А.С. Панин: «Провинциальный некрополь Южного Урала: старые кладбища в посёлке Бреды и станице Наследницкая»

Некрополи – исторические кладбища, сохраняющие памятники материальной культуры прошлого. «Историческое кладбище является неотъемлемой частью культурного наследия и представляет собой комплексный памятник, требующий комплексного же исследования…Комплексное изучение подразумевает отношение к погребениям как к объектам одновременно материальной и духовной культур. Так как традиции погребения очень консервативны, надгробные памятники позволяют судить о погребально-поминальной обрядности, о сохраняющихся на протяжении веков представлениях о том, как хоронить «правильно».

Следует иметь в виду, что представления о смерти и посмертии могли различаться в каноническом православии и в народных представлениях. Также как любой традиционный, погребальный обряд мог иметь типичные черты и региональные различия. Южный Урал представляет собой уникальную социокультурную модель во многом отразившую специфику других регионов России. Однако взаимодействие различных культурных практик в свою очередь вело к складыванию своеобразия культурной ситуации в этом регионе. Своеобразие, кроме прочего, заключается в том, что в складывании форм религиозной жизни «в Условиях Урала» принимали участие «горнозаводское население и казачество».

«Ядром» Южно-Уральского историко-культурного региона можно считать территорию современной Челябинской области. Первое кладбище в Челябинске возникло практически одновременно с основанием крепости в 1736 году. Оно располагалось на перекрёстке современных улиц Цвилинга и Труда. «Когда… освятили первую церковь, хоронить горожан начали в церковной ограде. По сути, этот погост и стал местом массового захоронения первых челябинцев»[v]. К сегодняшнему дню старые кладбища в городе практически не сохранились. Только на некоторых фотографиях старого Челябинска можно видеть отдельные надгробные памятники типичные для Южно-Уральского некрополя начала ХХ века (Рис. 1). Теперь представление о некрополе Южного Урала можно получить, прежде всего, при изучении старых кладбищ населённых пунктов удалённых от областного центра. Здесь большой интерес представляет так называемое рядовое надгробие ХХ века.

Надгробия состоятельных людей в значительной степени зависели от художественного стиля эпохи. На городских общественных кладбищах, формирующихся в России в XVIII веке, часто встречаются саркофаг, стела, жертвенник. К началу ХХ века выработались основные типы намогильных памятников, получившие широкое распространение. Надгробия, изготовленные в Прибалтике, могли оказаться в Центральной России, а одинаковые памятники типа аналоя устанавливались и на православных и на иудейских кладбищах.

Рядовое надгробие выступает как наиболее распространённый «в массах» тип намогильного памятника. Поэтому изучение, прежде всего рядового надгробия позволяет получить представление об отношении к смерти «молчаливого большинства». Наиболее распространённые рядовые надгробия провинциальной России – различные модификации креста.

После Октябрьской революции 1917 года, несмотря на то, что начинается борьба с религией и церкви закрываются, многие предметы культа продолжили своё существование в народной традиции, в той или иной мере сохраняя своё значение и позволяя судить о мировосприятии большинства населения России. Отношение к смерти на Руси всегда было двойственным. С одной стороны смерть ужасала, с другой – близкие, родные люди и после смерти оставались помощниками и защитниками своего рода. К 1917 году в России вполне сложился христианский обряд погребения, строившийся на учении Православной церкви. Кроме православных существовали «инославные» (католические и лютеранские) и «иноверческие» (мусульманские и иудейские) кладбища. Но поскольку большинство населения дореволюционной России числилось православным, сохранившиеся старые кладбища в основном сохраняют памятники православных погребений.

Уникальность христианского подхода к смерти состоит в особой роли Иисуса Христа как Бога умершего за грехи людей и «воскресшего в третий день по писанию». До наступления «жизни будущего века» смерть представляет собой не наказание, а возможность. Человек умирает, а затем воскресает – вослед Христу, воскресшему из мёртвых «смертью смерть поправ». Умерших христиан принято называть усопшими, то есть уснувшими.

Напоминанием о крестной жертве и одновременно о воскресении мёртвых служит крест. Православная церковь считает, что крест любого вида и формы сохраняет свою основную идею – победы Христа над смертью. Именно поэтому крест всегда был основным элементом христианского погребения. В годы борьбы с религией советская власть не только закрывала храмы, но и часто уничтожала намогильные памятники, видя в крестах самый главный символ «религиозного дурмана».

