С. Мохов: «Инерция традиций: о голубых оградах»

В ходе изменения погребальной обрядности в современной России и довольно существенной трансформации символического поля многие практики утратили свое значение и претерпели сильные изменения[1]. Можно утверждать о воспроизведении квазирелигиозных практик, росте гражданской обрядности, упрощении обряда как такового.

Помимо обрядовой стороны, после распада СССР произошло и серьезное изменение внешнего облика кладбищ. Появилась большая вариативность в надгробных памятниках: стали возникать новые формы, использоваться иные материалы. «Новые религиозные формы» стали смешиваться с советской и дореволюционной символикой, порождая общую стилистическую эклектику некрополей[2].

Среди стилистических особенностей современных российских кладбищ можно отметить и необычный цвет могильных оград и некоторых надгробных памятников — голубой. В голубой цвет покрашена большая часть сельских кладбищ и до недавнего времени городских (именно на городских кладбищах голубой цвет стал потихоньку исчезать, уступая место традиционному траурному цвету — черному), а также монументальные памятники на братских могилах героям Второй мировой войны.

Целью данной работы было прояснить причины выбора данной цветовой гаммы и описать, как воспроизводится такая практика в современных условиях. Проблема была обнаружена и сформулирована в ходе полевых исследований в Курской области. Нам удалось получить более 15 комментариев от респондентов об их личном опыте установки оград на могилах родственников и их покраски. Кроме того, для завершения выстраивания основной гипотезы были привлечены визуальные источники. Это, прежде всего, произведения русской живописи XIX в. и фотографии начала и середины XX из РГАКФД и взятые из открытых источников, в том числе на сайте postvu.ru. Данные источники так же помогут понять, являлись ли ограды и их цвет чем-то уникальным для похоронно-поминальной обрядности XX в., и сделать выводы о времени их массового распространения.

Об оградах

В ходе посещения большинства российских кладбищ несложно заметить, что возраст захоронений редко превышает 80 лет. Чаще всего захоронения относятся к советскому периоду (1950-е гг. или чуть ранее). Редкие городские некрополи являются кладбищами с длительной историей и традицией. Как правило, это крупные некрополи на территории исторического центра больших городов. Их количество в сравнении с уничтоженными, потерянными и «новосозданными» кладбищами невелико. Если же говорить о провинциальных и сельских кладбищах, то «дата их рождения» и вовсе принадлежит послевоенному периоду.

Причин этому видится несколько. Первая — это «политика забвения», негласно проводимая в советское время. К ней можно отнести целенаправленное уничтожение церковных погостов и массовое разорение семейных захоронений дворян в первые годы после революции[3].

Второй явной причиной является, конечно же, урбанизация и связанный с ней высокий уровень миграции. В период активного роста городов происходило поглощение сел и деревень с последующим уничтожением бывших кладбищ этих населенных пунктов. Так, возвращение Москве статуса столицы повлекло массовую реконструкцию города. Было уничтожено более десятка кладбищ, захоронения многих знаменитых людей были перенесены на Новодевичье, Востряковское и Ваганьковские кладбища. С карты города навсегда пропали кладбища Ховринское, Зюзинское («Грачи») и десятки других некрополей.

Третьим моментом является Великая Отечественная война, когда большинство деревянных крестов было уничтожено в качестве материала для растопки, о чем упоминают и опрошенные респонденты:

Да какие кресты, сынок. До войны было конечно все. Нормально. А потом дров мало — пожгли тут все. Ломали вроде как старые кресты и жгли, чтобы согреться то хоть как-то[4].

Разбирали мы кресты, каюсь, был такое дело. Продавали их даже, меняли. Дрова, какие никакие… Доски… В общем, по разным причинам разбирали их[5].

Другие кладбища и вовсе исчезли вместе с уничтоженными войной населенными пунктами. Послевоенные кладбища также довольно серьезно трансформировались стилистически. С середины 1960-х гг. в связи с культом победы в Великой Отечественной войне на кладбищах стали массово появляться принципиально новые виды захоронений — братские могилы и аллеи памяти. При входе на кладбища открывались монументы павшим воинам и их матерям. Братские могилы и памятники неизвестным солдатам стали появляться в каждом крупном селе. Конструирование истории и уникальности родного края стало более доступным через предание о подвиге погибшего местного партизана или солдата.

Таким образом, первое, что необходимо нам зафиксировать, — это то, что современное российское кладбище — это кладбище с очень короткой историей. Однако «молодой» возраст и смена «символического кода» не мешает кладбищу визуально меняться, разбивая историю, скажем, 70-летнего некрополя на определенные временные рамки, каждый из которых имеет свои стилистические особенности. Это касается материала, эпитафий, размера фотографий, формы надгробий. Многие из таких характеристик являются уникальными для своего времени, многие же наоборот — воспроизводятся как определенные практики.

