Актер, режиссер, писатель Владислав Маленко, рассказал главному редактору "Правды.Ру" Инне Новиковой о том, что думает о жизни, любви, Боге и других насущных вопросах. Влад, будучи творческом человеком, а значит, чувствующим этот мир иначе, тоньше, глубже, делится своим восприятием жизни и размышляет, как сделать эту жизнь счастливее.
— Разговор наш с вами будет, что говорится, за жизнь — о ее цели, смысле, о вечных ценностях. Я вчера с огромным интересом просматривала ваш сайт. Была приятно удивлена. Обычно сайт — это некая презентация, визитка. У вас же это просто сайт-откровение. Я понимаю, что, наверное, у его непосредственных создателей было техзадание. Но тем не менее сложно решиться так открыть душу перед аудиторией, пусть в данном случае и невидимой, а не как в театре. Вы сами по себе человек открытый?
— Я разный. И простодушный, и инфантильный где-то в чем-то. Человек пишущий, и пишущий стихи тем более (если после 20 лет человек пишет стихи -это уже диагноз), он должен, как ребенок реагировать на какие-то вещи. Иначе он будет немного… бобер из офиса.
— То есть вы сами не знаете открытый вы или не открытый? Вам просто хотелось рассказать людям о своих открытиях и все?
— Я иногда таким дураком бываю, неделовым, что сам себе потом дивлюсь. Думаю: "Зачем я это сказал?" Другой бы человек этого не сказал.
— Вы не боитесь перед людьми быть таким, какой вы есть, не боитесь показаться смешным, неправильным, неделовым.
— Я с некоторого времени вообще мало чего боюсь.
— Ну, вам еще не так много лет, чтобы мало чего боятся.
— Немного, но я мужик в таком — зрелом — возрасте. Бога боюсь, стыдно очень бывает. Ну какие-то фобии, страхи, как у творческого человека. Нервные окончания, сны, тайны — все это мне присуще.
— Вот вы на вашем сайте написали: "Цель жизни человека -это любить жизнь и пренебречь смертью". А что, по-вашему, любовь к жизни?
— Любить жизнь — это, как Юрий Шевчук говорит, есть жизнь большими ложками.
— А пренебречь смертью что такое?
— А смерти нет. Хотя если взглянуть немного под другим углом, то жизнь человека представляет собой цепь маленьких смертей. Вот, например, человек бросил курить. Он не просто бросил, он умер для курения. И когда я сам умер для курения, я стал более свободным. Это я один пример привел, а таких вещей тысячи. Как сказал Александр Сергеевич Пушкин, свобода там, где границы. Вот когда ты поставишь себе границы: кирпичики положил — все, дальше за них нельзя, — после этого ты становишься свободным. Все остальное — обман, подмена. Но если имеется в виду смерть как таковая, то ее, я считаю, не существует. Вот когда в монастыре умирает человек — это праздник.
— Ужас какой.
— Но это праздник не такой, как мы привыкли, не застолье. А внутреннее ощущение — человек отправился туда, где ему еще лучше. Великие святые иногда вырывали могилки и лежали там, или стояли на столбиках. Это, как вакцина. Ты ее принял и уже не заболеешь смертью. А художник в этом случае проводник и его задача в конечном итоге показать, что смерти нет. Это показал Александр Пушкин, Николай Гоголь, это сделал Федор Достоевский. А были художники, которые несмотря на свою одаренность не устояли, свалились в пропасть.
— Как так свалились в пропасть? Ведь остались их творения.
— Остались, но…У Крылова есть басня. Умирает и попадает на тот свет писатель. Он попадает в ад. Его окружают бандиты. Время идет. Минуло сто лет. С бандитов снимают оковы — Бог их прощает. А писателя не прощает. И тогда он воздевает руки и спрашивает: "Господи, а как же я?" А Бог ему отвечает: "А тебя еще читают".
Вот человек снялся в фильме, и 25 человек, взяв с него пример, пошли и начали стрелять в других. Потом, когда ты умрешь, тебе скажут: "А тебя еще смотрят". Вот его нет на свете, а ему очень тяжело и плохо.
— Вот вас еще читают. Но, правда, то, что вы пишите, несет заряд положительной энергии, созидательной, а не разрушительной.
— Меня только начинают читать. У меня был поздний старт, я с других дверей иду. Не через Макдональдс захожу, а через общение с людьми.
—Физическая жизнь ничто?
— Нет. Ну как же, физическая жизнь — это школа. Это очень важно. Я спросил одного человека-монаха: "Ну что там жизнь-то продолжается?". А он мне: "Там только все начинается".
— А как вы относитесь к новыми научным теориям о человеческом физическом бессмертии, криологии, которая утверждает, что мозг можно заморозить, потом разморозить?
— Все — от лукавого.
— Я хочу вас процитировать: "Важно понять, с кем идешь в метро, едешь на БТРе в горах, летишь в самолете на другой материк, с кем молчишь в комнате, с кем общаешься в храме. Главное, с кем, даже если ты один. Только тогда становится ясна цель". И еще: "В силах человека постараться, чтобы жизнь его была не банальным существованием, чтобы она была необыкновенна".
— Первое чудо Господа Иисуса Христа было такое: он пришел на свадьбу, а там люди бедные были, и он превратил воду в вино. И все гости стали говорить: "Надо же, в конце обычно плохое подают, а тут такое вкусное, такое сладкое". Он из обычного сделал необычное. И это в силах каждого. Быть образом его и стараться делать из обычного необычное. Я всех к этому призываю.
— А что бы вы посоветовали нашим читателям?
— Я хотел бы всем посоветовать вспомнить, что жизнь земная заканчивается. Для кого-то быстро, кому-то чуть больше времени отпускается. И придет момент, когда надо надеть скафандр и — дальше.
— Дальше вниз или вверх?
— Когда скафандр надет, этот вопрос уже поздно решать. До надевания скафандра нужно эти вопросы обсудить для себя лично. И свое отношение к людям, и к своим земным делам. И когда ты обсудишь эти вопросы и наденешь скафандр, то тебя не утащат вниз.
— Я думаю, что наши читатели обязательно оценят этот проект, к тому же сейчас искреннего, не конвейерного искусства очень мало. Спасибо вам, Владислав, за искренность и открытость. И хоть вы так и не сумели определить, открытый вы или нет, на мой взгляд, вы очень откровенно отвечали на вопросы.
— Спасибо. Я старался.