Тем не менее, в народном сознании отношение к смерти оставалось христианским. Связь с предками обеспечивало регулярное поминание мёртвых. Причём поминки всегда включали посещение могил, а при закрытии ближайшей церкви и проходили в основном на кладбищах. Поминальный календарь начинался вскоре после Пасхи с Радуницы, которую могли называть родительским днём. «Родителями» в народе называли вообще всех предков, в том числе и уже умерших. Церковь для поминовения устанавливала специальные дни, однако усердие прихожан проявлялось в увеличении числа поминальных дней. На Урале поминали родных как в дни «установленные» церковью: мясопустною, вторую, третью и четвёртую субботы Великого поста, субботу перед днём святой Пятидесятницы, во вторник Фоминой недели (собственно Радуница), так и в другие.

Поэтому даже в советское время могила оставалась, прежде всего, местом поминания, «церковью в миниатюре» а значит, здесь предполагался и крест, и возможность для поминания в том или ином виде. Вплоть до Великой отечественной войны (1941 – 1945) предметы культа не выпускались, новых крестов на могилах не должно было быть. Внедрялись элементы ритуала гражданских похорон, возникшие при советской власти: духовой оркестр, звезды на памятниках и т.д. Но, несмотря на это, похороны по православному обряду с отпеванием и священником могли осуществляться по-прежнему. Однако теперь это проходило нелегально, открытое следование православному ритуалу часто преследовалось по закону, с 1938 религиозные вопросы перешли под контроль НКВД. Обычаи, связанные с кладбищем и похоронами менялись крайне медленно и, судя по надгробным памятникам, оставались христианскими даже в Советской России.

Например, в посёлке Бреды (Челябинская область) где на кладбище самые старые захоронения относятся к 40-ым годам ХХ века можно видеть большое количество деревянных крестов – основной тип надгробного памятника провинциальной России в которой большинство населения называло себя «крестьяне», то есть – «христиане». Освоение территории современного Брединского района русскими началось с 30-х годов XIX века. Образованный в первой половине этого столетия как крепость на границе со Степью, посёлок Бреды был первоначально населён оренбургскими казаками и выходцами из центральных областей России. Погребальные обряды и поминальные традиции данного региона Южного Урала во многом совпадают с типичными для России в целом, хотя и имеют свою специфику в связи с присутствием здесь казачества.

Сохранившиеся кресты Брединского некрополя имеют традиционную восьмиконечную форму и часто характерную двускатную «крышу» соединяющую концы верхней перекладины. Это так называемые «голбцы» или «голубцы» хорошо известные по кладбищам Центральной и, — прежде всего – Северной России. Северные деревянные «голубцы» бывали надмогильными, поклонными и придорожными. Они тянутся от Среднего Поволжья дальше на север. Сохранившиеся в Архангельской и Новгородской областях «голубцы» покрыты двумя тесинами, спускающимися от его верхнего конца по обе стороны вниз под углом и опирающимися на концы среднего перекрестья, отчего как бы образуется кровля для всего креста. Интересно, что на подобных крестах в Бредах тесины соединяют только одну, – верхнюю перекладину креста (Рис. 2, 3). Это может считаться местной особенностью, однако вне зависимости от формы любой крест призван обозначить место для молитвы, в данном случае – поминальной. Кресты были окрашены, преимущественно синей краской, имели вырезанные мемориальные надписи содержащие информацию о покойном. Об их поминальной функции напоминают сохранившиеся на отдельных крестах киоты – деревянные ящички для икон. На одном из крестов и сегодня можно видеть литой образок Николы Можайского (Рис. 4). Следует отметить, что первоначально намогильные кресты не предусматривали размещения фотографий, в средокрестие креста помещалось изображение Спасителя, Богородицы либо того или иного святого – это мог быть святой-покровитель, имя которого носил покойный.

Как уже говорилось выше, христианское погребение, по сути, представляло собой «храм в миниатюре», для верующего человека своего рода «святыней» становится сама могила, на которой ставился крест или иконы, зажигались свечи или лампады. Часто погребение стремились устроить максимально близко к церкви, а в отдельных случаях покойный помещался и в самом храме. Иногда, если позволяли средства, на месте погребения могла сооружаться часовня, а чаще сооружался намогильный памятник имитирующий часовню или храм. Любопытно, что подобная часовенка, изготовленная из крашеной жести и дерева, в Бредах была установлена на одной могиле в конце 1960-х годов (Рис. 5). Это говорит о сохранении религиозных традиций в русской деревне по-крайней мере до середины ХХ века.

