительно, что уже через пару часов ими оказываются покрыты не только секционный стол, но и соседнее мертвое тело, стены, гроб. А через сутки-трое к такому телу уже имеют свободный доступ все желающие. С его кожей контактируют, целуют в лоб и губы, прощаясь таким образом. По русской традиции еще часто можно встретить «бросание на гроб», когда близкие родственники, завывая в плаче, обнимают и прижимают своим телом покойника. Конечно, в эти минуты траура никто и не подозревает, что в результате таких «процедур» прощания родственники дышат трупными ядовитыми газами, которые буквально ими самими выдавливаются из легких. Но именно легкие мертвого человека начинают раньше, чем другие ткани, стремительно разлагаться, продуцируя трупный яд и заполняя помещение, где выставлен покойник, мертвецкими ядовитыми запахами.

Скажите, кого из вас когда-нибудь предупреждали в моргах при выдаче тела близкого о такой опасности? За рубежом на этот счет есть специальная инструкция, в которой рекомендуется во избежание обширного распространения трупных ядовитых газов, по возможности, не шевелить, не передвигать, не трясти тело. Именно по этой причине гроб с телом на кладбище доставляют в отдельном катафалке, родственники всегда следуют в своих машинах или автобусах; крышка гроба во время транспортировки всегда закрыта, и на кладбище после транспортной встряски тела уже больше не открывается.

Помню, как в первые годы выставки «Некрополь» у нас выставлялись немецкие, французские, американские катафалки. Такие машины, где не предусмотрено место для провожающих, не пользовались спросом. Иностранцы перестали ездить в Москву. Те катафалки, которые были все же приобретены в разных городах России, возят, в основном, венки, а открытый гроб с телом едет вместе с родственниками в автобусе. Хорошо, если это «пазик» или «бычок» - там больше воздуха. Но почему-то многие отдают предпочтение самостийно переоборудованным под катафалк непроветриваемым «газелям».

А что произойдет потом, после нескольких лет разложения в земле? Хорошо, если могила будет вырыта в  песчаном, вентилируемом грунте, где полная минерализация наступает спустя 13-16 лет. А если грунты обводнены? Тогда вся лечебная химия после шоковой химиотерапии раковых больных или инфекция, от которой умер погребенный, попадет в грунтовые воды.  Ну а если могила будет вырыта на глинистом участке, то глина резко затормозит процессы разложения: тело обволакивается глиной, доступ воздуха, насекомых ограничен, процессы разложения останков замедляются на долгие годы. Даже через несколько десятилетий после вскрытия таких могил от этих нетронутых останков можно получить свежую экспансию инфекционных микробов. Не здесь ли следует искать причины неожиданных вспышек давно забытых и считавшихся полностью побежденными болезней? Сохранившиеся в медицинских учебниках оспа, ящур, сибирская язва, холера - именно о них в последнее время мы то и дело узнаем из прессы.

Сергей Якушин