Старость в России традиционно оценивается с точки зрения дефицита трудоспособного населения или нагрузки на пенсионную систему. Отсюда – повышенное внимание к фискальным аспектам старения и гипертрофированное внимание к пенсионной системе. Между тем, качеству жизни пожилых людей уделяется гораздо меньшее внимание. Однако в условиях неотвратимого старения населения и ограничения возможностей финансирования пенсий, важно понимать, во-первых, каков потенциал более активного участия пожилых граждан в экономической и общественной жизни, и, во-вторых, что еще, помимо пенсий, формирует качество жизни пожилых.
На совместном научно-практическом семинаре Центра анализа доходов и уровня жизни (ЦАДУЖ) Института управления социальными процессами и Лаборатории экономических исследований общественного сектора ЦФИ «Активное долголетие в контексте социальной политики: проблемы измерения» аналитик ЦАДУЖ Анна Ермолина, научный сотрудник ЦАДУЖ Мария Варламова, замзаведующего Лабораторией экономических исследований общественного сектора Людмила Засимова и ведущий научный сотрудник ЦАДУЖ Оксана Синявская обсудили проблемы, препятствующие активному долголетию в России, и приоритеты социальной политики в отношении пожилых людей.
Болезни и низкая социальная активность мешают активной жизни в старости
Сменить фокус в отношении к старению позволяет концепция активного долголетия (active ageing), считает Оксана Синявская. Всемирной организация здравоохранения (ВОЗ) под активным долголетием подразумевает «процесс оптимизации возможностей в области здоровья, участия в общественной и экономической жизни и безопасности с целью повысить качество жизни по мере старения людей».
Одним из инструментов мониторинга динамики старения и комплексной оценки эффективности программ «активного долголетия» могут выступать многокомпонентные индексы положения пожилых и использования их потенциала в социальной, экономической и культурной жизни общества. Существует несколько подобных международных индексов, однако до недавнего времени они практически не рассчитывались для нашей страны.
Анализ места России в индексе GlobalAgeWatch, разработанного международной неправительственной организацией HelpAgeInternational, показал некорректность используемых данных о размере пенсии, соотношении средних размеров пенсии и заработной платы. Интерпретировать результаты данного индекса из-за особенностей методологии расчета сложно, отметила Мария Варламова.
Рассчитанный сотрудниками ЦАДУЖ Индекс активного долголетия для России свидетельствует о том, что из четырех показателей «активного долголетия» (работы, здоровья, участия в жизни общества и безопасности) хуже всего дела обстоят со здоровьем пожилых граждан. Основные проблемы старости и ограничения для потенциала активного долголетия в ней включают, прежде всего, высокую и раннюю смертности и, соответственно, плохое состояние здоровья населения.
По данному показателю РФ не только сильно отстает от европейских стран, но и от стран БРИКС. «Низкая продолжительность жизни и плохое состояние здоровья, в том числе, и душевного – главные ограничения для россиян», – подчеркнула Людмила Засимова. Более чем у четверти россиян старше 50 лет имеются различные проблемы со здоровьем, почти 9% отмечают наличие четырех хронических заболеваний одновременно. Хуже дела обстоят только в Индии, в Китае на плохое самочувствие жалуются гораздо реже.
Другой проблемой является массовое распространение многопоколенных домохозяйств, которое отчасти связано с проблемами раннего вдовства, отчасти – результат недоступности жилья для молодежи, отчасти – продукт ограниченного и некачественного социального обслуживания. «Можно спорить о том, насколько автономия пожилых связана с европейскими ценностями и европейскими традициями, и каковы психологические и социально-экономические выгоды сильных межпоколенных связей и совместного проживания нескольких поколений. Тем не менее, очевидно, что в нашей стране такая сильная взаимозависимость очень часто имеет вынужденную природу», – констатировала Синявская.
На третьем месте в списке препятствий «активному долголетию» стоит низкая общественная активность и слабые социальные связи российских стариков. Как отметила Анна Ермолина, для большинства пожилых россиян (почти 60%) участие в жизни общества ограничивается заботой о собственной семье: детях и внуках, за пределы дома их активность не распространяется. При этом у женщин в целом более активная жизненная позиция. Потенциал связей большой, но мало кто его использует. Несмотря на умение многих использовать современные средства коммуникаций (интернета, прежде всего), люди старшего возраста не принимают активного участия в политической и социальной жизни того места, где они живут и крайне редко становятся волонтерами.