Установка оград относится к одной из таких практик. Можно утверждать, что массовое появление оград на могилах российских кладбищ (как фактически и самих кладбищ) является так же сравнительно недавним, новым явлением.

Если изучать нормативные акты и документы, регулирующие правила захоронения начиная с эпохи Екатерины II, то окажется, что в них указываются нормы по глубине, ширине могилы, расстоянию до населенного пункта, санитарные предписания, но нигде нет указаний на необходимость наличия оград у могил. Нет таких указаний и в современном законодательстве, в том числе в последней редакции Федерального закона от 12 января 1996 г. №8-ФЗ «О погребении и похоронном деле» (с изменениями и дополнениями).

Однако если обратиться к визуальным свидетельствам (например, к картинам – Савицкий К. «Панихида на 9-ый день» 1885 г., Голованов «Могила Гоголя» 1852 г., «Могила Ф.А.Гааза» неизвестный художник, начало 20-ого века) то окажется, что ограды все же существовали. Согласно этим источникам, можно выделить несколько типов кладбищ, на которых такого рода ограды присутствуют.

К первому типу относятся городские центральные погосты с захоронениями дворян и других представителей элиты. Их могилы, как правило, оформлены коваными оградами, гипсовыми и мраморными памятниками. Типичное же провинциальное кладбище — это, наоборот, небольшие холмы с различными вариациями деревянных крестов голубцов, домовин и уж совсем редкими кованными оградами около больших склепов (А. Саврасов, «Сельское кладбище», 1887 г. А. Корзухин «Поминки на деревенском кладбище» 1865 г., В. Прушковский «Приведение на кладбище», 1892 г.). Ограда, мрамор, камень являются признаками состоятельности захороненного рода, позволить которое себе могут явно не все[6]. Таким образом, до революции могильные ограды — это скорее редкость и признак богатых захоронений. По функциям же скорее декоративные. До середины XX в. оград не было, а если и были на некоторых могилах, то цветовая гамма не имела большую вариативность, подтверждение чему можно также увидеть на картинах.

По нашим наблюдениям, массово ограды появляются с 1950-х гг.[7] Связано это с изменившимися особенностями погребения, ростом числа могил и, соответственно, с сокращением свободного места под захоронения, а также с простым удешевлением материалов. Ограды также стало легко изготавливать на местах работы покойного, в столярных цехах и подручными способами[8]. Об этом же свидетельствует анализ фотографий кладбищ и данные интервью:

Не было раньше оград-то вроде. Всегда маленьким ходили на кладбище, там все было без оград. А сейчас почему ставим? Даже не знаю. Как то начали ставить и все. Чтобы не затоптали, видимо, не сломали ничего[9].

Да, где-то, наверное, году в 64-м мы ограду поставили. Как бабку похоронили тут. Раньше же, знаешь, как было: где хочешь там и хоронишься. Некоторые даже при жизни себе место на кладбище выбирали. Потом как кто умирал — шли, копали и хоронили. Ну, фактически, где захочешь. Не помню уж, надо было что получать. Ну, а потом начались споры эти — кто на чью могилу там залез, кому земля, какая принадлежит и все такое[10].

Ну в городе на кладбище-то ограды давно стоят. У них там места мало, вот и огораживаются. А может, бояться, что покойник вылезет. У нас же тут проще было — места полно. Хорони не хочу[11].

При этом, несмотря на относительно недавнее появление оград, в обществе уже успело появиться большое количество различных верований и суеверных представлений, с ними связанных. Например, где-то считается, что дверцу в ограде нужно закрывать, чтобы покойник не гулял, а где-то: чтобы лишний никто не заходил и не смущал мертвеца[12].

О голубом цвете

В советское время существовала проблема с доступностью многих бытовых предметов. Очевидно, что и найти краску, чтобы покрасить свой дом, а уж тем более оградку было весьма проблематично. Выход находили самый разный — смешивали подручные красящие вещества, разбавляли покупные красители, использовали старые и проверенные методы получения краски из того, что находилось рядом. Однако многие прибегали и к определенной «хозяйственной экспроприации» с государственных объектов, а точнее к обычному воровству. В этом признаются и сами респонденты:

Да откуда краску-то возьмешь? Если и купишь, то она стоит много, никто не будет покупать. Вещи-то это всё дефицитные. Воровали, конечно, кто откуда мог. Я с завода своего носил, что попадется. Чуть-чуть отольешь и нормально, хватает[13].

