В последние годы в России, как и во всем цивилизованном мире, озаботились созданием кладбищ для домашних животных. В журнале «Похоронный дом» уже были публикации на эту тему.
Каково же было удивление, когда мы обнаружили информацию о том, что в дореволюционной России существовало кладбище лошадей. Совершенно уникальное. Единственное в мире. Конечно же, это были не простые представители лошадиного племени, а скакуны, ходившие под седлом венценосных особ. Начиналось все, однако совсем не с кладбища.
Итак, январь 1826 года. Месяц назад взошедший на престол Николай I издает указ о строительстве загородной конюшни, где могли бы спокойно доживать свой век старые заслуженные лошади (позже все справочные и энциклопедические издания назовут эту конюшню пенсионерной). Что послужило причиной такого решения?
В императорской конюшне есть старая лошадь, до которой никому нет дела. Ей не обеспечивается должный уход, поскольку все заняты молодыми, способными ходить под седлом и приносить потомство. Нет, конечно, ее кормят, чистят, если надо, лечат. Но она мало гуляет, с ней мало общаются (а ведь лошади, как и собаки, нуждаются в постоянном общении с человеком).
Что же это за лошадь, судьба которой так волнует императора? Это конь его предшественника и брата Александра I, на котором тот триумфально въехал в Париж 31 марта 1814 года. Коня зовут LAmi - Друг. Александр привез его в Санкт-Петербург и забыл о Друге. Такое положение вещей Николаю кажется несправедливым.
К слову, сегодня такие лошадиные дома для престарелых есть во всем мире. Но на тот момент сама идея создания подобной конюшни казалась, если не абсурдной, то, по крайней мере, нелепой, но, естественно, царский указ никто обсуждать не стал.
Для строительства конюшни Николай выбирает Царское Село. Ей надлежит располагаться в уголке огромного Александровского парка. Проект император поручает создать модному тогда архитектору Адаму Менеласу (шотландцу по происхождению). Проект представляет собой небольшой шотландский замок с зубчатой крышей, выполненной в стиле нео-готики, и донжоном* в углу. На первом этаже здания 8 денников и множество комнат. В одной из них в будущем расположится небольшой музей с конными портретами, красивой упряжью и сувенирами. На втором этаже комнаты для персонала. По винтовой лестнице можно подняться на верхушку донжона, откуда открывается вид на Александровский парк.
1829 год. Строительство закончено. LAmi и другие заслуженные лошади переезжают на новое место жительства. Здесь они проводят счастливую старость, за ними прекрасный уход, в хорошую погоду они вдоволь пасутся на соседнем пастбище.
1831 год. LAmi умирает. Сообщение о смерти и вопрос: «Что делать?» немедленно доходят до государя.
«Что значит «что делать»?- вскипает он, - конечно, похоронить!»
Так возле пенсионерной конюшни появилась первая лошадиная могила и родилась традиция хоронить лошадей, «удостоенных чести носить их царское величество», как пишет в 1860 году французский журнал «Le magasin pittoresque» - своего рода «Наука и жизнь». Это была маленькая статья, ллюстрированная гравюрой и посвященная замечательному месту, которому журналист нашел изящное название: «LHotel Imperial des chevaux invalids» - Гостиница для имперских лошадей-инвалидов. Перед октябрьским переворотом 1917 года на кладбище было 122 могилы, 122 могильных камня, которые были ровненько уложены вдоль ухоженных кладбищенских аллей, 122 мраморные плиты, на которых были выгравированы золотом имя лошади, масть, дата смерти, иногда дата рождения, имя владельца (царя или царицы, наследника или князя) и, в некоторых случаях, название битвы, в которой она участвовала или свершение, которым она была знаменита.
Кроме LAmi, здесь были похоронены Флора, кобыла Николая I, на которой он ездил во время русско-турецкой войны под Варной, Кобъ, конь, на котором объезжал войска Александр III. Здесь нашел свое последнее пристанище Серко, конь с весьма интересной историей. В конце XIX века казак Дмитрий Пешков за двести дней преодолел на своем коне путь в девять тысяч километров, следуя из Благовещенска в Петербург. Казак получил от царя Александра III заслуженную награду, а его верный конь Серко занял почетное место в царской конюшне, где прожил еще много лет, а затем и в лошадином некрополе. Последняя могила появилась на кладбище в 1915 году.
