В Средние века тут кишела клоака бедноты. Впрочем, восточные окраины Парижа и поныне место непростое. Когда втор поинтересовался у пожилой торговки цветами (уж точно француженки) — в какой же стороне Пер–Лашез, она настоятельно рекомендовала «месье» отправляться на метро. Ибо… чревато. Но если уж такую тему затронул, скажу: кладбище это — единственное место, где отсутствуют милые «гости с юга». Не тянет их на могилы великих.
Побывать в таком удивительном для Парижа месте однозначно стоит. Тем паче — вход бесплатный, а внутри, почитай, музей под открытым небом.
Спасибо отцам–иезуитам, был у них духовный авторитет (пер) Франсуа де ла Шез, пользовавшийся благосклонностью Людовика XIV. 300 лет назад благодаря покровительству «короля–солнце» католическая братия разбила здесь дивный сад. За XIX век он немножечко зарос без ухода, и мэрия Парижа в 1804 году приобрела участок под Восточное кладбище (официальное название). А чтобы граждане активнее захоронялись — перенесли сюда бренные останки баснописца Лафонтена и драматурга Мольера.
С тех пор кто тут только не лежит. Только в могилах — под миллион, а уж с урнами в колумбарии… Иными словами — потусторонний Париж.
Мало где в столице Франции услышишь в разгар дня эдакое разноголосье птиц. А вот взлетела на клен белочка. Паучок плетет сеть на покосившемся каменном кресте. Величие вечности, слияние с природой и Творцом испытываешь, сидя на скамеечке у круглой площади, где на тумбе Казимир Перье, премьер–министр времен Июльской монархии 1831–1832 годов. Ему тут не скучно: на Пер–Лашез упокоились его коллеги по руководству правительством Юг–Маре и Даладье, а также президент Феликс Фор, умерший в объятиях куртизанки.
Французскую КомПартию представляют генсеки Морис Торез и Жак Дюкло. Лежать на Пер–Лашез — это по–партийному: в 1871 году тут казнили три сотни коммунаров и еще тысячу трупов свезли со всего города. Что удивительно, палач Парижской коммуны премьер Тьер — он тоже здесь. Русская эмиграция отметилась всячески. Кадетский лидер Винавер, меньшевистский — Потресов, и… батька Махно! Писатели–диссиденты 70–х Гинзбург и Горбаневская. Подлинный основатель мистического сюрреализма художник Челищев — и театральный деятель Кохно, интимный друг Дягилева.
Но, конечно же, наиболее популярными могилами у фанатов, ковыряющихся на аллеях в смартфонах, являются Фредерик Шопен и Джим Моррисон. Место упокоения лидера The Doors — одно из немногих, где по–прежнему живые цветы. По виду бронзового надгробия видно, что его трогали десятки тысяч рук (а может, и губ). Теперь памятник рок–звезде отделен надежной оградой.
Пер–Лашез — интернационален. Итальянский художник Альберто Модильяни и английский писатель Оскар Уайльд делят эту поляну с американкой Гертрудой Стайн. Неподалеку, в паре участков, — Айседора Дункан и Эдит Пиаф, Марсель Марсо и Ив Монтан.
На Пер–Лашез хоронят по–прежнему — только это очень недешево. И памятники «простых» смертных XXI века смотреть поучительно. Вот, думаешь, бабуля молодец, прожила 100 лет, на 30 больше мужа. А тут девушка в готическом макияже, 24 года всего. Наркотики, вестимо. Немало надгробий обычных французских фамилий, но со звездами Давида — и рядышком с китайскими иероглифами, без единой латинской буквы. Таков Париж.
Николай КАБАНОВ
