НЕКРОЛОГ
И. А. Фомин прошел длинный и сложный творческий путь, но на всем протяжении этого пути чрезвычайно ясно и отчетливо звучат основные мотивы, объединяющие его многоликое архитектурное творчество.
Одним из главных, доминирующих мотивов явилась в произведениях Фомина переработка образов и форм, созданных русским классицизмом и ампиром. И. А. Фомин глубоко, действительно творчески подошел к наследству больших мастеров русского зодчества XVIII-XIX веков. Особенно в архитектуре «ампирского» периода он нашел много близких ему идей и приемов.
На фоне широко распространенного тогда увлечения итальянским ренессансом, притом увлечения весьма неглубокого, подражательного, работы Л. А. Фомина 1910-х годов выделялись очень резко. В сущности, И. А. Фомин был очень мало связан с так называемой «петербургской» школой предвоенного времени. Навсегда чуждыми остались ему академические стилизации под ренессанс, да и самый ренессанс не был для него основным источником творческих исканий. Гораздо более близкими себе он чувствовал именно ампирных мастеров, близкими прежде всего в исканиях больших ансамблей.
И. А. Фомин как бы разделял те основные стилевые симпатии, которые были характерны для лучших архитекторов ампира. Подобно им, он устремлялся к античным образцам архаической поры, к строгой дорике Пестумского храма, к мощным сооружениям императорского Рима и, наконец, к Египту, который сыграл большую роль в его замыслах, в созревании его собственной архитектурной манеры.
Проект крематория в Ленинграде. 1919 г. Большие, нерасчлененные плоскости в сопоставлении с мощными колоннадами портиков, крайняя сдержанность в орнаментике и суровая скупость в деталях - вот что прежде всего характеризует И. А. Фомина. Он оставался художником строгой, почти лапидарной формы и тогда, когда он решал громадные городские сооружения (проект Николаевского вокзала в Ленинграде), и когда воздвигал напротив Елагина дворца Карла Росси другой дворец - дом Половцева, так искусно развивающий старый ансамбль. В советскую архитектуру И. А. Фомин вошел наполненный идеями монументального зодчества, опирающегося на классику, греческую архаику и Египет. Но эти идеи, этот излюбленный им мир форм он жестко подчинял другой руководящей идее - необходимости выработать на классической основе новый архитектурный язык, который отвечал бы новой эпохе. Здесь начинается И. А. Фомин - новатор, «реконструктор классики», вырабатывающий свои приемы переработки классического ордера. Примечательно его стремление найти органическую связь между классической композицией и исканиями современной архитектуры.
Главным творческим мотивом Ивана Александровича был мотив монументальности и суровой простоты.
Проект крематория в Ленинграде. План 1-ого этажа При этом И. А. Фомин настойчиво требовал от советской архитектуры «спартанской строгости», почти аскетизма во внешних формах и композиционных решениях.
Эти последние представления не могли наметить правильного пути в исканиях нового архитектурного языка. Эпоха социализма, чудесное многообразие ее жизни, конечно, никак не могла мириться с таким ее толкованием, какое давал И. А. Фомин. Те практические выводы, какие он делал из своей теории «реконструкции классики», затрагивали только проблему ордера, причем трактовали эту проблему очень схематично.
Но в замечательном творчестве И. А. Фомина жило и созревало нечто иное, нечто весьма содержательное, по-настоящему современное: такой бесспорно живой и современной творческой чертой было неизменное стремление мастера к высокой простоте, к ясной, невычурной, подлинно монументальной форме. Эта монументальность, в частности, особенно охотно подчеркивалась И. А. Фоминым при помощи вертикальных членений, и ряд его построек имеет в своей основе очень четкое, очень убедительное выделение вертикальных элементов (новое здание (Московского совета, проект дома НКВД в Киеве и др.). Здесь И. А. Фомин по-своему применял принцип большого ордера, по-своему разрабатывал стилевые мотивы все тех же давних истоков его творчества. И самое ценное в этой переработке заключалось именно в том, что ни одну из его композиций, удачную или менее удачную, нельзя назвать стилизацией, эпигонской копией.
В последние годы старый зодчий отнюдь не находился на ущербе своего замечательного мастерства, он жил полноценной творческой жизнью, вбирая в себя творческое богатство эпохи.