МУЗЕЙ КОНЕВОДСТВА МОСКОВСКОЙ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЙ АКАДЕМИИ ИМ. К. А. ТИМИРЯЗЕВА
Здесь помещены репродукции картин. Этот уникальный музей был создан в 1929 году на базе частного собрания известного русского коннозаводчика и коллекционера Я. И. Бутовича. В музее хранится и экспонируется свыше 3000 произведений искусства, посвященных лошадям. Среди экспонатов музея - подлинные картины, акварели, скульптуры В. А. Серова, В. Д. Поленова, М. А. Врубеля, Б. М. Грекова, Н. С. Самокиша, П. К. Клодта, Е. А. Лансере, М. И. Авилова, Н. Г. Сверчкова, Т. С. Салахова и многих других замечательных русских художников. Экспозиция музея отражает историю и современное состояние русского коневодства, знакомит с многообразием пород, их лучшими представителями, показывает использование лошадей в хозяйстве и спорте. В специализированной фототеке музея свыше 60000 негативов - снимков известных лошадей, эпизодов конно-спортивных соревнований, деятельности конных заводов. Библиотека музея насчитывает более 11000 книг и журналов по коневодству. Среди них немало антикварных книг XVI-XIX веков. http://www.horse.spb.su/museum/name_r.htm
Несколько надписей с могильных плит:
«Верховая лошадь кобыла гнедая Церера. Служила в Бозе почившему Государю Императору Николаю Павловичу и ныне царствующему Императору Александру Николаевичу. Пала 3 ноября 1870 года».
«Мерин серый Доезжачий. Служил Государю Императору Александру Александровичу 12 лет. Пал 27 октября 1884 года».
«Мерин красно-серый Ястреб. Родился в 1881 году и служил под седлом Ея Императорского Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны с 1889 года по 1893 год. Пал 28 сентября 1912 года».
«Мерин рыжий Эмир. Служил под седлом Его Императорского Величества Николая Александровича с 1892 по 1901 г. Родился в 1884 году, пал в 1914».
СКАКУНОВ ЗАМУЧИЛИ ДО СМЕРТИ
Если в царской России с уважением относились к умершим лошадям, то в наше время с жестокостью относятся к живым. В мае 2007 года прямо за стеной манежа самого престижного и дорогого в Санкт-Петербурге конно-спортивного клуба «Комарово» руководство клуба устроило стихийный могильник, сбрасывая трупы убитых спортом лошадей в ямы и просто заравнивая их бульдозером. Происходило это, разумеется, без ведома владельцев лошадей и ветеринарных служб. В этом клубе часто проводятся крупные соревнования. Хозяева позиционируют свою конюшню как элитное заведение,
где постой каждой лошади обходится в 500 долларов в месяц. Обнаруженные лошади были молодыми животными. По некоторым признакам можно предположить, что причиной их смерти стало жестокое обращение и неправильное содержание.
Александр Невзоров, руководитель конной школы «От Эколь» (HAUTE ECOLE) утверждает: «Смерть в таком возрасте происходит только по причине тех издевательств, которым подвергается лошадь в конном спорте. Это и железо во рту у животного, и выломанные зубы, и атрофирование околоушной железы».
Помимо проявления жестокости и пренебрежения морально-этическими нормами, руководство конюшни нарушило санитарные правила. Дело в том, что утилизация крупных животных проводится только после вскрытия и проверки на опасные заболевания. Затем тела вывозятся и кремируются. Эта процедура обошлась бы владельцам конюшни примерно в 15 тысяч рублей за каждую павшую лошадь.
Интересно, о чем думали русские самодержцы и наследные князья, приходя к могилам своих любимых лошадей? О бренности земного существования? О потере друзей? Быть может, размышляли в тишине кладбища о государственных делах, вспоминая те события, спутником в которых им был верный конь. Конечно, каждый думал о своем, о чем мы можем только догадываться. Да и не столь это важно. Важно другое. Лошадиный погост, как ни странно, был показателем человеколюбия в тогдашнем российском обществе, потому что общество, где гуманно относятся к животным даже после их смерти, не может негуманно относиться к людям.
После революции 1917 года все, что можно было разграбить на месте пенсионерной конюшни, было разграблено, сама конюшня переоборудована в сварочные и ремонтные мастерские, а кладбище стало использоваться как свалка.
Последние черные страницы летописи Пенсионерского кладбища были составлены научным сотрудником царскосельского музея Ириной Степаненко в начале девяностых: «Задний фасад конюшен искажен летней пристройкой. Звено каменной ограды, металлические ворота, исторические дверные полотна утрачены... Кладбище заросло травой и деревьями. Некоторые захоронения скрыты слоем дерна. Имеются ямы. Надмогильные плиты сброшены с оснований, некоторые из них перенесены на другие места. Многие повреждены. Плиты имеют трещины, сколы, поверхность их загрязнена и покрыта плесенью... Территория вокруг здания захламлена, имеется много различных временных построек, ограда вокруг кладбища поставлена таким образом, что некоторые захоронения оказались за ее пределами».