О преемственности и сохранении традиций позволяет судить совпадение отдельных погребальных памятников советского периода с дореволюционными. В Брединском районе одним из наиболее старых населённых пунктов является станица Наследницкая. Посёлок был основан в 1835 году, как одно из укреплений новой передовой линии пограничных укреплений Оренбургского казачьего войска.

В станице Наследницкой долгое время бывшей казачьей «столицей» района, на кладбище сохранились как металлические часовенки, изготовленные в советское время, так и дореволюционные мраморные надгробные часовенки, вероятно привозные (Рис. 6, 7). Если в Центральной России в изготовленные до Революции металлические намогильные часовни устанавливали лампады или свечи, то в аналогичных часовенках второй половины ХХ века на Южном Урале предусматривалась установка колокольчиков, напоминающих церковные колокола. Имитация такого колокола сохранилась на памятнике в посёлке Бреды, а в станице Наследницкой об этом вспоминают как о распространённой практике. Вообще в Наследницкой традиционная погребально-поминальная обрядность сохранялась очень долго. Старожилы вспоминают, что ещё до 60-х годов ХХ века здесь помнили духовные стихи, традиционно исполнявшиеся на поминках, иногда в качестве альтернативы церковным молитвам. Покойного из дома до кладбища несли на руках («на носилках») а не везли на машине, также, без использования техники рылась могила.

Также в станице Наследницкой надгробным памятником нередко служит крест (Рис. 8). Интересно, что даже состоятельные люди в станице Наследницкой часто хоронились под деревянными крестами-«голубцами» того же типа, который использовался на рядовых захоронениях в Бредах в более позднее время (Рис. 9). Об имущественном положении покойного свидетельствуют каменные основания крестов, зачастую из привозного мрамора. Также как и в Бредах в Наследницкой деревянные кресты в качестве надгробия продолжали использоваться на протяжении всего того периода отечественной истории, когда атеизм считался господствующей идеологией общества.

«Материалы свидетельствуют о том, что активное бытование многих форм обрядов, фольклора, быта закончилось в конце 30-х годов ХХ века…»Однако отдельные элементы традиции продолжали существовать вплоть до конца ХХ века. Сохранение традиционного похоронного обряда в течение продолжительного времени подтверждают записи, произведённые фольклористами в других регионах Урала. Так в Курганской области «последние свадьбы «по старинке» игрались в конце 50-х годов, сохранились похоронный обряд и обряд проводов в армию».

Надгробные памятники Южно-Уральского некрополя во многом аналогичны надгробиям Центральной России. В Тульском крае на городских и сельских кладбищах «шестидесятые годы оставили значительное количество крестов из металла… Они представляют собой артефакты странных пропорций из труб. Тип креста можно определить как трубчатый…».Распространение креста в качестве рядового надгробия позволяет утверждать, что и в советское время, в независимости от формы, он сохраняет основные функции: крест напоминает о христианском понимании смерти, служит оберегом от «ходячих» покойников, и главное — освящает пространство погребения, что вытекает из представления о нём как священном предмете.

Православный погребальный обряд нес идею связи живых и мертвых и возможно именно поэтому оказался наиболее устойчивым из всех религиозных обрядов в советское время. Несмотря на то, что многие церкви были закрыты, вероятно, правильнее говорить не о полном упадке Православия в СССР, сколько о его трансформации и упрощении. Ведь при отсутствии священников богослужебные обряды очень часто переходили в ведение мирян.

На основании памятников провинциального некрополя Южного Урала можно прийти к выводу, что, судя по всему, в традиционной народной культуре региональные различия носят вторичный характер, определяя форму отдельных элементов намогильных памятников, некоторых деталей погребально-поминальной обрядности. После исчезновения живой традиционной культуры в России уже невозможно в точности установить исходные формы, смысл тех или иных обрядовых действий. Следует согласиться, что «в любой научной статье нельзя отразить все тонкости обряда».

По-видимому, по мере разрушения в традиционной культуре сохраняется самое существенное. Погребальные обряды и поминальные традиции здесь одни из самых важных. Места погребений, кладбища и могилы всегда были частью сакрального. Суть погребальных сооружений как «места богослужений», территории освященной, а значит максимально обеспечивающей христианину «жизнь будущего века», сохраняется и в советскую эпоху. В любые эпохи человеку важно сохранить религиозное измерение жизни.