По данным European Social Survey (Европейского социального исследования), только 37,8% населения старше 50 лет проводит время с друзьями, родственниками или коллегами по работе «просто так, не по делам» хотя бы раз в неделю. Такая ограниченность социальных связей делает их более уязвимыми.
Образование поддерживает трудовую активность россиян
Сильными сторонами российской старости исследователи назвали образование и работу.
Несмотря на крайне низкие границы пенсионного возраста и плохое состояние здоровья, в России относительно высоки уровни занятости пожилых. Значительная часть этой занятости вынужденная, связана со стремлением поддержать уровень жизни, но одновременно это означает, что и экономика, и общество «настроены» на использование труда пожилых.
Период «нулевых» был отмечен высокими темпами экономического роста и расширением масштабов занятости всего населения, включая пожилых. В результате, число лиц, имевших работу в возрасте 50-69 лет, увеличилось, по данным Всероссийских переписей населения, на 4,9 млн человек и достигло в 2010 году 16,3 млн человек. По данным, которые привела Ермолина, сегодня сохраняют работу 25% граждан старше 55 лет, что ставит Россию на 15 место в рейтинге 29 стран (28 стран ЕС и Россия).
Доля занятых в возрасте 50-69 лет за десять лет выросла примерно на 11%. Прирост происходил во всех возрастных группах, но особенно заметно уровень занятости вырос в группе 60-64-летних, что может быть связано с повышением уровня образования в данной группе и их лучшей адаптированностью к новым экономическим условиям (по сравнению с более старшими поколениями).
В 2010 году, согласно Всероссийской переписи населения, работало 73,3% женщин в возрасте 50-54 года и 66,1% мужчин в возрасте 55-59 лет (предпенсионные пятилетки).
По уровню образования, подчеркнула Варламова, пожилые россияне опережают большинство жителей европейских стран. Уровень неграмотности пожилого населения низок и составляет 0,15% для младших возрастных групп, 0,26% для группы 65-69 лет и 1,01% для людей старше 70.
Доля пожилых, не имеющих профессионального образования, падает со снижением возраста: с 71% в возрастной группе 85 лет и старше до 28% среди лиц 50-54 лет. Доля лиц с высшем и послевузовским образованием не опускается ниже 10% даже в самой старшей возрастной группе, тогда как в возрасте 50-64 лет она приближается к четверти.
Единственное, в чем отличие России от европейских стран: люди не учатся всю жизнь. Обычно образование заканчивается вместе с получением диплома, и мало кто занимается повышением квалификации или освоением новых профессий и знаний. Об этом свидетельствует низкое значение индикатора непрерывного обучения ИАД: только 1,4% россиян в возрасте 55-74 лет в последние 12 месяцев посещали какие-либо курсы, семинары, тренинги. Тем не менее, считает Синявская, при грамотном подходе к life-longlearning высокий уровень образования может быть конвертирован в более продуктивное использование труда пожилых, в рост их экономической активности.
Работа и социальная деятельность– путь к активному долголетию
Обсудив плюсы и минусы положения дел с «активным долголетием» в России, участники семинара сформулировали приоритеты государственной политики в отношении лиц старшего поколения.
Прежде всего, это инвестиции в здравоохранение, повышение доступности и качества медицинского обслуживания, улучшение здоровья пожилых.
Во-вторых, это улучшение доступности и качества социального обслуживания на дому.
В-третьих, создание условий для работы социально-ориентированных НКО и развития волонтерства, поскольку это позволит расширить различные формы активности «молодых» пожилых.
В-четвертых, улучшение жилищной обеспеченности населения и снижение вынужденных форм совместного проживания нескольких поколений.
В-пятых, разработка и внедрение программ повышения квалификации, профессиональной подготовки и переподготовки на протяжении всей трудовой жизни, но особенно – для работников старших возрастов.
В-шестых, ориентация трудового законодательства и пенсионной системы на расширение формальной занятости пожилых. Пенсионное законодательство должно стимулировать более длительную занятость.
В-седьмых, экономические условия и институты должны содействовать различным формам сбережений на старость – в виде добровольных пенсий, страховок, банковских продуктов. «И, наконец, реформа пенсионной системы и шире – системы социальной защиты пожилого населения, направленная, прежде всего, на решение задачи снижения рисков бедности в старости», - заключила Синявская.