В 1993 году в архиве Ирины Степаненко появилось послание:
«Простите, что пишу вам по-французски: к сожалению, не знаю русского, зато достаточно хорошо знаю Россию, которую посещаю с давних времен - самолетом, поездом, на машине, пешком, верхом. Впервые я побывал здесь 5 лет назад, когда еще живы были названия «Ленинград» и «Пушкин». Тогда мои советские друзья, тоже страшно увлеченные лошадьми, открыли для меня это место - очень трогательное, волнующее, но совершенно заброшенное - кладбище лошадей.
С тех пор я не раз возвращался на это место в разные времена года - в солнечную погоду, под дождем или под снегом, но всегда оно оставалось по-прежнему грандиозным. Но, к сожалению, при каждом моем посещении я отмечал ухудшение его состояния. Фотографии, которые я делал с интервалом в несколько лет, свидетельствуют об этом. И вот недавно до меня дошли слухи, что существует угроза полного исчезновения последних остатков того, что, по моим данным, не имеет аналога во всем мире.
Я очень хотел бы знать, что мы - любящие лошадей, историю и озабоченные сохранением мирового культурного наследия люди - можем сделать. Мы обладаем некоторым влиянием.
С уважением и надеждой Жан Луи Гуро». Жан Луи Гуро. По выражению французской газеты «Le Monde», лучший друг лошадей. Автор множества статей, книг, альбомов, сценариев, фильмов и спектаклей. За 75 дней он проехал на двух французских верховых путь от Парижа до Москвы. Был инициатором создания Всемирной Ассоциации
Берберийской породы лошадей. Внес огромный вклад в популяризацию и признание Ахалтекинской породы. Значительная часть творчества посвящена русским лошадям и русским иппическим традициям. Конечно, этого человека не могло оставить равнодушным то, что стало с лошадиным кладбищем. Он предложил руководству музея «Дворцы и парки Царского Села» реставрировать его. Ответ на его предложение был достаточно прост: «Хотите реставрировать, ищите деньги».
Деньги были найдены. Десять тысяч долларов были вручены в 1997 для финансирования изысканий. Еще десять тысяч были даны в 1999 году для начала работ, четыре тысячи в 2000 и шестнадцать тысяч в апреле 2001 года. Работа закипела. Удалось освободить место от свалки. В ходе раскопок была установлена исконная территория кладбища, его планировка и расположение могил. Восстановили 99 плит, разбили несколько дорожек: 10 продольных и 2 поперечных, была произведена эксгумация одной из могил. Найден скелет лошади, лежащий на боку.
Однако к 2006 году восстановительные работы были прерваны. Причина банальная: деньги, собранные иностранными благотворителями, закончились, а российская сторона проект не финансирует. Есть опасность, что все постепенно вернется на круги своя, то есть вновь придет к запустению и разрушению. Нам удалось связаться с руководством Царскосельского музея, где нам выдали обнадеживающую информацию: в 2010 году планируется финансирование реконструкции Александровского парка, на территории которого располагается здание пенсионерной конюшни и кладбища. Часть денег должна быть выделена для продолжения реконструкции кладбища. Хочется верить, что так и будет.
ПРОЩАЛСЯ С КОНЮХОМ ТАБУН
Пожалуй, никто из прирученных человеком животных не может ценить людскую доброту так, как это делают собаки и лошади. История знает немало тому примеров. Вот один из случаев, описанный в газете «Сельская жизнь». Он произошел в Смоленской области. Житель деревни Никитинка Илья Кучеренко вернулся с фронта 22-летним пареньком. Война для него закончилась в 1944 году - потерял в бою ногу. Илья с детства любил лошадей, поэтому и попросился работать на конюшню. Так до конца жизни и был конюхом. Когда его хоронили, неожиданно из деревенского проулка появился табун лошадей. Поравнявшись с похоронной процессией, они медленно пошли рядом. На кладбище животные стояли тихо, слушали слова прощания односельчан с Кучеренко. А когда гроб стали опускать в могилу, лошади громко заржали, начали бить копытами землю. Многие заметили на глазах животных слезы. Наутро, когда родные пришли на кладбище, увидели около могилы Ильи Кучеренко лошадь, которая стояла, склонив голову. Вот так животные проводили своего любимого конюха в последний путь.
* Донжон (франц. Donjon) - главная, отдельно стоящая башня феодального замка, четырёхугольная или круглая в плане, поставленная в самом недоступном месте и служившая убежищем при нападении неприятеля.
Константин ДАСЬКО, зооинженер, старший коневод конного похоронного кортежа Новосибирского агентства похоронных процессий