Краску трудно было достать. А уже тем более, чтобы покрасить ограду или еще что-то вроде этого. Воровали её кто где мог. Кто где работал, там и брал чаще всего. И это с учетом того, если доступ был[14].

Самыми распространенными цветами были красный, зеленый и голубой. Мы не беремся объяснить, откуда взялась такая семантика цвета и была ли она вообще или же такой цветовой выбор только продиктован какими-то рациональными соображениями и расчетами. Практически данные цвета являлись «государственными», и в них были покрашены все ведомственные здания, а также поезда, заборы и техника.

При этом время покраски, «обновления цвета» в государственных учреждениях совпадало со временем обновления и на территориях кладбищ:

Да, красили на Пасху, родительскую субботу. По весне. Как раз везде красят, и ты красишь на кладбище свои кресты, ограды. Чтобы железное не ржавело. Увёл краски немного и своё покрасил[15].

В военной части красят здания по весне. Зеленый цвет или голубой. Яркий такой, знаешь. Под низом прям. Не знаю, почему именно эти цвета, но по всей стране было полно этой краски. Ну, то есть краски не полно, но если есть, то только этих цветов[16].

Да не только голубым красили, почему ж. Красили и зеленым и даже красным. Особенно у кого памятник был погибшему в семье на войне. Там звезды могли покрасить[17].

Если краску не удавалось «увести», то на помощь всегда приходила синька и другие производные самоизготовляемых покрасочных материалов, в том числе из раствора медного купороса:

Иногда конечно краску и сами делали. Редко, но делали. Разведешь купорос, там в нужных пропорциях и можно красить. Хотя, конечно, лучше все же достать где-то краски-то[18].

Не менее важным моментом в деле массового появления голубых оград является практика обустройства захоронений, когда ограду и памятник погибшему делали на месте работы, например, на заводе, где выбор той же краски был весьма ограничен[19].

Исходя из полученных данных, можно утверждать, что цвет оград, появившийся от дефицита такого простого предмета, как краска, породил определенную традицию, которая продолжается сейчас уже «по инерции». В городах данная практика почти исчезла, однако в сельской местности широко распространена. На вопрос, почему продолжают красить в данный цвет, был получен весьма лаконичный ответ, что это «красиво и так уже привыкли»:

Ну вот красим в такой цвет — он не такой яркий и не грустный. Цвет Богородицы. Кладбища всегда издалека видно, смотришь и не так грустно становится[20].

Вместо заключения

Ограды, появившись на российских кладбищах в XIX в., как признак богатого, дворянского захоронения и не имевшие распространения в деревнях, в Центральной России практически исчезли во время Второй мировой войны. Миграции, смена поколений, жесткая символическая политика, массовое уничтожение кладбищ привели к широкому распространению оград после войны. При этом необходимо учесть, что в послевоенные десятилетия похоронное дело в регионах было не развито; формы надгробий рождались из скудных представлений людей о надгробных памятниках, а так же элементарно исходя из материальных возможностей:

С 1916 по 1954 год в городе [Нижнем Новгороде] и области не было ни одной мастерской, чтобы делать надгробия. Ну и исхитрялись советские люди, как кто мог. Кто деревянный крест ставил, на нём стамеской имя-фамилию любимой бабушки высекал: лет сорок простоит, не больше; кто из железок пирамидку со звездой сваривал, кто валун обтёсывал, кто известняковую глыбу, а кто попросту тырил со старого кладбища бесхозные монументы. Старорежимные фамилии забивали или сошлифовывали и высекали новые — такая мастерская вот у нас в городе открылась сразу после войны[21].

Так и получилось, что большинство известных нам форм памятников является своего рода «народным творчеством». Те же ограды стали массово появляться благодаря нескольким вполне бытовым факторам, среди которых своеобразная попытка людей «оградиться» от посягательств соседей в условиях сокращения свободных мест для захоронений, а также появление пусть и небольшой, но все же существовавшей вариативности и определенной доступности материалов. Бытовыми причинами был продиктован и цвет оград.

Пример Курской области вполне можно экстраполировать на всю Россию с учетом небольших региональных отличий. Голубые ограды кладбищ замечались автором в Тверской, Тульской, Рязанской Нижегородской, Ленинградской и даже в Московской областях. Описанная советская практика нашла продолжение в современной России.

Сайт старых городских фотографий https://pastvu.com/

Иллюстрация: Кладбище с. Клюква, Курская область. Фото Сергея Простакова. 2012 г. Из личного блога автора (http://prostotakov.livejournal.com/8762.html).

Примечания